Ника Ракитина - Сага листвы [СИ]

Хельга резко остановилась и испуганно посмотрела на Мидеса:

— Слушай, а вдруг, он за нами явился?

— Не болтай ерунды, — рассердился Салзар, — епископ столичного храма, и сам станет заниматься расследованием? Сказано же было — приехал вместе с леди Исой. И, знаешь, — он ухмыльнулся, — по-моему, отче просто заплутал.

— Ох, мне бы твою уверенность… еще и леди Иса… интересно, какая она?

— Не бойся, — Мидес на мгновение прижал подругу к себе и оставил нежный поцелуй на виске, — я тебя в обиду не дам. Хочешь, поклянусь?

— А вот этого не надо, — девушка рассеянно потерла кожу, куда только что прикоснулись губы Салзара, — клятвы очень легко нарушаются, поэтому и судьбу испытывать не стоит. Не дуйся, — она взглянула в прозрачные глаза некроманта и грустно улыбнулась, — я тебе верю.

Ускорив шаг, они миновали валуны и, выйдя на дорогу, застали весьма забавную картину. Равелта пытался ухватить за уздцы лошадь, а та дико дергалась, похрапывала, мотала гривой и всё пыталась дотянуться зубами до епископа. Впрочем, тот ловко уворачивался, шипя и поминая исчадия Мглы. Илар и Торус стояли в сторонке, скрестив руки на груди, и с одинаково внимательным выражением на лицах наблюдали за ордальоном.

— Скажите, милорд Равелта, — наконец вкрадчиво поинтересовался эйп Леденваль, — отчего Судия сейчас вам не помогает? Возможно, это знак, что вам нужно остаться на болотах?

Равелта в бешенстве оглянулся, и Мидесу на мгновение показалось, что драки не миновать. Некромант пожал руку своей спутнице и, подойдя к Торусу, стал что-то говорить тому на ухо. Элвилин слушал, ехидно приподняв бровь, но, в конце концов, усмехнулся. Кивнул и, успокоив лошадь, даже помог епископу сесть верхом.

— Что ты ему сказал? — шепотом поинтересовалась Хельга, когда Салзар уселся вместе с ней в седло и тронулся в путь.

— Я просто предложил свести епископа с призраком, — Мидес тихонько фыркнул. — И поглядеть, что перевесит — убеждения Равелты или желание увидеть себя увековеченным в э… скульптуре.

Когда всадники въехали во двор замка Леден, ничто не напоминало о царившем с утра сонном спокойствии. Даже зеленоватые каменные горгульи над водостоками, казалось, подобрались и скалились особо старательно. Не говоря уже о снующей по двору прислуге — кто тащил корзины с бельем, кто спешно сгружал провизию с неизвестно откуда взявшейся тут телеги. А возле конюшен несколько мужиков возились подле роскошной, черной в золотой росписи, кареты.

— Звезды, ну как невовремя, — мотнул смоляной гривой Торус, соскочил с лошади и, сунув два пальца в рот, точно какой-нибудь деревенский мальчишка, заливисто свистнул. К ним тотчас бросился конюх, а Равелта, поджав губы, неодобрительно покосился на пришлого.

— Да, — процедил ордальон сквозь зубы и, не дождавшись, пока конюх подставит спину, подобрал подол рясы и полез с лошади, — и какой только дурак придумал, что элвилинская работа отличается качеством? Это я о колесе, если кто не понял. — Он кивнул на карету.

— Сомневаюсь, что экипаж делали в Дальнолесье, — усмехнулся эйп Леденваль, — там, видите ли, с проезжими дорогами несколько напряжно.

Впрочем, я говорил не о карете.

Равелта подозрительно уставился на Торуса водянистыми глазами. Но элвилин, всем своим видом показывая, что разговор окончен, повел спешившихся друзей к высоким дверям центрального входа.

— Что матушка? — отрывисто спросил он у принимающей плащи Катаржины.

Девушка вздохнула и скривилась.

Вошедший следом Равелта презрительно покосился на грязные следы, которые путешественники по болоту оставили на мраморном полу прихожей.

— Госпожа эйп Леденваль велела проводить вас к себе, господин, — почтительно склонилась перед ордальоном Катаржина, — сразу, как вернетесь. А вас с друзьями, милорд, — она поклонилась и Торусу, — ждет к завтраку.

— Веди, — Равелта окинул служанку и брезгливо поджал губы.

— Ненавижу его, — тихо процедил в спину растворившемуся в сумраке коридора епископу Торус, — плебей и зануда. И как только маман его терпит…

— А зачем она его привезла? — Мидес вспомнил встречу в склепе и запоздало удивился. Непонятно было, что вообще могло связывать такие противоположности, как аристократка-пришлая и новопоставленный епископ-давний.

— Точно не знаю, — дернул плечом элвилин, — меня в эти планы не посвящали. Знаю одно — матушка ничего не делает просто так.

У Салзара сложилось подозрение, что друг много чего не договаривает, но, посчитав дело собственной персоны не касающимся, разговора Мидес продолжать не стал.

Когда некромант, переодевшись и приведя себя в порядок, зашел за Хельгой, и они вдвоем спустились к завтраку, семейство эйп Леденваль вместе с епископом уже сидело за столом. Косые солнечные лучи, проникающие сквозь витражи высоких стрельчатых окон, разноцветной мозаикой падали на пол, а под потолком роилось с десяток магических шаров медового цвета. И оттого лица трапезничающих были словно тронуты легким золотистым загаром.

— Позвольте представить вам, леди Иса, моих друзей и однокурсников, — официальным тоном проговорил Торус и, поднявшись, отодвинул для девушки стул с высокой спинкой. — Лорд Мидес и мисс Блэкмунд.

Хельга покосилась на застывшее, точно невозмутимая маска, лицо Мидеса, и медленно уселась, всей кожей чувствуя на себе тяжелый взгляд хозяйки.

Салзар вежливо склонил голову и занял место по левую руку от Хельги.

— И всё же, вы не устаете удивлять меня, сын, — голос у леди эйп Леденваль оказался серебряный и нежный. Так, пожалуй, мог бы звучать колокольчик на летнем лугу, если бы Судия и ему дал голос. — В который раз вы принимаетесь обучаться в Академии? Что, ректор побоялся доверить вам кафедру, памятуя о… — она покосилась на удивленно глянувшего в ее сторону Мидеса и усмехнулась, — впрочем, неважно. Надеюсь, эта серая мышка не дочка какого-нибудь профессора? — Иса ткнула вилкой в сторону Хельги и любезно улыбнулась. — Нам бы не хотелось очередного скандала.

Салзар нахмурился и, кажется, хотел что-то сказать, но Хельга поспешно положила руку ему на колено и послала ответную улыбку хозяйке: — Уверяю вас, миледи, мои родители никакого отношения к Академии не имеют.

Иса прищурила зеленые, точно молодая листва, глаза, а Торус, аккуратно вытерев губы вышитой салфеткой, ухмыльнулся:

— Полагаю, твои намеки, матушка, не слишком приятны жениху мисс Блэкмунд, так что, прошу, оставь свои соображения при себе. А что касается меня — поверь, уж лучше заново постигать магию в теории, чем практиковать ее в твоем обществе.

Брюнетка вспыхнула и, судя по всему, собиралась одернуть сына, но тут дверь распахнулась, и Катаржина пропустила в трапезную Илара. Вид тот имел весьма бледный.