Ника Ракитина - Сага листвы [СИ]

Вызвал на дуэль вашего друга! Светленького.

И в повисшей тишине Хельга отчетливо услышала, как тяжелые дождевые капли выбивают на окне одним им известную мелодию.

Из-за двери, разукрашенной резными завитушками, неслись раздраженные голоса. Скандал, похоже, набирал обороты, и мисс Блэкмунд испуганно покосилась на Торуса.

— Ух, ты, как он разорался. Отче-то… — Торус покачал взлохмаченной и всё еще влажной от дождя головой. Распахнул дверь в комнату, которую накануне отвели алхимику Абранавелю и сразу же болезненно скривился.

Ровард Равелта взял в этот момент особо высокую ноту.

— Короед! Насильник! Развратник! — епископ навис над кроватью и тыкал дергающимся перстом в лицо Илару. Сидящий в ней пришлый вжимался спиной в стену, с мученическим видом затыкал уши, а леди Иса у окна трагически заламывала руки.

— Что за х… что тут происходит? — Торус, скрестив руки на груди, привалился боком к косяку. — Илар, ты украл у отче священные весы?

— А, еще один! — Равелта стремительно развернулся, и Хельга на секунду испугалась, что епископа удар хватит — такой нездоровой краснотой налилось его лицо. — Приспешник Мглы!

— Ровард, не смейте орать на моего сына! — подала голос леди эйп Леденваль и, несмотря на волнение, умудрилась окинуть мисс Блэкмунд цепким и подозрительным взглядом.

— А вы! — В голосе Равелты проскользнули горестные интонации. — Вы, леди. Достойная аристократка! Мать! Без пяти минут ордалианка… Я знаю!

Этот подлец вас околдовал. Ох, не зря я заподозрил его еще у озера. Но вот что! — безумные глаза ордальона лихорадочно заблестели. — Коли я спас ту девицу, спасу и вас. Сам Судия ведет меня к просвещению заблудших душ!

— По-моему, пришло время вязать сумасшедшего, — через плечо ухмыльнулся мисс Блэкмунд Торус, и тут же сзади раздался спокойный голос Мидеса:

— А, ну-ка, пропустите.

Девушка отступила, и некромант, войдя в спальню, невозмутимо опрокинул на голову епископу ведро воды. Из коридора донеслось тихое хихиканье, и Хельга, обернувшись, заметила метнувшуюся в сторону рыжую тень. Равелта хлюпнул, закашлялся и застыл, обескуражено хлопая слипшимися ресницами.

С волос его стекала вода.

— Вот так, — ласково сказал ему некромант, — а теперь Катаржина отведет вас в вашу спальню. Я ей дал специальное зелье; выпьете, поспите, а там, глядишь, все как рукой снимет…

Епископ сплюнул и с ненавистью уставился на Салзара.

— Я провожу, — неожиданно деловито сказала леди Иса. — А вы молодец, мальчик…

Она небрежно потрепала Мидеса по щеке и поманила насквозь мокрого епископа, — Ну, же, Ровард, вам нужно переодеться…

— Я от своих слов не отказываюсь! Через час во дворе!

Равелта еще раз ткнул перстом в алхимика, и в бешенстве вылетел из комнаты вперед хозяйки. Колдунья, тихо фыркнув, выплыла следом, и на друзей, наконец-то опустилась благословенная тишина.

— Вот Мгла-а… — растерянно отер лоб Илар и со стоном откинулся в подушки.

— Так, а теперь рассказывайте, что тут случилось, пока нас не было, — Торус, старательно огибая лужу на ковре, прошел к креслу.

— А, собственно, где вы были? — Мидес вопросительно посмотрел на Хельгу, и той отчаянно захотелось провалиться сквозь землю.

— Пока ты оказывал помощь нашему предсказателю, мисс Блэкмунд решила прогуляться по болотам.

Голос Торуса прозвучал небрежно, и элвилин, усевшись, со скучающим видом принялся рассматривать собственную кисть:

— В общем, слуги мне доложили, и твою девицу пришлось выручать. А то бы неизвестно, куда она забрела.

— Ну, ты даешь, — покачал головой некромант, с прищуром оглядывая возмущенно запыхтевшую Хельгу. А потом кивнул эйп Леденвалю: — Спасибо, друг. Я тебе обязан.

— Да не за что, — лениво отмахнулся элвилин и снова обратился к Илару:

— А ты, так и будешь страдать, глядя в потолок, или уже начнешь каяться?

А, соблазнитель?

Илар поморщился:

— Сам не знаю, что на меня накатило. Мы с Салзаром досмотрели «Анатомию», потом он отправился искать второй том, а твоя матушка… — Алхимик замялся.

— Она тебе говорила о лилиях? — Торус язвительно изогнул бровь.

— А ты откуда знаешь? — Абранавель стянул очки и стал протирать забрызганные стекла, подслеповато моргая.

— Догадываюсь. У нее, видишь ли, болезненная привязанность к этим цветочкам. Когда-то она была по уши влюблена в мужчину, имеющего лилию на гербе.

— А я?

— А ты, хоть и не имеешь, весьма на него похож. Я про возлюбленного.

— Я думал, я сам по себе… — алхимик не договорил, насупился и обиженно отвернулся к стене, всем видом показывая, что продолжать разговор не намерен.

— Когда я вернулся, — негромко сказал Салзар, — тут уже вовсю бушевали страсти. Епископ влетел буквально передо мной и застал… — Мидес покосился на Хельгу и кашлянул.

— Что, совсем? — глаза Торуса заинтересованно сверкнули.

— Ну… почти.

— Он начал орать про рубашку, — неожиданно отозвался Илар и порывисто сел, возмущенно откидывая со лба прядь золотистых волос, — нижнюю.

Сказал, что без нее нельзя, это вульгарно. А еще обличал тем, что на дворе день. Интересно, почему днем нельзя?

— А уголок на одеяле он откидывать не предлагал? — Торус неприлично хрюкнул и согнулся в приступе хохота.

Хельга, снедаемая любопытством, привстала на цыпочки, разглядывая алхимика из-за спины некроманта, однако, во внешнем виде пришлого не было ничего непристойного. Ну, медовая туника слегка небрежно завязана на груди, а все остальное целомудренно прикрывало одеяло.

— Ты смеешься, — трагически сказал Илар и снова водрузил на нос очки, — вот и она стала смеяться. Особенно, когда Равелта сказал, что я и на мужчину-то не похож. Они говорили меж собой так, словно меня не было в комнате. А мне что было делать? Бить морду священнику?

— Вообще-то, можно было, конечно, и врезать, — Торус отсмеялся и утер слезящиеся глаза. — Хотя, закон гостеприимства и все такое… Кстати, насчет мужественности не переживай. Ведь в понимании давнего это означает, что от тебя не разит за версту по́том, чесноком и еще чем похуже. Эм… прости Салзар, я не о тебе.

— А потом, — невозмутимо продолжал некромант, — епископ швырнул платок в лицо Илару и сказал, что тот только кровью может смыть оскорбление, нанесенное этому дому.

— А что матушка? — заинтересованно вскинулся эйп Леденваль.

— М-м… знаешь, не хочется обижать даму, да еще хозяйку, давшую нам пристанище, но… мне показалось, что она наслаждалась скандалом. Прости.

— За что же простить, правда, она и в Ледене правда. Насколько я знаю дам, мужская ревность им льстит. Верно, милая? — и Торус развязно подмигнул мисс Блэкмунд. Девушка вспыхнула, рассердилась и уже намеревалась дать отпор, но тут Мидес шумно вздохнул и закончил рассказ: