Ника Ракитина - Сага листвы [СИ]

— Кого… жрать?

— Тю, — элвилиночка снова расхохоталась, — чай, не болотницу. Рыбу.

И смех у нее был звонкий-звонкий. Тоже похожий на колокольчик, только золотой и веселый. — А чего тебе надобно-то?

— Да, — Хельга смущенно хихикнула, — ничего особенного. Я просто поговорить хотела.

— Щас, — деловито кивнула Катаржина, — помоюсь только. А то леди Иса как запах рыбный унюхает, у-у… Пойдешь со мной? Тут рядышком.

— Хорошо, — Хельга бросила последний взгляд через плечо (вой внизу перешел в утробное урчание), поежилась и пошла за служанкой. Рыжая свернула на узкую лесенку, и, спустившись на два пролета, девушки очутились у низкой двери.

— Тут вот комната моя, — гордо сказала Катаржина и торжественно толкнула плечом скрипнувшую створку. — Лорд Фенхель позаботился, сказал, что неча такой разумной натуре в людской толшиться.

Хельга, пригнувшись, шагнула под косяк и удивленно замерла. Вот уж чего она не ожидала увидеть в норке прислуги — так это книг, коих было море.

Они лежали стопками на грубом столе, ютились на подоконнике, под вышитыми льняными занавесками, плотно стояли на полках возле узенькой кровати, выпирали потрепанными корешками из старого растрескавшегося стеллажа.

— Я страсть, как читать люблю, — созналась Катаржина, заметив удивленный Хельгин взгляд, — вот дедусь мне и таскает из библиотеки.

— А где ты научилась?

Рыжая, ничтоже сумняшеся, скинула с себя рубаху и склонилась над тазом, стоящим тут же, на низенькой скамейке. Волшебница смущенно повернулась к столу и принялась рассматривать фолианты.

— Нас тому с детства учат, — раздался плеск воды, Катаржина довольно зафыркала, — в Дальнолесье и школа есть. Для тех детей, что попроще. А благородных отпрысков — так тех в замках, и к каждому свой учитель приставлен. Говорят, тайны им доверяют, да только какие, нам, конечно, никто не сказывает. А мы и не стремимся узнать, — рыжая снова рассмеялась, — как говорится: «меньше знаешь — крепче спишь».

— А в замке ты как оказалась? — Хельга с удивлением нашла среди фолиантов трактат «Бытие» святого Маркуса.

— Просто повезло, — сказала рыжая печально, — ну… что вы всё обо мне-то спрашиваете? Я, небось, не та фигура, ради которой любопытство заставило знатную девицу тайком по замку шля… ходить.

— Заблудилась я, говорила же! — мисс Блэкмунд возмущенно обернулась.

— Ладно, не серчай, — Катаржина одернула на себе новую рубашку и стала стягивать завязки на рукавах, помогая белыми зубками, — вабвудилась, так вабвудилась. Ты товко, — рыжая вскинула голову, — леди Исы остерегайся, а то заметит, какими глазами на сынка ее смотришь, так моргнуть не успеешь — буду я и тебя рыбой кормить.

— Да что ты там себе надумала? — Хельга почувствовала, как кровь бросилась к щекам и в глазах защипало. — У меня, между прочим, жених есть!

— Ой, — точно от мухи, отмахнулась Катаржина, — кого это когда останавливало? Ладно, — она пристально вгляделась в лицо юной волшебнице, — не смотри на меня так. Не хотела тебя обижать, просто позабыла, что у вас, давних, в любищах все скучно да сложно.

Хельга угрюмо кивнула, а потом всё-таки спросила, затаив дыхание от страха и любопытства:

— А… с кошками — это правда? Что они девицы заколдованные?

— Может, не только девицы, — криво усмехнулась рыжая, синей ленточкой перевязывая медную косу. — Знаешь, не хочу про то говорить. Слухи слухами, а вот как хозяйка ворожит — не видала, врать не буду. Да и услышит кто еще, — она покосилась на дрогнувшую от ветерка занавеску и вздохнула.

— Ты, главное, как к полуночи время — из замка ни ногой. Кошек тогда пастушка выпускает, и они до самой зари стерегут тут. Тебя, кстати, не хватятся? Жених-то?

— Не думаю, — мисс Блэкмунд вздохнула, — он сейчас за Иларом ухаживает, тому плохо стало, ну и…

— Это за предсказателем-то? Умаялся, видать, бедный, — Катаржина сочувственно кивнула.

— А он хорошенький. Только чавой-то дикий совсем. Я ему улыбнусь, а он бледнеет. То ли малокровный, то ли девственник.

Хельга прыснула, уронила «Бытие» и, завопив, ухватилась за ногу. А потом сползла прямо на пол и стала хохотать, прислонившись спиной к ножке стола. Катаржина недоверчиво хмыкнула, потом улыбнулась, а после стала вторить заливистым смехом. И, немного успокоившись, юная волшебница доверила рыженькой страшную тайну алхимика. Правда, сперва взяв клятву молчать, как та самая рыба в ведерке. Следом девицы перемыли косточки епископу Равелте — оказалось, что тот в замке не впервой, а также конюху и повару. Примерно через час Катаржина вспомнила, что у нее еще уйма работы, и в ужасе схватилась за голову.

— А ты на меня говори, — улыбнулась новой подруге Хельга, — можешь сказать, что я жутко капризная и с платьями тебя загоняла, или там с прической. Слушай!

Юная волшебница покосилась в окно — полдень давно миновал, но до сумерек было далеко: — Сейчас на улице безопасно, верно? Как думаешь, если я по аллее прогуляюсь, ничего же не случится? В комнате сидеть не хочется, а болтаться по замку — еще наскочу на леди Ису. Бр-р, уж лучше кошки. И вообще, — Хельга вздохнула, — мне кое-чего обдумать нужно.

— Да нету там сейчас ничего страшного, — дернула плечиком Катаржина, — впрочем, интересного тоже.

— Пожалуй, интересного для меня на сегодня достаточно, — мисс Блэкмунд поднялась и направилась к двери, — спасибо.

Обернулась от порога и слегка замялась:

— А… можно, я еще зайду? Как-нибудь?

— Ага, — серьезно кивнула рыжая, — если что, можешь просто позвонить.

Давай, три раза, ладно? Тогда буду знать, что от тебя. Погодь, до выхода провожу, а то в этих коридорах с непривычки плутать аж до ночи можно.

Аллея зелениц тянулась прямо от резных ворот двора и до самых высоких стен, окружающих замок не хуже какого-нибудь города. Под деревьями было влажно, сумеречно и тихо; казалось, что весь мир остался где-то далеко-далеко, за пределом таинственной сказки. Подножия зелениц окутывало легкое покрывало тумана, а красноватые стволы сочились влагой.

Хельга зачем-то стянула сапожки и ступила в холодную мокрую траву.

Шевельнула пальцами ног и почувствовала, как мягко колет босые стопы двинувшаяся где-то в недрах земли магия. Решив немного посидеть, девушка поискала глазами пенек или корягу и, не найдя, медленно пошла вдоль дороги, что виднелась меж могучих стволов.

Недавняя веселость отлетела — окружающий пейзаж подавлял тишиной и древним величием. Хельга уже почти собиралась вернуться, когда с аллеи долетел приглушенный цокот копыт. Девушка на всякий случай укрылась за широким стволом, а потом облегченно вздохнула, увидев ехавшего верхом Торуса. Сзади бежала еще одна лошадка, без седока.