Ника Ракитина - Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

— Полно! — советница Брара сжала сухонькие кулачки. — Победителей не судят. И не вставляют палки в колеса тем, кто подставляет голову под топор за нас. Болвину придется это уяснить.

Она вместе с креслом развернулась к Сарети так резко, что скрипнули ножки:

— Суть не в том, что девочка работает на имперскую разведку. А в том — что она единственный заслон между нами и Даготом! И что, вам надо напоминать, что она сделала для вас, для меня, для Альдруна, в конце концов?

Атин смутился под ее колючим взглядом.

— Ей верят обычные люди, и этого достаточно. Вы же умны, не дайте мне в вас разочароваться.

— Вы так пылко ее защищаете, Брара, — улыбнулся советник.

— Я защищаю всех нас.

— Льорос говорил мне ровно то же самое.

— Потому что прелат способен смотреть на вещи шире, чем оно принято.

Сарети пожал плечами. Взял грамотку со стола и швырнул в камин.

— Отведите ее, Брара.

Кабинет архимастера при залах совета больше был похож на тесную заброшенную кладовую. Высохшие до ломкости цветы в высоких вазах, катышки пыли на полу, столе и пожелтевших свитках. Болвин явно никогда этим кабинетом не пользовался, а принимал здесь Аррайду, чтобы унизить ее.

Чтобы закончить визит как можно скорее, он не пригласил гостий садиться и сам статуей возвышался в тяжелых доспехах рядом с поставцом, украшенным миниатюрной статуэткой скального наездника из эбонита, с золотыми разводами. Веним погладил его по спинке. Второй рукой скомкал грамотку — копию той, что сжег Атин. Глянул исподлобья.

— Эти трусы из совета заставили меня пренебречь принципами и говорить с тобой. Но что бы ты ни предложила, однозначно нет. Я верен Триединым, верен моему Дому. И льстивыми, лживыми речами тебе этого не изменить. Быть его полководцем должен я. И я это место никому не уступлю, — выдохнул Болвин с холодной яростью.

Госпожа Морвейн молчала, поджав губы.

Нереварин вздохнула.

— Никто не сомневается в вашей верности. Да, вы глава Дома Редоран две сотни лет. И все эти годы Вечные стражи и ординаторынадежно охраняли Призрачный Предел. Но теперь этого слишком мало. Надо объединить все силы и перейти в наступление. Для этого я и должна стать наставником Дома, повести его войска.

— Вот ка-ак? — оскалился архимастер. — Шлюха в полководцы захотела? Ах ты, прошмандовка! Выкормыш Сарети!

Аррайда побледнела и сощурилась:

— А может, это вы оплатили Мораг Тонг приказ на его «благородную казнь»?

Веним взмахом руки сбил наездника с поставца, и тот раскололся на полу.

— Ты… ты… дрянь подзаборная…

Она показала шрам на запястье:

— Я кровник, сестра Дома. И я имею право вызвать на поединок… даже вас.

Болвин повертел шеей в тесном ожерелье эбонитовой кирасы — словно задыхался или искал поддержки. Кого угодно: слуг, стражи, членов семьи… Но издевательский смех одиноко растаял в воздухе.

Архимастер справился с дрожанием рта.

— Ты-ы… предлагаешь мне поединок? Хорошо, — он выпятил нижнюю губу. — Завтра на рассвете, на Арене в Вивеке. И посмей опоздать!..

И, развернувшись, ушел из кабинета, толкнув Аррайду плечом.

— Ну, все прошло лучще, чем мы могли ожидать? — госпожа Морвейн заглянула девушке-редгарду в лицо. — Ты же справишься с этим напыщенным дурнем?

Нереварин кивнула. Наклонилась за эбонитовыми осколками, соединила туловище и крыло.

— «Дальше будет кровь. Много. „Погибель магов“ раскалывает эбонитовый шлем Болвина; песок Арены плавится под ногами Требониуса, и Эдвина рвет из мертвых пальцев Амулет Некроманта; горит поместье Дрена; раненый Черрим устало стирает кровь с меча, вспоминая предательство Сжоринга; угрюмо стынет безжизненная скала Тель-Аруна в полном соответствии с „правом, данным силой“; в Великом Костровище Молаг Амура идет охота на людей — стрелки Уршилаку добивают сторонников Улат-Пала»… (Скелл.)

Советница стиснула ее запястья:

— Эй! Ты в порядке?

Девушка положила фигурку на стол.

— Это снилось Нибани Месе. Один и тот же сон преследовал ее из ночи в ночь. А потом получилось, что сбылся пока только насчет гильдии бойцов. И то не весь. И она сказала, что я все могу изменить, даже пророчества! Я не стану убивать Венима, если получится.

— Такого опасно оставлять живым. Но… попробуй. Куда теперь?

Сияющий Варвур Сарети объявился на пороге:

— Ко мне. Хотелось бы загладить суровость отца.

Аррайда широко улыбнулась, отвечая на рукопожатие. После надутого Болвина видеть его бывшего пленника было приятно. Вообше видеть открытое, дружеское лицо.

— Спасибо. Я пока занята. Но вечером охотно с тобой встречусь.

Если младщий Сарети и был разочарован ее ответом, то ничем этого не выказал и проводил Аррайду до выхода из Скара.

Нет ничего более естественного, чем после долгого странствия принести в храм Триединых свои дары и молитвы. А, уходя оттуда, попросить приюта от усилившейся бури в том доме, возле которого она бросается на тебя особенно яростно. Ну, или тебе кажется, что бросается. И никому не обязательно знать, что по совпаднию дом этот принадлежит большеглазой босмерке Гилдан, клинку ночи и просто «клинку».

Дома редоранцев, как известно, растут вглубь и снаружи выглядят меньше, чем изнутри. Потому там отлично разместились и охрана Аррайды, и Эдвина с Лином, и сама Аррайда. Охрана осталась наверху гонять чаи, а внизу собрался миниатюрный совет.

Шум бури практически не доносился сюда, даже светильник под потолком не вздрагивал. А вот очаг Гилдан предусмотрительно не топила — ну кому интересно кашлять и задыхаться от забиваемого в дымоход дыма? Раздала особо мерзнущим гостям подушки и одеяла. Поставила на стол заварник с хальклоу и те же рисовые колобки. Выложила на край письмо в запечатанном конверте:

— Его передал в Индарис господин Сарано.

Нереварин разломала печать. Прочла имена. Сказала сухо:

— Прелат сообщает мне, кто убил Звездочку. Они были у Альд Даэдрота, а теперь отозваны в Вивек, в департамент правды, и где эти двое теперь, Сарано не известно.

Гилдан забрала письмо:

— Попробую выяснить. А что Болвин?

Нереварин коротко пересказала друзьям результаты визита к архимастеру.

— Не думаю, что это подвох, — шевельнула пальцами босмерка. — Дом Редоран очень… традиционен. И все поединки проводит на Арене. А после вызова Болвин ни с кем не пожелает разделить триумф победы над Нереварином.

— Но остается Храм.

— Это вопрос… деликатный, — Гилдан усмехнулась. Архиканоник Сариони очень любит нашего Льороса, а Берела Салу — наоборот. Человек он больной, старый, и если решил, что Нереварин уехал в дикие земли и там пропал, то кто посмеет настаивать на обратном?

Она чуть помедлила, отпивая чай, давая собеседникам насладиться сообщением.