Энтони Райан - Владыка башни

Она продолжала всхлипывать, уткнувшись ему в грудь, пока Давока мягко не оттащила ее от него. Увидев лоначку, девушка отшатнулась и вновь прижалась к Френтису.

— Чужеземка! — прошипела она. — Тоже из этих!

— Нет, — возразил Френтис. — Она не из этих, она друг.

Не отпуская рукава Френтиса, девушка с сомнением всхлипнула.

— С вами есть еще кто-нибудь? — спросил он.

— Только Гаффиль. Мы сбежали из повозки. Он ударил псаря, и мы убежали.

— Гаффиль?

— Слуга госпожи Аллин. Он должен быть где-то здесь. Гаффиль! — громко позвала она и тут же умолкла, когда Давока указала копьем на кусты, где виднелись останки человеческого тела.

— Ой! — пискнула девушка и лишилась чувств.

— Сам ее потащишь, — заявила Давока.

Девушку звали Иллиан Аль-Джервин, она была третьей дочерью Карлина Аль-Джервина — в свое время ее отца приблизил к себе король, который высоко оценил качество гранита с его каменоломен.

— Гранита? — недоуменно переспросила Давока.

— Камень такой, — пояснил Френтис. — Из него дома строят.

— Наш король очень любит строить! — восторженно воскликнула Иллиан. — А папенькины каменоломни дают самый лучший гранит.

— Каменоломни гранит не дают, — скривился Арендиль, помешивая варево в горшке над костром. — Гранит там просто добывают.

— Да что ты можешь знать об этом? — вскинулась Иллиан. — Ты, насколько я могу судить, простой ренфаэльский крестьянин.

— Значит, и тут ты судить не можешь, — спокойно ответствовал Арендиль. — Мой дед — барон Хьюлин Бендерс…

— Хватит! — прикрикнул на него Френтис. — Госпожа Иллиан, вы что-то говорили о повозке.

Девушка скорчила рожицу Арендилю и продолжала свой рассказ:

— Я была с визитом у госпожи Аллин: она часто приглашает меня к себе, когда мой папенька в отъезде. Сначала мы увидели дым над городом, а потом явились те люди. Ужасные воины с кнутами, собаками и… — Она запнулась и всхлипнула.

— И вас взяли в плен? — подсказал Френтис.

— Всех-всех, кроме самых старых слуг госпожи Аллин… А их у-у-убили прямо у нас на глазах. Потом нас заковали в цепи и посадили на повозки. Там уже сидели другие люди. В основном простолюдины, конечно, но попадались и благородные.

— Сколько всего было пленников? — продолжал расспрашивать Френтис, решив не обращать внимания на ее спесь.

— Не знаю, сорок или пятьдесят. Нас повезли в город. Тех, кто принимался плакать или просто косо смотрел на охранников, били плетьми. В соседней повозке сидела одна женщина, которую захватили раньше, чем нас. Псарь начал ее лапать, а она плюнула ему в глаза, и он перерезал ей горло. Рядом с ней был ее муж. Он закричал, и они избили его до полусмерти.

— Но как же вам удалось сбежать, юная госпожа? — спросил Греалин.

— Гаффиль вытащил из сапога маленькую булавку, поковырял в замке и освободился.

— Такой парень нам точно пригодился бы, — пробормотал Крысятник.

— Он освободил всех, кто сидел в нашей повозке, сказал нам приготовиться и ждать. Когда мы подъехали к лесу, он ударил цепью одного из псарей, и мы побежали. Вначале нас было около дюжины, но вскоре рядом со мной остался только Гаффиль. А потом мы услышали лай. — Она вновь замолчала, с трудом сдерживая рыдания.

— А кто там был помимо псарей? — поинтересовался Френтис. — Солдаты были, например?

— Да, всадники с мечами и копьями. Шесть или семь.

— Ладно, ешьте, госпожа, — улыбнулся Френтис и указал на котелок. — Вы, должно быть, проголодались.

Он кивнул мастеру Греалину и Давоке, и они втроем отошли от костра, чтобы остальные не могли их слышать.

— Два вора и парочка детишек, — сказал Греалин. — Да еще толстый старикан. Не слишком впечатляющая армия, брат.

— Армии собирают из рекрутов, — ответил Френтис. — А благодаря информации от ее светлости я теперь знаю, где их набрать.

— Они уже в нескольких милях отсюда, — сказала Давока.

— Сомневаюсь. Ни один работорговец никогда не бросит своих собак.

Они оттащили трупы собак на добрых две мили к северу, после чего, петляя, вернулись обратно в лагерь. Обнаружить следы тех, кто отправился на поиски псов, оказалось несложно. Куда легче, чем научить Крысятника с Дергачом бесшумно передвигаться по лесу.

— Видишь? — злобно шептала Давока, поднимая с земли сухой сучок. — Это дерево — сухое. Наступишь — и оно громко треснет. — Она кинула сучком в Дергача. — Смотри, куда ставишь ногу.

День уже близился к вечеру, когда они обнаружили воларцев. Те разбили лагерь на поляне. Мастер Греалин остался с Иллиан и Арендилем, а Френтис повел остальных вперед.

— Ждите здесь, — прошептал он Крысятнику и Дергачу, а затем кивнул Давоке, чтобы она следовала за ним.

Они обошли лагерь справа, описав круг. Четыре повозки были составлены квадратом, внутри виднелись закованные в цепи люди. По периметру ходили шесть охранников, у костра сидели пять работорговцев, и один из них рыдал в голос, никого не стесняясь.

«Очень самонадеянные, — решил Френтис, глядя на часовых, лениво слонявшихся вдоль повозок. — Не стоило бы им отходить так далеко от костра».

Он подкрался к ближайшему, дождался, пока его товарищ не скроется за углом повозки, затем прыгнул ему на спину и перерезал горло охотничьим ножом. Охранник был в обыкновенной одежде. «Какой-нибудь наемник из вольных мечников», — решил Френтис.

Он перехватил взгляд Давоки и указал глазами на следующего, который прислонился к колесу повозки, спиной к лесу, и водил по короткому мечу точильным камнем. Не дожидаясь, чем закончится дело, Френтис пошел к костру, откуда доносились голоса рабовладельцев.

— Я ж их малыми щеночками взял, — всхлипывал один. — Вот этими руками выкормил!

— Не убивайся ты так, — утешал его другой. — Пойди лучше трахни пацана какого-нибудь из свежего улова, лично мне это всегда помогает.

— Найду того, кто моих кутяточек порешил, — продолжал ныть первый. — Вот тогда-то и потрахаюсь всласть. — Он вынул длинный кинжал. — Вот этим самым его и потрахаю.

С другой стороны лагеря послышался крик, за которым тут же последовал шум безобразной драки: Крысятнику и Дергачу не удалось сработать скрытно. Переложив нож в левую руку, Френтис выхватил меч и вышел из-за фургона.

— В качестве маленькой компенсации за твою потерю, — сказал он рабовладельцу с кинжалом, — я убью тебя последним.

— Не дергайся! — прикрикнула на Дергача Давока, зашивая рану на руке.

Скулящий громила с силой сжал зубы, вздрагивая всякий раз, когда игла протыкала кожу.

— Поделом тебе, мудак косорукий, — издевался Крысятник, сам щеголявший синяком на скуле и глубокими порезами на костяшках пальцев, полученными в драке с одним из работорговцев, которого вор избил до полусмерти. Впрочем, бывшие пленники с успехом довершили начатое разбойниками.