Энтони Райан - Владыка башни

— Твоя рука все еще слишком напряжена, — сказал Ваэлин. — Запомни: толкать и тянуть, а не просто тянуть.

Она насупилась, но сделала, как он сказал. Свистнув, стрела вонзилась в самый центр круга. На лице юной лучницы появилась горделивая гримаса: казалось, еще чуть-чуть — и девушка улыбнется. Она пошла за стрелой. За время их странствий волосы ее отросли, и Рива утратила сходство с тощей собачонкой, на которую она была похожа в лесах Варнсклейва, где она так неудачно на него напала. Стряпня Эллоры определенно способствовала наращиванию хорошей мускулатуры.

После ухода из Рэнсмилла о разбойниках они больше не говорили. Он понимал, что читать нотации бесполезно: преданность девушки своему богу была достаточно сильна, чтобы любое сомнение в правильности ее поступка вызвало бы лишь презрительный отпор и очередную колючую проповедь о любви к «Отцу». Те негодяи были досадной помехой на ее пути к обретению меча, а следовательно, препятствовали воле Отца Мира. Вот она и смела их с дороги. Могло показаться, что убийство нисколько не омрачило ее душу. Однако Ваэлин знал, что это не так. Когда он мысленно касался разума девушки, песнь крови становилась тоскливой и неблагозвучной. Рива была искалечена, испорчена, превращена в безжалостную убийцу. Рано или поздно она сама это поймет. Но сколько лет и смертей для этого потребуется, Аль-Сорна сказать не мог.

«Тогда почему бы тебе не остановить ее прямо сейчас?» В тот раз, когда она улизнула, стараясь не разбудить его, он не спал. Лежал и слушал песнь ее крови: взлеты и падения мелодии, нестройное буйство резких нот, всегда предвещавших убийство. Но за девушкой он тогда не пошел. От этого его предостерегла песнь, зазвучавшая тревожным набатом, едва он приподнялся, намереваясь опередить Риву, чтобы самому найти и обезоружить бандитов, а затем привести стражу. Однако ее песнь ясно сказала «Нет!», а он уже научился подчиняться тону этой музыки. Те люди были подонками и, несомненно, заслуживали смерти, к тому же они стали помехой и для самого Ваэлина. Признав это, он взвалил на себя груз вины. Он так и лежал тогда с закрытыми глазами до тех пор, пока девушка не вернулась, не закуталась в одеяло и не погрузилась в безмятежный сон.

— Вы готовы, милорд? — окликнул его из фургона Джанрил Норин. Прочие актеры уже собрали свои пожитки и отправились в путь.

— Мы вас догоним, — махнул ему Аль-Сорна.

Рива закинула в фургон мешок с соломой, и они с Ваэлином пошли следом за обозом.

— Сколько еще? — спросила она. Этот вопрос стал их ежедневным ритуалом.

— Где-то неделя.

— Неделя… — проворчала Рива. — Не понимаю, почему ты не хочешь рассказать мне все прямо сейчас. У тебя же в любом случае есть отличная маскировка.

— У нас был договор. И кроме того, тебе еще надо побольше поупражняться с луком.

— Хватит с меня, наупражнялась уже. Забыл, как я ночью самостоятельно застрелила оленя?

— Ну, положим, что так. Однако кроме лука существует еще масса другого оружия.

Рива надулась — он знал, что это говорит о внутреннем раздоре. «Размышляет, зачем я тренирую ее, если она собирается убить меня». Тот же вопрос он задавал и самому себе. С его помощью или без нее, но навыки Ривы будут возрастать, и они уже внушали ему определенные опасения. Но всякий раз, как он учил девушку, песнь крови становилась особенно громкой, и Ваэлин понимал, что поступает правильно.

— Тогда перейдем на мечи, — произнесла Рива после некоторых препирательств со своей совестью. — Ты научишь меня драться на мечах?

— Если хочешь. Можем начать сегодня вечером.

Она тихонько фыркнула — возможно, от удовольствия — и бросилась вперед. Запрыгнула в фургон, вскарабкалась на крышу, уселась там, скрестив ноги, и принялась глазеть вокруг. «Похоже, даже не подозревает, насколько она красива», — подумал Аль-Сорна, глядя на ее рыжие волосы, пламенеющие в лучах утреннего солнца.

— Первое, чему тебе надлежит научиться, — сказал Ваэлин, касаясь ясеневой палкой палки Ривы, — это правильный хват.

С этими словами он резко взмахнул палкой — так, что она расплылась в смазанное пятно, — выбил «меч» из руки девушки и подхватил прежде, чем тот коснулся земли.

Как и ожидалось, Рива все понимала с полуслова и в первый же вечер освоила хват, а также прочие основы защиты и нападения. К концу третьего дня она уже могла почти идеально выполнить простейшую из комбинаций мастера Соллиса, причем с отменным изяществом.

— Когда же я возьму в руки этот? — спросила она на четвертый день после тренировки, кивнув на сверток, прислоненный к колесу фургона. Девушка немного вспотела после учебного боя с Ваэлином. Драться с ним ей нравилось больше всего, поскольку появлялась надежда причинить ему боль. Пусть он пока что отбивал все ее выпады, это ему удавалось уже не так легко.

— Думаю, никогда.

Рива отвернулась, но в песни крови явственно прозвучало ее упрямство.

— А если возьмешь меч без спроса, наши занятия на этом и закончатся. Ты меня поняла?

— Зачем тогда ты его таскаешь за собой, если даже не собираешься им пользоваться? — сердито спросила она.

Вопрос был вполне уместным, но разговаривать на эту тему Аль-Сорна не захотел.

— Пошли, — сказал он, направляясь к фургону. — Эллора уже накрыла на стол.

По мере их продвижения на север танцовщица слегка оттаяла, однако Ваэлин знал, что ей все еще не по себе от его присутствия. Каждые шесть дней она около часа проводила в одиночестве вне круга фургонов и, сидя с закрытыми глазами, что-то вполголоса напевала. Несмотря на то что он покинул орден, его прошлые заслуги были всем прекрасно известны, поэтому Эллоре с ее убеждениями действительно было чего опасаться. Но он был удивлен, что она практикует ритуалы отрицателей у всех на виду.

— В Королевстве перемены, милорд, — как-то вечером объяснил Джанрил. — Через год после восшествия на престол король Мальций снял все запреты, касающиеся отрицателей. Эти несчастные больше не болтаются на виселицах с вырванными языками, так что Эллора может не прятаться во время молитвы. Впрочем, напоказ этого делать пока не стоит.

— Что побудило короля принять такое решение?

— Понимаете, милорд, — голос Джанрила упал до шепота, хотя они были одни, — у нашего короля есть королева, интерес которой к идеям отрицателей, как некоторые утверждают, несколько более серьезен, чем обычное любопытство.

«Иначе говоря, королева Объединенного Королевства не является сторонницей Веры? Да, многое же там изменилось за пять лет», — изумленно подумал Ваэлин и спросил вслух:

— И ордена не возражали?

— Ну, Четвертый возражал, разумеется. Аспект Тендрис произнес множество речей на эту тему. В общинах тоже многие ворчали, опасаясь возвращения «красной руки» и всего такого прочего. Сейчас все более-менее устаканилось, а сразу после войны то и дело вспыхивали бунты. В последние два года, что я провел в Волчьем легионе, нас регулярно отправляли подавлять восстания в Азраэле. Теперь же люди устали и хотят просто пожить спокойно.