Энтони Райан - Владыка башни

Буря неистовствовала шесть дней. Затем паруса вновь были подняты в надежде поймать западный ветер. Выглянуло солнце, и Лирне пришлось повязать обожженную голову шарфом — жаркие лучи причиняли ей боль. Это чуть было не привело к непоправимым последствиям. Как-то раз один из матросов подошел к ней и с издевательским поклоном протянул шарф пошире, присовокупив:

— Для вашего прекрасного личика, сударыня.

Проходивший мимо Илтис захохотал и подошел к мельденейцу, протянув ему руку в знак того, что оценил шутку. Тот оказался настолько глуп, что пожал ее.

— И как он теперь будет работать с переломанными руками? — спросил потом капитан.

Драка была краткой, но жестокой. Искалеченный Илтисом матрос валялся на палубе, словно вытащенная на сушу рыбина, а Харвин с Бентеном успели еще обменяться несколькими ударами с его товарищами. Кто-то выхватил саблю, но тут уж вмешался капитан.

— Один из наших — рыбак. Он сможет нести вахты за раненого, — предложила Лирна.

Гнев капитана был явно наигран, его безразличное обращение к пострадавшему говорило, что тот уже списан в расход.

— Тогда пусть заступает, да поскорее, — пробурчал он, отошел прочь и принялся бранить рулевого за то, что тот слишком отклонился от курса.

Илтис нашелся в трюме, где за ним ухаживала Мюрель. Тонкие девичьи пальцы прижимали окровавленный лоскут к его ссадинам. Не говоря ни слова, Лирна поцеловала брата в щетинистую макушку. На губах Илтиса промелькнула улыбка, но он тут же нашелся — зарычал и отвернулся.

У Лирны вошло в привычку с наступлением ночи сидеть на палубе. Орина и Мюрель, прежде чем уснуть, часами болтали обо всякой чепухе. Она понимала, что они намеренно избегают серьезных тем и рассказывают о давних влюбленностях и девчоночьих проделках, лишь бы не вспоминать о мучениях, которых Лирна избежала благодаря своим ожогам. Она не завидовала тому, что они могут отвлечься. Просто обнаружила, что нуждается в тишине, поэтому уходила на нос и обдумывала там все произошедшее.

Сперва ее мысли были парализованы ужасом от того, что случилось в тронном зале, однако, обдумав все, она сделала неутешительные выводы. «План, который готовился много лет, — заключила Лирна. — Иначе не создать идеального убийцу. Но кто бы мог подумать, что Аль-Тельнар умрет как герой?»

На мгновенье ей стало стыдно от того, что она годами отвергала настойчивые ухаживания лорда. Наверное, он был не таким уж плохим человеком, раз не побоялся пламени Тьмы и бросился спасать принцессу, не пожалев собственной жизни. Тем не менее, был он героем или нет, Лирна сознавала, что мужа из него не вышло бы.

Позже она начала понимать, что постоянная сосредоточенность на одном событии мешает ей увидеть картину целиком. Пришла на ум фраза, вычитанная в «Премудростях Релтака»: «Остерегайся соблазна поспешных выводов. Не довольствуйся вожделенным ответом, если знаешь не все, что должно».

«Чтобы захватить город размером с Варинсхолд, им потребовалась многотысячная армия. А ведь была еще Королевская гвардия… Которая выступила в поход всего за день до вторжения. Неудачное стечение обстоятельств, вызванное нападением на владыку башни Южного побережья…» Она постаралась припомнить все, что ей было известно: двое убийц из числа кумбраэльских фанатиков. «Двое убийц».

Доказательств не было, можно говорить лишь о подозрении, но Лирна нутром чувствовала, что находится на верном пути. «Итак, брат Френтис и какая-то воларка. Наверняка они и в этом замешаны». Как ни странно, ей вдруг сделалось грустно от того, что Френтис погиб. «Сколько сведений можно было бы добыть, останься он в живых! А вот его спутница наверняка выжила и продолжает свое грязное дело, пока ее соплеменники разоряют мои земли».

Лирна взглянула на свои руки. Ладони были сжаты в кулаки, как в тот момент, когда она заколола воларца. Вновь ощутила дрожь кинжала, которому передались конвульсии пронзенного сердца. «Воларка умеет убивать. Что ж, и я тоже».

Вольный мечник поднес клинок к лунному лучу, восхищенным взглядом пробежал по острой кромке и улыбнулся, приметив язычки серого пламени, пойманные металлом. Отличный трофей!

— Это не твое, — произнес Френтис, перепрыгивая через парапет.

Куритай, возможно, и смог бы парировать удар, но мечник не обладал рефлексами, свойственными воинам-рабам. Охотничий нож перерезал ему горло, не дав даже вскрикнуть. Френтис прижимал противника к камням, пока тот не перестал дергаться. Присев за зубчатой стеной, он осторожно заглянул вниз, во двор. Несколько воларцев расхаживали от одной знакомой двери к другой. Все они были из вольных мечников. «Куритаи слишком ценны, чтобы ставить их в караул», — подумал Френтис.

Глядя на Дом, он жадно выискивал детали, сохранившиеся в памяти с детства: рисунок кирпичных стен, изломы высокой крыши, каждый потайной уголок. В глаза бросилось полное отсутствие фигур в синих плащах. Всюду по-хозяйски расхаживали воларцы.

Френтис стянул плащ с мертвого мечника, забрал орденский меч. Затем, как ни в чем не бывало, направился к ближайшему часовому и, когда подошел так близко, что тот мог уже рассмотреть его лицо, метнул в него нож. Обход крепостной стены занял около часа. Он убивал всех встречных. Сопротивление оказал только сержант в надвратной башне: бронзовокожий ветеран, вероятно, южанин. Он успел махнуть мечом раз или два, призывая на помощь своих уже мертвых товарищей, пока клинок не скользнул серебряной рыбкой мимо его короткого меча и, пробив кирасу, не распорол ему брюхо. Прикончив сержанта, Френтис нырнул в тень и чутко прислушался, не спешит ли кто-нибудь на крики. Все было тихо.

Тогда он выскользнул из укрытия и, сняв со стены факел, взмахнул им три раза между зубцами стены. Из-за полосы деревьев выступила сотня призрачных фигур, они опрометью бросились к воротам. Во главе отряда можно было различить высокий силуэт Давоки. Френтис спустился во двор и отодвинул тяжелый дубовый засов на воротах. Не дожидаясь своих, он сбежал вниз по ступенькам, ведущим в подвал. Тяжелую дверь, за которой прежде хранились орденские припасы, охраняли двое куритаев — видимо, воларцы держали там нечто ценное. Таиться теперь не имело смысла, и Френтис, сбросив с плеч плащ мертвеца, кинулся на врагов с мечом в одной руке и ножом в другой. Как и следовало ожидать, куритаи хладнокровно выхватили свои мечи и приготовились драться, встав в парную позицию, прекрасно знакомую Френтису по ямам: первый, пригнувшись, впереди, а второй в полный рост сзади.

Все закончилось всего за шесть ударов, что было на удар меньше, чем его лучшая драка в ямах. Обманный выпад, направленный против первого, прыжок и косой удар по второму — тот принужден был парировать его, пропуская при этом укол в грудь, — блокировка выпада первого, резкий замах назад, удар точно в шею, и бросок ножа в глаз второго, который пытался встать, оперевшись о стену.