Энтони Райан - Владыка башни

Вытащив нож, Френтис снял с крючка на стене связку ключей и отпер дверь. В подвале, как и раньше, было темно, лишь в глубине слабо светился факел. Крадучись, он пошел вперед, ловя каждый звук. До него доносилось чье-то сиплое затрудненное дыхание.

Прикованные висели на цепях. Первый уже умер — тело, изуродованное пытками, безжизненно обвисло. «Мастер Джестин. Не ковать ему больше мечей». Сердце сдавила тоска, Френтис заставил себя идти дальше, но находил лишь истерзанные трупы. В основном это были незнакомые ему братья, однако среди тел обнаружился и мастер Джекрил. Френтис задумался о том, что сталось с орденскими псами.

Он не сразу понял, что один из узников еще жив: худой мужчина средних лет, чья голова безвольно свисала на голую грудь, покрытую подсохшей кровью. Френтис едва не заорал, когда «труп» дернулся, гремя цепями, и дико уставился ему в лицо.

— Они умерли, — прошептал мастер Ренсиаль. — Конюшни сгорели. Все мои кони погибли.

— Мастер, это я, брат Френтис. — Он присел рядом, неотрывно глядя брату в глаза.

— А, мальчик, — закивал Ренсиаль. — Я знал, что мой мальчик меня дождется.

— Мастер?

— Кто бы мог подумать, что Вовне такой мрак… — Ренсиаль огляделся, его безумный взор обшаривал окружающую темноту.

Френтис встал и начал пробовать ключи один за другим, пока не разомкнул кандалы. Подхватил раненого, помогая тому подняться.

— Это еще не мир Вовне, мастер. Я действительно вернулся и сейчас выведу вас отсюда. Не знаете, куда они поместили аспекта?

— Он ушел, — простонал Ренсиаль. — Ушел в тень.

Френтис остановился, заметив впереди слабо светящийся прямоугольник. «Комната мастера Греалина». Стойки с оружием наверняка разграблены, но заглянуть имело смысл. Он подвел спотыкающегося Ренсиаля к стене и усадил на пол.

— Я сейчас, мастер.

Выхватив меч, Френтис приблизился к двери и пинком распахнул ее. У стола с лежащим на нем трупом стоял на коленях щуплый человечек. Ручейки крови стекали со стола на пол.

— Умоляю вас, — прошептал по-воларски мужчина, чьи руки были в свежей крови.

Не обратив на него внимания, Френтис подошел к мертвецу. Это был крепкий мужчина, его волосатую грудь исполосовали порезы, а на голове, покрытой треугольными ожогами, еще виднелись остатки пышной шевелюры. Широкое лицо мертвеца представляло собой сплошную маску из синяков. Френтис вспомнил, что обычно оно было довольно невыразительным, оживляясь только тогда, когда мастер шел по следу. В такие моменты его глаза, теперь отсутствующие в глазницах, смотрели с особенной остротой, свойственной разве что волку.

— Значит, он не погиб, когда они захватили ворота, — пробормотал Френтис.

Он оглядел помещение, в котором жил мастер Греалин и где тот хранил свои подробнейшие записи об оружии, провианте и одежде, имевшихся в ордене. Теперь на месте бухгалтерских книг аккуратными рядами выстроились металлические орудия пыток, блестящие и очень острые.

— Я умоляю вас! — продолжал скулить человек, стоя в луже крови на каменном полу. — Я просто выполнял то, что мне было велено.

— Почему с ним так поступили? — спросил Френтис.

— Из-за него погибло много вольных мечников, в том числе и племянник командира.

— Ты раб?

— Раб, раб. Я просто выполнял…

— Да я понял уже.

Снаружи донесся шум сражения: воларцы наконец обнаружили нападавших и подняли тревогу. Прежде чем выйти, Френтис спросил:

— Где остановился командир?

Оказалось, что тому приглянулись старые апартаменты мастера Хаунлина с окнами во двор, что было очень удобно.

Френтис оставил ставни открытыми, чтобы пленные могли слышать, как раб выполняет свою работу. Воларцы стояли на коленях во внутреннем дворе — из двухсот человек гарнизона в живых осталось всего двенадцать, да и те по большей части были ранены. Френтис оставил их доходить до нужной кондиции, а сам отправился на псарню. Вернувшись, он с удовлетворением увидел, что пленники выглядят смертельно испуганными.

— Ваш командир был не слишком разговорчив, — сообщил он и отметил, как они вздрогнули, услышав, что он говорит на воларском. — Человека, стоявшего во главе нашего ордена, звали аспект Арлин. Нам известно, что, когда ворота пали, он был еще здесь. Первый, кто скажет мне, где аспект, останется жив.

Сверху донеслись звуки, памятные Френтису еще по ямам. Оскопление всегда сопровождается пронзительным визгом, который ни с чем нельзя спутать.

Один из пленников согнулся, его вырвало. Он попытался было заговорить, но его опередил сосед:

— Вы имеете в виду такого высокого мужчину?

— Именно.

Все пленники разом загомонили, но тут же притихли, когда окружавшие их воины шагнули вперед. Френтис встал над тем, кто заговорил первым.

— Од-дин офицер из штабных забрал его и повез в го-город. Сразу после взятия крепости.

— Это не крепость, а Дом. — Френтис рывком поднял пленного на ноги и потащил к воротам, где дожидался Джанрил Норин со своим ренфаэльским клинком на плече. — Заканчивайте тут побыстрее, — приказал Френтис менестрелю.

Вытолкав воларца за ворота, он достал нож и перерезал связывавшие того веревки. Со двора послышались жуткие вопли.

— Возвращайся в город и расскажи своим, что здесь произошло.

Какое-то время воларец растерянно смотрел на него, потом развернулся и побежал вперед, то и дело спотыкаясь и падая. Когда он исчез из виду, Френтис задумался, не стоило ли предупредить счастливчика, что город находится в другом направлении.

Пока они возвращались в лагерь, Давока молчала, избегая прямо смотреть на Френтиса. «Гарвиш», — читал он в ее глазах.

— Я слышал о том, что лонаки делают с пленными, — произнес он, когда молчание стало невыносимым.

— Кое-кто из лонакхим. Но не я, — отрезала Давока, провожая взглядом раба, в глазах которого застыло ожидание смерти. — А этот тебе для какой забавы потребовался?

— Не для забавы, а для работы, — ухмыльнулся Френтис и пришпорил коня.

— Ты не гарвиш, — сказала ему вслед Давока. — Ты хуже.

Мастер Греалин встретил их широкой улыбкой и приветственно раскинутыми руками. Увидев растерянного Ренсиаля, он заключил его в объятья.

— Мои лошади сгорели, — сообщил несчастный с трогательной искренностью.

— Ничего, мы дадим тебе других, — грустно улыбнулся толстяк, опуская руки.

— Две сотни воларцев убито, — доложил Френтис Греалину. — Захвачено большое количество мечей, доспехов, еды и несколько луков. Наши потери — четыре рекрута.

— Никогда не стоит недооценивать внезапность нападения, — нравоучительно заметил мастер.

Они сидели на берегу реки недалеко от лагеря, который стал домом уже для трехсот человек. Последние несколько недель они только тем и занимались, что освобождали рабов и собирали беженцев. Некоторые, узнав, что от них требуют сражаться, предпочитали пробираться в глубь страны, но большинство осталось в лагере. Впрочем, в их отряде по-прежнему насчитывалась едва ли сотня человек, остальные были либо слишком юны, либо стары, больны или плохо обучены для того, чтобы выступить против воларцев. До последней ночи их победы не особенно впечатляли. Они ограничивались нападениями на караваны рабовладельцев да воларские обозы.