Энтони Райан - Владыка башни

— Как ваше имя?

— Мое имя известно лишь Отцу.

Френтис слышал о таком раньше — однажды, когда они гонялись за фанатиками, которые похищали детей в Нильсаэле. За похищениями стоял священник, отлученный от церкви Отца Мира за ересь, но продолжавший считать себя носителем сана. Наперекор приказу он выкрикивал свои безумные молитвы, пока Дентос не всадил ему стрелу в глаз.

Уловив тень его воспоминаний, женщина вопросительно повернулась.

— Он священник, — объяснил Френтис. — Когда их посвящают в сан, они отказываются от имен, получая от церкви новые, известные только им самим и их богу.

Женщина вновь надменно скривила губы, но заставила себя улыбнуться.

— Как я понимаю, вам многое пообещали за вашу помощь, — произнесла она, обращаясь к незнакомцу.

— Мне даны не обещания, а гарантии. — Человек начал горячиться, на щеках выступили красные пятна. — Было явлено доказательство. Вы выполняете работу, угодную Отцу, разве не так?

Френтис почувствовал, что женщина едва сдерживает смех.

— Конечно-конечно! Простите мне эту маленькую проверку. Мы должны быть осторожными, ведь у слуг… э-э-э… Отца Мира — множество врагов.

— И весьма многоликих, как выясняется, — тихо пробормотал священник.

— Слышала, у вас есть новости, — продолжала женщина. — Об Аль-Сорне.

— Месяц назад он был в Варинсхолде. Король еретиков назначил его владыкой Северной башни.

— Мне дали понять, что у вас был некий замысел? Который если не убьет его, то хотя бы нанесет ущерб?

— Был. Но результаты… Несколько неожиданные.

— А они всегда таковы, когда дело касается этого человека.

— С тех пор были предприняты определенные шаги. До Пределов не так уж далеко. — Священник достал маленькую кожаную сумочку, положил ее на кровать и отступил назад.

Женщина быстро изучила содержимое.

— Со списком я закончила, — сказал она. — У нас назначена встреча в Варинсхолде.

— Нужно добавить еще одно имя. Хотя с этой задачей я бы справился и сам, Посланник настаивает, чтобы ею занялись вы. Владыка башни Южного побережья держит вокруг себя крепкий гарнизон, но бывают ситуации, когда до него все-таки можно дотянуться.

Женщина извлекла из сумки лист с оттиснутым изображением белого пламени на черном фоне. Френтис тут же узнал эмблему. Фанатики, за которыми охотились Бегущие Волки, ставили это клеймо на домах Верующих — после того как убивали родителей и похищали детей. Чистое пламя Отцовской любви.

— Я просила вам передать, что одного Лорда фьефа будет недостаточно, — заметил женщина. — Сучка тоже должна сдохнуть.

— Все сучки должны сдохнуть, — с ненавистью прошипел он, оглядывая собеседницу с ног до головы горящими глазами.

В одно мгновенье она очутилась перед ним лицом к лицу, скрючив пальцы, словно когти. Священник невольно отступил на шаг, но тут же взял себя в руки.

— Если нам доведется свидеться еще раз, — проговорила она, — вполне вероятно, я отправлю вас к вашему богу, так горячо вами любимому.

Священник быстренько прошмыгнул между ними. Френтис понял, насколько они двое могут пугать своим видом: ее неистовство и его собственная неподвижность. «Он не имеет ни малейшего представления о том, кто мы такие. Понятия не имеет, что за сделку заключил».

Священник молча направился к двери и вышел, не говоря ни слова.

— Пойди-ка убей эту хрюшку внизу в трактире, — приказала женщина. — Мы произвели на нее слишком сильное впечатление.

— До чего дурацкое место это твое Королевство, — сказала она на следующее утро, глядя, как владыка башни в сопровождении супруги раздает милостыню беднякам. Рядом с ним было всего два гвардейца, несмотря на толпу бродяг у ворот. — В Воларии, — продолжала она, — никто не голодает. Голодный раб бесполезен. Те из свободнорожденных, кто так ленив или глуп, что не может себя прокормить, становятся рабами и трудятся на благо тех, кто заслуживает свободы. И получают взамен еду. Ваши же люди скованы свободой. Свободой голодать и просить милостыню у более удачливых. Как это отвратительно.

«Бродяг не всегда было так много, — подумал Френтис, но не стал говорить этого вслух. — Я и сам был одним из них, но никогда не просил подаяния».

Они раздели пьяных нищих, валявшихся в переулке у доков, натянули их вонючие лохмотья поверх своей одежды и спрятали под дырявыми тряпками лица, испачкав щеки грязью. На кухне у покойной хозяйки постоялого двора прихватили два отточенных ножа.

Владыка башни стоял у стола, на котором лежали стопки чистой одежды. Каждого согбенного неудачника он приветствовал улыбкой и добрым словом, отмахиваясь от их благодарностей. Его жена занималась детьми: раздавала сладости или отправляла вместе с матерями, если таковые имелись, к стоящим позади братьям Пятого ордена в серых плащах.

«Расти!» — отчаянно умолял Френтис, обращаясь к своему зуду, по мере того как они приближались к владыке. Но чесотка не возвращалась. Ее не было ни сегодня, ни прошлой ночью, когда он прижимал подушку к лицу спящей хозяйки постоялого двора.

— Ты разделаешься с гвардейцами, — прошептала женщина. — А этот щедрый олух — мой. Как же я презираю лицемеров.

«Расти!»

Лицо владыки башни показалось Френтису чем-то знакомым, хотя он никак не мог вспомнить его имени. Может быть, они встречались во время войны? Меч Королевства выжил в бойне, чтобы вернуться домой к своему лордству, и занялся благотворительностью? Для каждого несчастного владыка находил особенные слова, и это не были заранее заготовленные фразы: многих он знал по имени.

— Аркель! Как твоя нога?.. Димела, надеюсь ты не начала опять прикладываться к бутылочке?

«Расти!» Френтис сунул руку под лохмотья, нащупывая сандаловую рукоять ножа.

— А, новые лица, — улыбнулся владыка башни, когда подошла их с женщиной очередь. — Добро пожаловать, друзья. И как же вас зовут?

«Расти!!!»

— Хентес Мустор, — громко ответила женщина, так, чтобы услышали окружающие.

— Я не… — нахмурился владыка.

Ее первый удар нарочно был не смертельным, предназначенным скорее для устрашения столпившихся вокруг бедняков: это было частью спектакля под названием убийство. Владыка охнул от боли и удивления, когда нож вонзился ему в плечо. Женщина выдернула лезвие с криком:

— Во имя Истинного Меча!

И ударила снова. На сей раз целилась в сердце. Владыка когда-то был воином: он попытался парировать удар рукой, и нож вонзился глубоко в предплечье.

Гвардейцы, придя в себя, кинулись на них с алебардами наперевес. Один тут же упал на землю — нож, брошенный Френтисом, вошел в щель между нагрудником и шлемом. Рванувшись вперед, Френтис подхватил падающую алебарду и замахнулся на второго. Тот отбил удар, действуя с выучкой бывалого вояки, причем чуть не пропорол Френтису бедро. Отступив в сторону, Френтис рубанул гвардейца по ногам. Тот повалился на землю.