Елена Лисавчук - Сумеречный ветер

Слабость еще давала о себе знать, и Окара, быстро выдохнувшись, замолчала. Поражаясь самой себе, она посмотрела в потемневшие от бешенства и страха глаза Кеоны. Та, похоже, гадала, зачем она все это произнесла.

При мысли о том, что Доар мог услышать ее пламенную речь, щеки Окары опалил румянец. Она, по сути, призналась, что готова и дальше… э-э… добровольно и с удовольствием делить постель с бессмертным? Кажется, она сошла с ума… Или, оказавшись на краю гибели там, в клетке, что-то в девушке изменилось?

Вспомнилась магия, разметавшая алые ленты иссушающего артефакта и спасшая ей жизнь. Чья эта магия? Неужели?.. Быть такого не может! «Я разве что перышки могу в воздух поднимать», – успокоила себя Окара, но осадок сомнений остался.

– Тварь! – обретя дар речи, разъяренно выкрикнула Кеона. – Да ты и дня не продержишься на моем месте. Из такой неженки и дрянного сокета не получится!

Окара дернула уголком рта и снисходительно протянула:

– Уверена? Спорим, я продержусь до отбытия Ио?

Кеона расхохоталась, но тут же осеклась и подступила к сестре:

– Спорим! – Она плюнула на свою ладонь, будто рядовой сокет, и протянула руку. – Когда ты проиграешь, покинешь «Сумеречный ветер» и забудешь о Доаре.

Окара с неприязнью посмотрела на влажную ладонь девушки и брезгливо плюнула на свою.

– Если я выиграю, то ты покинешь «Сумеречный ветер» и забудешь о капитане!

Сестры впервые за долгое время пожали друг другу руки, однако впечатление портили полные ненависти взгляды, которыми они при этом обменялись. Кеона подалась ближе и вполголоса прошипела:

– Вымой полы на женской половине, сокет! И не забудь вынести ночные ведра.

– Не уверена, что ты справишься, – посочувствовала ей Окара и, наслаждаясь замешательством сестры, оживленно воскликнула: – На тебе дальняя часть комнаты и вторая половина ведер!

Кеона задохнулась от возмущения, и младшая Тоберон довольно улыбнулась. Да, сестренка, надо было уточнять условия спора. Попробуй теперь отступить. Одно то, что ее надменная сестра будет выносить ночные ведра, так воодушевило Окару, что она и сама готова была выполнить это неприятное действо.

– Что? – не выдержав молчания соперницы, уточнила воркория. – Боишься, что я выскоблю полы лучше тебя? – И, не сдержавшись, рассмеялась: – Не будь трусихой! Я позволю тебе попрощаться с капитаном… помашешь ему с берега!

Кеона выругалась сквозь зубы, развернулась и выскочила из женской половины, показывая, что правила не для нее. Окара покачнулась и, почти лишившись чувств, привалилась к стене. Что она только что наделала? На что согласилась? Согласилась?! Сама вызвалась! Но то, что Кеона почти проиграла, грело душу. Осталось самой продержаться.

Завернув рукава рубашки из тонкого хлопка, Окара прикинула фронт работы.

– Ну, где тут эти несносные ведра?

Руки девушки заледенели от холодной воды, нежная кожа от работы скребком распухла и выглядела просто ужасно, зато полы в женской части сияли чистотой, впрочем, как и в мужской… Мужчин на корабле было намного больше, а съеденная каша у многих все еще вызывала недомогание, и Кеоне пришлось самой перемывать палубу за сестрой. Оставшиеся на ногах сокеты подменяли слегших с отравлением товарищей.

Слух о споре разошелся по кораблю, и сокеты с энтузиазмом включились в борьбу и вовсю делали ставки. Проигравшие должны были взвалить на себя часть обязанностей победителей на определенный срок.

Окару приятно поразило, что многие ставили на нее, даже несмотря на то, что считали виновной в отравлении. Увы, девушка понимала, что ее заслуги тут нет. Одно то, что Доар сделал ее своей помощницей, дарило ей расположение команды. Они слепо шли за капитаном и доверились его выбору. Когда половина корабельной команды встала на сторону воркории, ей захотелось оправдать их надежды.

Рина снова стошнило мимо ведра, и трюм наполнил мужской веселый смех. Сокеты, шедшие на поправку, подтрунивали над товарищем.

– Да почему же тебе лекарство не помогает, идиот?! – прорычала Кеона. Схватившись за тряпку, она в очередной раз бросилась убирать за парнем. – Я уже столько тоника влила в тебя! Когда ты перестанешь опорожнять свой желудок на пол? Твою ж…

Кеона ругалась, как заправский моряк, но убирала за сокетом. Наблюдая за страданиями сестры, Окара вдруг поняла: Рин другой! Он почти жрец! У него совершенно иная сила. А что, если ему не становится лучше именно из-за Кеоны? Она упорно потчевала парня насыщенным магией тоником, которым поставила других на ноги. Настойка полезна для сокетов, но вредна для Гезза. Чужая магия травит его?!

– Этим лекарством ты лечишь Рина? – взяв в руки бутылек со стула, стоявшего возле больного, поинтересовалась Окара у коленопреклоненной Кеоны.

Сестра что-то пробурчала под нос. Приняв ее ответ за согласие, младшая Тоберон перевернула бутылочку и вылила содержимое в ведро.

– Ты что творишь?! – отбросив тряпку в сторону, распрямила спину Кеона.

– Помогаю тебе и себе! Я не хочу провести ночь возле постели умирающего паренька, – спокойно пояснила Окара и наклонилась ближе. – Этот раунд за мной, тебе пора сдаться.

Она взяла обычную воду и поднесла Рину. Он жадно выпил все, что было в чашке, и, откинувшись в гамаке, благодарно прошептал:

– Мне лучше, спасибо.

Сокеты, примкнувшие к Окаре, поддержали ее теплыми улыбками. На щеках Рина появился легкий румянец, а спустя непродолжительное время жрец смог и привстать. Обычная вода мгновенно исцелила его. Или то, что его перестали пичкать чужой магией.

Сокеты заговорили разом и наобещали Окаре научить ее вязать узлы, управлять ветром, лазить по вантам…Она слушала их, а с ее губ не сходила мягкая улыбка. Кеона была у них не в особом почете. Всего несколько верных сестре людей бросали хмурые взгляды на личную помощницу капитана.

Воркория никому из сокетов не смогла отказать, и вот она уже держала в руках толстые канаты, раздумывая, как повторить за доброжелательным мужчиной его действия.

Кеона подозвала присоединившуюся к ним Дарину и, велев прибрать за Рином, стремительно удалилась. Ее прихвостни пошли следом. Гнев сестры совсем не задел Окару – ощущая поддержку сокетов, она думала, что любая задача будет по плечу.

Тонкие веревки скручивать оказалось сложнее. Сколько Окара ни пыталась, повторить морской узел не удавалось, и тогда в обучающий процесс вмешалась Дарина. Из девушки вышел отличный учитель, и спустя некоторое время Окара горделиво продемонстрировала галдящей от восторга команде результаты.

– Прости, – шепнула Дарина.

– За что? – улыбаясь, не поняла воркория.

– Это я отравила команду… – едва слышно прошептала девушка и опустила глаза. – По приказу Кеоны. Чтобы меня не заподозрили, и сама съела кашу. Рин ее не ел. Ему я приготовила тушеные овощи, он любит их. Я не понимаю, почему ему стало плохо. Может, от моей лжи. Прости.