Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Но вот уважаемый человек наконец закончил со своими делами и был готов нас принять. Нет, пригласил только Сигурэ, остальным такую честь сочли не по чину. Но это и не важно, я и так видел, как куноити прошла в гостевую комнату, где ее и встретил Кен. Как передала ему свиток. И как он замер, пытаясь поверить в то, что прочитал. Сейчас засуетится, причин подозревать его в тугоумии у меня нет. Да, вот предлагает Сигурэ работу. Куноити немного ломается, набивая цену, но соглашается. И нам троим предлагают подождать в гостевых покоях.

Как предсказуемо. Впрочем, я не оставлял ему выбора, в этом и был весь смысл. Я знаю его слабости. Знаю, чем его напугать. Знаю, как заставить действовать. Иначе какой из меня серый кардинал? Не зря же я так упорно смещал со своего трона Данзо. Не зря пытался сделать невозможное и пожертвовал всем. Пожертвовал даже собой. Теперь все иначе.

Нас сопроводили в ухоженный домик, куда вскоре пришла и Сигурэ, отбившаяся от ухаживаний какого-то офицера юхеев. Видимо, некоторое внешнее сходство девушки со змеиным сеннином молодого мужчину нисколько не смущало. А вот сама куноити никакого интереса к парню не питала, вежливо послала куда подальше и присоединилась к нам.

— Готово. Хотя ты и сам уже все знаешь.

Мы с Заку промолчали. Сигурэ обреченно выдохнула.

— Из вас собеседники, как из рыбок в пруду.

— Я не обещал, что буду тебя развлекать.

Девушка кивнула:

— Да. Но мог бы. Неужели такому опытному во всех смыслах человеку нечего сказать?

Промолчал. На этот раз просто для того, чтобы подразнить.

— Мы долго хранили молчание, весьма похожее на глупость, — улыбнулась куноити, стянув надоевший ей капюшон.

И что это значит?

— Молчание украшает женщину, — ответил я.

Сигурэ пожала плечами:

— Молчание — добродетель дураков.

И смотрит на меня хитрыми глазами.

— В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.

Заку хмыкнул. Что именно он хотел выразить таким способом, я не понял, но было понятно, что обмен глубокомысленными фразочками его забавляет.

— Откуда ты набрался этих фраз? — спросила Куноити. — Я в библиотеках… разных. Один умник считал хорошей идей приказать мне систематизировать этот старый хлам. Но откуда столько знаешь ты?

И не успел я ничего ответить, как она добавила:

— Только не надо снова твоих мрачно-пафосных высказываний о том, что твоим учителем была смерть, которая всеведуща и просто нашептала тебе несколько фраз из своих несметных запасов знаний.

— С языка сняла.

Она нахмурилась.

— Ты можешь нормально отвечать?

— Да. И нет. Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?

— Когда это я отвечала вопросом на вопрос?

Заку повторно хмыкнул.

— Я передразниваю, — пожала плечами девушка.

— Я тоже.

Сигурэ уселась на старенький диванчик и попыталась устроиться на нем поудобнее.

— Долго нам предстоит ждать? Может, ужин попросить? Или сразу спать завалиться?

Значит, сейчас вечер? Или поздний вечер?

— Кен запросил помощи. Команда синоби прибудет не раньше утра.

— Ясно.

Куноити поднялась и пошла выпрашивать ужин, не закрывая за собой дверь. Дверь вела сразу на улицу, да и домик был сугубо летний. Так что даже простой человек мог бы заметить, как к открытой двери подобрались несколько детей. Ведомые любопытством, два мальчишки и девчонка, никому из них не было и десяти, заглядывали в открытую дверь. Заку чуть двинулся, посмотрев на меня. Ждал реакции или приказа прогнать нежданных гостей. Жестом показал "сиди".

— Дядя! — самый смелый из тройки втянул голову в проем двери. — А вы правда синоби?

Поворачиваю в их сторону лицо, чтобы показать, что я их заметил. Откуда детям знать об особенностях моего восприятия. Я не вижу цвета волос и кожи, но черты лица вижу. У того, что обратился к нам, черты заостренные, даже несколько аристократичные. А вот у двух других лица круглые и простые, крестьянские. И сразу видно, кто у них первая скрипка.

— Да, я синоби, — ответил я, уже зная, какие слова последую далее.

— А покажите что-нибудь! — вдохновленный первым положительным результатом уже смелее попросил парнишка.

Наивное любопытство. Все дети рождаются смелыми. Вот только они не понимают, рядом с кем находятся. Они не способны осознать, какой опасности себя подвергают, даже просто приближаясь ко мне. Святая простота. Они тянутся к пламени, как мотыльки, не понимая, что могут обжечься. На смерть обжечься. Они, в своей наивности даже не осознающие, как хрупка их жизнь, должны опасаться таких, как я. Убийц, не делающих различия между теми, кого убивают. Для меня безразлично, кому в брюхо воткнуть кунай, мужчине, женщине, собаке, ребенку. Все едино. Каждый синоби, чем сильнее он становится, чем больше опыта остается у него за плечами, тем меньше человечности остается в его душе. Инахо со своей бандой прошелся и по этой стране, но задел лишь самым краем. Пожалуй, маловато, лучше вошел поглубже. Напомнил бы всем этим людям, как хрупка становится их жизнь, как быстро она обесценивается, когда рядом появляются синоби. Да. Теперь я понял. Вот, что он хотел сделать. Напомнить, сколь велика пропасть между человеком и пользователем чакры. Среднего тюнина не убьет смертельная для человека рана. А уж монстров, вроде меня, вообще убить проблематично. Да. Да, ученик, правильно. Напомни этому миру, кто в нем истинный хозяин.

Вытягиваю из-под плаща правую руку, демонстрируя сталь пальцев ошеломленной детворе. Жест фокусника, и между пальцами появляются сюрикены. Детишки, как загипнотизированные, смотрят на смертоносный металл. Для меня, для любого в моей команде эти сюрикены — просто игрушка. Но для детишек это смертоносное оружие. Короткие движение рукой, и металл отправляется в полет. Намеренно медленно, по кривым траекториям. Сюрикены сталкиваются друг о друга в каком-то десятке сантиметров от лица смелого мальчишки и разлетаются в разные стороны, с глухим стуком врезаясь в дерево.

Они ошеломленно хлопают глазами. Парнишка даже успел испугаться, услышал металлические щелчки перед носом. Но затем испуг сменяется восторгом, и вот уже детишки тянут руки к врезавшимся в пол и створки дверей железкам. Хлопок, и сюрикены исчезают. На лицах детворы появляется разочарование.

Прибегает какая-то женщина и уводит детей, причитая, чтобы они не мешали господам синоби. Она наверняка слышала о том, что произошло на юге страны. До нее напоминание дошло. На лице было беспокойство и легкий испуг. Все верно. Я в состоянии раскатать это поселение, стереть его, чтобы и следа не осталось, не стоит зря меня беспокоить.

Возвращается Сигурэ, заметившая отметины от сюрикенов на полу, уставив в меня вопросительный взгляд. Но я не собирался ничего объяснять. Много чести. Вспомнил про своего ребенка. Еще несколько лет, и мальчик возьмет в руки оружие. Наверняка станет синоби, с такими-то родителями. А вот каким синоби и как долго проживет, это уже вопрос. Хотел бы я сделать так, чтобы ему не пришлось сражаться за свою жизнь? Нет. Глупость. Пусть лучше так. Испытания закаляют, делают сильнее. Я видел мир, изнеженный, ожиревший от благ и послаблений. Грязный, лицемерный, поганый. Уж лучше здесь, по честному. Здесь, где никто не скрывает простого факта. Побеждает сильнейший. Пусть мой сын живет здесь. И пусть он будет достаточно силен, чтобы преодолеть доставшиеся ему испытания.