Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

Асума казался нормальным мужиком, но теперь все больше походил на то, что видела Тсуме, глядя на Хирузена. Тяга к власти, прикрытая мантрами о том, что он делает это на благо деревни. Может он искренне так считает, но… Снова становиться в подчиненное положение, да еще и тому же клану, это казалось идиотским решением. Но появление Курохая, читай Кьюджина, и объявление Тсунаде о том, что этот палач станет следующим, Шестым Хокаге, было ничуть не лучше. Или даже хуже.

Вот только… Член ее клана, отправившийся в столицу вместе с Ино Яманака, прислал весть о том, что будет служить куноити. У членов клана всегда было отличное чутье на потенциальных хозяев. Смешно и больно одновременно, но ее клан всегда был в положении подчиненных. И предупреждение о том, что в Коноху скоро вернется Кьюджин, Тсуме получила немного раньше всех остальных, пусть Рейджи почти слезно просил не распространять эту информацию. Мальчишке "разрешили" предупредить Тсуме, но границ этого разрешения он сам не знал.

И вот ситуация возвращается к той, от которой ушла после убийства Хирузена и Данзо. Лидер Корня хочет получить всю полноту власти Хокаге в свои руки. Да, Кьюджин, или Курохай, как ему больше нравиться, ни разу не Данзо, что уже доказал. И еще… Пусть Тсуме и не тешила себя надеждой когда-нибудь сравниться аналитическими способностями с кланом Нара, но вот интуиция… Она помнила слова Хирузена о том, что только Данзо может подготовиться Коноху к новой войне. И было у нее подозрение, что решение Курохая связано не с жаждой власти, а с реакцией на изменяющуюся ситуацию. Нынешнее руководство деревни, если смотреть со стороны, едва успевало реагировать на угрозы и удары. Возможно, только возможно, Курохай действительно нужен деревне? Пусть и половина деревни с удовольствием дальше бы видела его мертвецом, погибшим где-то далеко от границ самой Конохи и Страны Огня вообще.

И приглашение в Корень, полученное ей вчера вечером, говорило о том, что Курохай понимает ситуацию. Почти наверняка — знает о действиях Сарутоби. И пригласил ее на беседу. Достаточно настойчиво, пусть и вежливо. И не слишком стесняясь в выражениях, но намекая, что угрожать он не желает. Чего ждать от этого разговора? Курохай вполне в состоянии на нее попросту надавить, и ей нечем будет ответить. Тсуме никогда не любила играть в политику, но это не значит, что она не понимала, чем этот разговор может кончиться для нее и для клана. Человек, сумевший за один день убить четверых из пяти влиятельнейших людей Конохи — это шутка. Очень злая шутка, и совсем не смешная.

— Ну что, малыш? — Тсуме глянула на полуволка. — Что себя мучить, все равно никуда я не денусь. Сейчас натяну на рожу наглую маску и пойду. Пойду и скажу самому сильному синоби Конохи, что я его не боюсь.

Куромару одобрительно гавкнул, насколько может гавкнуть почти волк.

Через полчаса Тсуме в своей привычной манере разгоняя прохлаждающихся членов клана покинула квартал и уверенно направилась в резиденцию Корня. После долгих сомнений сопровождения, помимо верного Куромару, решила не брать. Зачем? Подумаешь — какой-то разговор всего-то с лидером Корня. Ха! И не такое видали!

Утро, людей на улицах еще не слишком много. Синоби, вернувшиеся с фронта, только отсыпаются. Как же хорошо бывает с утра. Но чем ближе она подходила к резиденции, тем сильнее где-то внутри бился тихий задавленный, затравленный страх. Животные инстинкты. В присутствии сильного нужно быть осторожным. В присутствии хищника, способного перебить всю твою стаю — осторожным вдвойне. А страх помогает не забывать про осторожность. Страх обостряет чувства, обостряет восприятие.

— Меня ждут! — рявкнула она на дежуривших у ворот безликих.

Девушка и парень замерли, пропустив ее внутрь и сделав вид, что ничего не произошло. Подавив желание открыть дверь с ноги, Тсуме вошла в холл, оглядываясь. Один тюнин стоял у лестницы, ведущей наверх, сложив руки в замок на груди, и ее вообще игнорировал. Двое несли какие-то коробки из одного коридора в другой.

И только куноити собралась рявкнуть на игнорировавшего ее тюнина, как на лестнице появился синоби, заставивший Куромару тихо зарычать. От нормального живого человека так не пахнет. Молодой парень с покрытым старыми шрамами от ожогов лицом встретился взглядом с Тсуме и жестом пригласил следовать за ним. Ей пришлось положить ладонь на гриву Куромару, чтобы успокоить полуволка, потому что и сама она чувствовала себя не лучшим образом. Инстинкты говорили, что этот парень — оружие. Просто оружие, будто марионетка. Меч в руках врага — просто железка, но хищник ненавидит эту железку, как самого врага. Но почему живой, вроде бы, синоби воспринимается, как безжизненное оружие?

Ответов не было, а стоять посреди холла было глупо. Поэтому Тсуме позволила проводить себя до третьего этажа, а затем и до одного из кабинетов. Сопровождающие ее синоби все это время молчал, но разговоров от него она и не ждала. Наконец он открыл дверь и первым зашел внутрь, оставив дверь открытой. Вздохнув, Тсуме шагнула внутрь.

Это оказалась комната отдыха, а не кабинет. Молчаливый парень прошел к окну и уселся на него, замерев в одной позе. На диванчике расположилась… Тсуме с некоторым удивлением опознала Ханаби Хьюго, которая, видимо, завтракала.

— Инудзука Тсуме.

Женщина чуть вздрогнула. Если на молчаливого парня ее инстинкты отзывались чуть ли не криком, то третьего человека в комнате проигнорировали. Высокий, возможно из-за громоздкой брони, синоби стоял справа от двери. И готовил чай.

— А ты — Кьюджин, я полагаю? — взяв себя в руки, спросила женщина.

— Да, — он взял две чашки и, проходя мимо, одну из них протянул ей. — И нет.

Тсуме чашку приняла, пахло оттуда весьма приятно. Вторая чашка досталась Ханаби, продолжавшей, как ни в чем не бывало есть.

— Я не Като. Он был… Лицом Кьюджина, так скажем. Я поддерживал его из тени. По способностям мы примерно наравне, — пояснил Курохай неприятным, тяжелым голосом, — Возможно, ваш парень уже сообщил вам о том, что он сейчас в столице.

Понимая, что стоять в дверях с чашкой не очень умно, Тсуме прошла к диванчику и расселась на нем.

— Сообщил, — внешне неохотно признала она.

Значит, все же двое? А может и вообще несколько? Куромару так же всматривался и внюхивался в сеннина, но испытывал такие же ощущения, как и сама Тсуме.

— И ты рассказал мне эту занимательную историю, потому что…

Наглеть, так наглеть. Но вопрос сеннин проигнорировал.

— Меня заинтересовал клан Инудзука, Тсуме.

Только начавшая расслабляться женщина снова напряглась, глядя на стоявшего к ней спиной сеннина.

— Заинтересовал в каком качестве?