Вадим Оришин - Kujin Крыло отбрасывает тень [СИ]

В это же время в управляющий центр вошел Ханзо. Ему бы находиться здесь с самого начала атаки, но активация некоторых барьеров требовала личного присутствия на защищенном уровне, где были сосредоточены печати. Только так, потому что в защите не должно быть такого места, уничтожив которое противник сразу отключит всю оборонительную систему. Если бы все барьеры управлялись отсюда, то Ханзо оставалось бы лишь написать на стену башни плакат: "для обрушения защиты бить сюда".

— Доклад!

— Атаки джинчурики не позволяют отправлять посыльных, нижние переходы быстро заполняются водой, — ответил один из подчиненных.

— Защита держится, но башня отрезана от внешней стены.

Ханзо поморщился, не вовремя ощутив дежавю. Его дом снова разрушают. Опять! Но в этот раз он готов куда лучше, да и атака, по большей части, была предсказуема. У осаждающих было два варианта: планомерное уничтожение всех укреплений и постепенное стягивание кольца вокруг башни, являющейся опорой обороны, либо же прорыв сразу к башне. Первый план дольше по времени и оставлял Ханзо некоторое пространство для маневра, хотя атаки двух джинчурики это пространство сильно ограничивали. Второй вариант был откровенно рискованным и опасным, но не стоит исключать, что противник реализует оба.

— Подготовить внутреннее кольцо! — приказал Ханзо.

Посыльный тут же сорвался с места и убежал вниз, передавать приказ команде по работе с фуин и барьерами. Для поднятия второго барьера потребуется время, а еще механизмы будут уязвимы во время развертывания. А значит — пора доставать козыри.

— Конан! Выпускай питомцев, пусть монстры сражаются с монстрами.

Куноити кивнула и рассыпалась на оригами. Клетки, удерживавшие трех найденных и захваченных Нагато древних монстров, столь же древних, как Биджу, но не получивших божественной силы Кагуи, находились в разных местах, и для того, чтобы открыть их все, требовалось время. В первую очередь Конан поднялась практически на вершину башни, к первой клетке. Четверка синоби дежурила у покрытой фуин клетки, еще трое дежурили рядом со створками, которые должны были выпустить монстра наружу.

— Выпускайте Анзу! — приказала куноити.

Подчиненные зашевелились, открывая клетку и опуская створки, а Конан пролетела через прутья и подошла к голове, напоминавшей голову льва. Створки начали опускаться, и в открывшуюся щель хлынули капли дождя, гонимые порывами ветра, исходящими от смерча. Разряды молний бились об защищавший башню барьер, а где-то внизу мерцали вспышки от взрывов. Но куноити не обращала на это внимания, сосредоточенно следя за монстром, которого собиралась освободить. Она сама боялась этого чудовища, вдвойне боялась, потому что рядом не было единственного, кто по ее мнению мог бы остановить Анзу. Но в тоже время она верила, что Нагато сделал все правильно, и эти монстры защитят их дом. Она выпустила свои оригами, которые облепили сдерживающие печати, и запустила технику.

Во тьме темницы зажглись яркие желтые глаза, пугающие, яростные. С грохотов на камень темницы упал металлический ошейник, сдерживавший зверя. Когти лап, высекая искры, проскрежетали по камню. Зажглись факелы, освещая фигуру монстра. Анзу был лишь немногим меньше биджу, Нагато называл его грифоном с головой льва. Тело зверя покрывали зеленоватые перья, на крыльях отливавшие алым, будто закаленный металл. Монстр зарычал, глядя на куноити.

— Анзу. Как и было обещано, сразись за нас и обретешь свободу.

Зверь опустился, как кошка перед прыжком, и рванулся вперед. Конан едва успела рассыпаться оригами и уйти с пути зверя. Грифон выломал не успевшую полностью открыться створку клетки и нижнюю створку ворот. Клетка с грохотом рухнула на пол, а створка ворот, отвалившись, полетела вниз. Анзу увидел хвостатых и вспомнил свою древнюю ненависть к ним. К тем, кто был повинен в гибели его мира и смерти его народа, а хвостатые заметили его.

Анзу издал протяжный птичий крик, а затем расправил крылья и сделал взмах. Мощнейшая воздушная волна, подхватывая все капли воды, которые встречала, обращая их в маленькие ледяные иглы, смела вызванный восьмихвостым смерч, и понеслась к хвостатым. Гьюки нырнул под воду, а Курама выдохнул вперед струю пламени. Пламя испарило ледяные иглы и сбило воздушный поток, разошедшийся двумя волнами, обошедшими девятихвостого с разных сторон. Анзу взревел еще раз и прыгнул, взмахивая крыльями и набирая высоту, по большой дуге облетая девятихвостого.

Конан собралась обратно, расправив крылья из оригами, и выпрыгнула вслед за грифоном, но полетела вертикально вниз, к следующему зверю, вниз, к самому основанию башни. Она видела, что на внешней стене еще идут бои, но была практически уверена, что защитники не выстоят. В Дожде по-настоящему элитными высокоранговыми бойцами были только члены Рассвета. Были неплохие дзенины родом отсюда, но их было немного, и все они сейчас должны были быть в башне. На страже стояли, в лучшем случае, специальные дзенины, а в большинстве — тюнины. Для сильнейших бойцов трех деревень, которых собрали для этой атаки, защитники стены были не противниками. Но это были неизбежные жертвы, потому что нужно было выиграть время.

Куноити приземлилась на ровную площадку рядом с башней и вслед за ней на землю снова начали падать капли дождя.

— Выпускайте Инугами!

И снова опускающаяся створка, и снова Конан, рассыпавшись оригами, проскользнула внутрь темницы, чтобы снять оковы с древнего существа. Монстр метался в своей клетке, чувствуя отголоски творящегося снаружи хаоса. Он жаждал присоединиться, жаждал вырваться из своих оков и броситься в бой. Некогда красивое и величественное животное сейчас, даже не являясь биджу, жаждало только разрушений.

— Инугами. Как и было обещано, сразись за нас и обретешь свободу.

Древний пес перестал метаться, опустив голову к самому полу темницы, а его полыхавшие алым глаза сузились. Зверь тихо зарычал, но больше не двигался. Конан сняла оковы и выпустила пса на свободу. Инугами шел неспешно, неохотно подставляя свою белую жесткую шерсть под хлещущий с неба дождь. Капли падали на его шею, которую стягивал ошейник, шипы которого надрезали плоть пса, оставляя кровоточащие царапины. Монстр мог показаться истощенным, худым, но это была только видимость. Пес сделал несколько неспешных шагов… И одним прыжком сорвался с места, оставляя после себя глубокие вмятины и царапины от лап и когтей.

Пес пронесся по городу, снося любые препятствия, и резко затормозил у самой береговой линии только для того, чтобы набрать силы для атаки. Пара секунд, и в Кураму летит бомба биджу, пусть не такая мощная, как у истинных хвостатых, но достаточная, чтобы заставить девятихвостого уклоняться. Курама отправил в ответ пару своих бомб, но тут же был вынужден защищаться от атаки Анзу. Воздушные плети грифона, казалось, разрезают озеро по всей его ширине, поднимая столбы воды и брызг, и оставляют глубокие борозды по обоим противоположным берегам. Рядом из воды вынырнул Гьюки, вскинув руки к небу, и на совершающего маневр грифона набросились молнии. Курама, пользуясь моментом, тут же выстрелил в Анзу бомбой биджу. Инугами, рванувший с места и бегущий по воде к биджу, выпустил в девятихвостого струю пламени. Но лис просто закрылся от огня хвостами.