Наталья Авербух - Напарница вампира

— Прости, — повторил не-мёртвый и, сдёрнув с меня капюшон, растрепал мне причёску под жалобный звон выпавших на мостовую шпилек. — Одним словом, подлец он, твой Дрон Перте. Скажись больной и с ним не общайся.

Выполнить приказ напарника было не так-то просто, потому что наутро госпожа Дентье продолжила выражать бурную радость от самого факта присутствия в городе сына своей драгоценной подруги и расписывать бесчисленные удовольствия, которые меня ожидали в будущем. Сразу же после завтрака за мной зашёл Дрон Перте — любезный, улыбающийся и готовый развлекать меня всеми способами, допустимыми в светской жизни Остриха. На свете, я думаю, не существует таких слов — по крайней мере, мне они неизвестны — которые помогли бы мне отделаться от предложенной прогулки в открытом экипаже. Напрасно я твердила о нарушении приличий — в Острихе это не считалось неприличным. Напрасно заверяла всех в плохом самочувствии — это только подстёгивало моих мучителей. Понимая, что ещё немного — и меня выведут на прогулку силой, я была принуждена покориться неизбежности и с обещанием тут же вернуться поднялась к себе переодеваться. Я с огромным удовольствием улизнула бы, воспользовавшись предоставленной отсрочкой, да только госпожа Дентье предусмотрительно послала ко мне служанку помочь одеться.

— Вы, как будто не расположены сегодня кататься? — вежливо осведомился Дрон Перте, когда мы выехали из города, причём за четверть часа до этого я была едва ли не насильно водворена в его кабриолет.

— Да, сударь, не расположена, — холодно отрезала я. — Вам следовало прислушаться к моим словам и оставить меня в покое!

— Э, — махнул рукой сын синдика. — В такой день грешно сидеть взаперти! Полюбуйтесь, какая красота вокруг! Какой простор! Какой воздух!

День и впрямь был хорош, хорош был и окружающий нас пейзаж: тёплый и одновременно чуть прохладный утренний воздух, широкая долина, по-весеннему радостно окрашенная в нежно-зелёный цвет, ярко-синее небо над головой, высокие горы, виднеющиеся на горизонте… Однако присутствие рядом Дрона Перте словно затмевало солнечный свет, и убивало во мне всякую способность радоваться.

— Куда вы меня везёте? — спросила я, вдоволь налюбовавшись окрестностями. Дрон Перте уверенно правил серой в яблоках лошадью, и его кабриолет весело катился по петляющей по долине грунтовой дороге. Сколько хватало глаз, вокруг не было другого человеческого житья, кроме только что покинутого нами города.

— Куда глаза глядят, — беспечно ответил сын синдика и подхлестнул свою лошадь.

— Это не ответ, — заметила я и замолчала, отвернувшись от спутника и зябко кутаясь в тонкую шаль, купленную в первые дни после приезда: несмотря на тепло, исходящее от солнца, бьющий в лицо ветер заставлял ёжиться от холода. При этом я не могла не заметить, что мой спутник ничего подобного не чувствовал. Впрочем, мужской костюм в Острихе лучше защищает от простуды, чем женский: сын синдика, к примеру, носил белоснежную рубашку, малиновый жилет и ярко-жёлтый камзол. Всё это смотрелось по меркам Дейстрии на грани вульгарности, если не сказать хуже, но вполне мило в Острихе. Однако, на мой взгляд, главная несправедливость была в том, что у меня — в согласии с местным обычаем — мёрзли почти что обнажённые плечи. Я с завистью поглядывала на гораздо более тепло одетого спутника. Вот мой напарник, к примеру, обязательно бы снял камзол и накинул бы мне на плечи. Этому человеку тоже стоило бы так сделать — прохлада и отсутствие чужих глаз слегка притупили моё чувство приличия — к тому же Дрон великолепно бы смотрелся без камзола, он ведь прекрасно сложен, гораздо лучше, чем мой напарник, глядя на которого думаешь, что человеческая кровь не больно-то и питательна.

Сын синдика перехватил мой взгляд, который выражал совсем не то, что следовало бы думать приличной барышне, и заговорщицки подмигнул. Я, кажется, густо покраснела — вызвав на лице молодого человека самодовольную улыбку — и отвернулась так, чтобы ни в коем случае его не видеть и не показывать сыну синдика выражение своего лица.

— Мы с вами попросту катаемся, сударыня, — произнёс Дрон Перте, когда молчание сделалось совсем уж неловким. — К обеду хозяйка Дентье ждёт вас домой, а то бы я предложил вам гостеприимство моей матушки. Надеюсь, до обеденного часа я буду иметь возможность наслаждаться вашим обществом, кроме того, если вы проголодаетесь, мы остановимся у гостиницы там, дальше (её покуда не видно) и съедим второй завтрак.

Я кивнула, начиная успокаиваться. Предложенный план показался мне вполне надёжным и респектабельным. Сын синдика бросил на меня быстрый взгляд — так спящий кот проверяет, поверили ли мыши в крепость его сна — и немедленно разрушил созданное им самим впечатление.

— Кроме того, если вам станет жарко, мы можем искупаться. Я знаю неподалёку чудесное местечко, там песчаный пляж и никогда не бывает много народу. По правде говоря, там вообще редко кто бывает.

— Искупаться?! — пришла в ужас я. — Господин Перте, вы сказали — искупаться?!

— Именно, сударыня, — несколько озадаченно подтвердил Дрон. — Почему вы так испугались, сударыня?

— Но, господин Дрон, сударь, не может быть, чтобы вы предложили подобное всерьёз! Вы ведь не могли подумать, будто я могу согласиться!

— Не мог? — поднял брови сын синдика и внимательно посмотрел на меня. — Позвольте вас спросить — я опять поступил в разрез с вашими дейстрийскими приличиями?

Всё ещё испуганная тем спокойствием, с которым мне было предложено купание, я молча кивнула. На глазах выступили слёзы.

— Вы меня удивляете, сударыня, — очень спокойно проговорил сын синдика. — Могу вам заверить, я часто видел купающихся дейстрийских дам — весьма почтенных и респектабельных особ.

Я помотала головой; разговор всё больше и больше мучил меня, к тому же спокойствие Дрона показывало, что я совершаю какую-то глупость. Ах, чего бы мне стоило попросту отказаться — с достоинством, не теряя ровного расположения духа!

— Простите, я не подумал сразу, — продолжал между тем Дрон Перте. — Может быть, вы не умеете плавать?

Умею ли я плавать! Бог ты мой, где я могла этому научиться — в шляпной лавке?! Разумеется, я не сказала ничего подобного вслух, но мой вид был, надеюсь, достаточно красноречив.

— Так если за этим дело стало, сударыня, я могу вас научить! Вам повезло, сударыня, в море держаться на плаву гораздо легче, чем в пресной воде, и урок будет гораздо легче, чем если бы мы были сейчас у вас на родине.

Я перепугалась ещё больше.

— Вы?! Вы хотите сказать, что собирались купаться вместе со мной?! Рядом со мной?! Глядя на меня?!

— Разумеется, сударыня, — уже откровенно посмеиваясь, подтвердил сын синдика. — А как же иначе? Уверяю вас, на наших пляжах мужчины всегда купаются рядом с женщинами и, если даме вдруг станет плохо, всегда могут прийти на помощь.