Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

Пот был соленым. Я чувствовала, как он выступает на коже, но упрямо таскала бочонки с порохом. Журчание радужных струй я уже перестала слышать, звуки пропали, в моем разуме установилась мертвая тишина. Иногда я проводила немеющим языком по верхней губе, слизывая пот, пока наконец не перестала чувствовать и его вкус. Когда меня оставит зрение, все будет кончено. Но я успею. Я думала о Кысее. Ненавидела его так сильно, что в каждой статуе видела его морду. Неприкаянный! Он! Использовал меня, чтобы найти Источник! Но я ему покажу! Сдохну, но уничтожу его драгоценные знания! Его бога! Господи, как я могла с ним спать! Права прапрабабка, тысячу раз права! Подстилка церковная! И дура! Что я вообще в нем нашла? Смазливый лицемер! «Я тебя спасу, я тебя люблю, бла-бла-бла…» А я и уши развесила! Козел! Почему клятая Искра не сказала мне прямо, что Кысей и есть Неприкаянный? Не могла? Не захотела? Дрянь! Всех убью!.. Я скрежетала зубами и не чувствовала, как они крошатся в пыль. Ненависть питала меня, я горела. Порох высохнет. А я его подожгу и взорву этот клятый храм. Вот бы еще вместе с ним подорвать этого ублюдка! Воспоминания вытекали из меня вместе с потом и кровью, навечно застывая в соляных статуях, в храме, в воде, в этом прогнившем мире…

Чья-то тень упала мне на лицо. Я подняла голову. Он стоял и смотрел на меня, потом широко улыбнулся и скинул капюшон. Зубы у него были синие. Торжествующий голос зазвучал у меня в голове.

— Я сомневался. Но ты пришла. Значит, Шестая.

Я беспомощно хватала воздух ртом. Лед сковал меня. Клетка. Запал со шнуром выпал из рук. Как же так?.. Мысли лихорадочно бежали по кругу. Магистр Рихард? Это он? Неприкаянный? Но почему прапрабабка так сказала?.. Обманула?.. Меня лишили ненависти, как будто вырвали сердце. Кысей! Я так хочу тебя ненавидеть! Хочу хоть кого-нибудь ненавидеть…

— Все-таки Шестая…

Он придвинулся ближе, и цвета стали смазываться, терять яркость. Его лицо скукоживалось, словно в огне. И тут он рассмеялся.

— Так ты не помнишь!.. А вот твоя прапрабабка не забыла меня!.. Она меня никогда не забудет!..

Из последних сил я плюнула ему в лицо. Смех оборвался.

— Ты сожгла меня там, в монастыре. Я сожгу тебя здесь. Твоя прапрабабка сожгла меня в соборе Нежа. А я сожгу тебя ЗДЕСЬ бесконечное число раз. Очищу. Страдания очищают. Не знала?.. Или забыла? Я очищу твое знание, дистиллирую в чистейшую квинтэссенцию Бога. Больше ее клятое семя не прорастет! Никогда! Шестая будет уничтожена раз и навсегда!

Клетка взмыла в воздух. Меня пронзила ужасная боль. Она поднималась и закручивалась водоворотами, разрывая тело, уничтожая дыхание, разрушая волю… Я перестала видеть. Ослепительная белизна. Беззвучная пустота. Я падала в нее. Мое сознание разбилось, отражая немыслимые потоки данных. Прошлое, настоящее, будущее. Спираль развития скручивалась в бесконечность. Я вспоминала все, чтобы тут же забыть.

Прекрасное женское лицо. Знакомое. Она очень красива. Завораживающе красива. Серые глаза, длинные золотые локоны. И она так похожа на мою бабку, воягиню Талму, но много красивее, совершенней, добрее… А еще в ней были и мои черты, они как будто угадывались под вековым слоем невидимой пыли, которая сглаживала красоту, вырождалась. И песня…

Ты не вспомнишь, ты забудешь

Эти волосы льняные…

И лишь туманы голубые

тебе шепнут, что я ушла…

Девушка пела, и я ее вспомнила. Это тоже была я. Другая я. Баллада о Мертвых землях. Все это происходило тогда и там, в Неже двести лет назад, но одновременно здесь и сейчас, со мной. Рядом с красавицей стоял юноша с синими зубами. Он смотрел на нее влюбленным взглядом. А потом ей на ладонь приземлилась золотая стрекоза. Она впилась в ее плоть и проросла, как сейчас во мне прорастал клятый Источник. Он отбирал мои знания и заполнял меня чем-то чуждым. Лицо синезубого юноши исказилось. Он закричал так громко, что я вспорхнула крыльями и улетела от него. А он сгорел. Рыжеволосая волчица сожгла храм и всех, кто там был, вместе с ним. Их крики доносились до небес, превращаясь в сладчайшую музыку.

Я теряла себя по капле, истекая солью. Синие зубы сплавились у него во рту, и он расчесывал их, превращая в длинную волокнистую бороду до пят. Тоже синюю. Он собрал себя из пепла и отправился на мои поиски. А меня схватили и унесли шестеро волчат, чтобы поиграться и выбросить, пока их мать лакала воду из Источника. Разум истекал из меня, оставляя пустоту. Потом пустота стала расти. Я смотрела на свой громадный живот и не понимала. Ничего не понимала. Кто же это?.. Сынок или дочечка?.. Я опять пела, в этот раз колыбельную, а он злился. Мир заливало оттенками синего безумия.

— Надо обыскать остров! — решил я. — Они не могли никуда деться, значит, ушли вглубь острова.

— Но… фрон?.. А как же?.. — и Велька указал на затопленного «Горбуна». — Там же… золото?..

— Оно лежало здесь двести лет, подождет еще немного! — рявкнул я. — Выдвигаемся!

Команда возроптала, но капитан, рассудительный более остальных, согласился со мной. Я мысленно похвалил себя за то, что наша бригантина стала на якорь в другом месте. Соблазн и так был слишком велик. Надо было поторапливаться. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Даже если предположить выигрыш во времени за счет использования паровой машины, все равно не сходилось. Не могла Хриз с командой исчезнуть с корабля так быстро, да еще и бочонки с порохом прихватить. Неужели опять колдовство?..

Мы поднялись по крутому скалистому выступу, когда солнце уже стояло в зените. Было невероятно жарко и очень тихо. Казалось, море исчезло. Его рокот растворился в бесконечной синеве, которая расстилалась перед нами. Дух захватывало от красоты. Перед нами была цветущая долина, пронизанная голубыми венами каналов. Вдалеке виднелись золотые купола храма. Невероятно! Откуда здесь храм?

— Будьте осторожны! Это все может быть… миражом. Или хуже. Помните, что Единый милостив и защитит нас, но и самим плошать не следует. Смотрим в оба!

Когда мы спустились, то ощущение сказки усилилось. В вишневом саду стоял сводящий с ума аромат зрелой сочной вишни, от которого рот наполнялся слюной. Ветви склонялись под тяжестью темно-красных, почти черных ягод. Велька вопросительно подергал меня за рукав:

— Фрон, я наберу вишенок? Пить хочется. И жрать, — застенчиво добавил он.

— Ягодки… — пробормотал я. — Сначала цветочки, потом ягодки. Нет! Ничего не трогать! Никому!

Моя страшная догадка росла и крепла с каждым шагом. Остров не был таким раньше. Он стал таким, когда здесь появилась Хриз. На острове был Источник всего сущего, а если верить архивам Ордена Пяти и отцу Георгу, это означало, что он очищал безумные знания Шестой и созидал реальность. Если Хриз до него уже добралась, это означало, что мы все оказались в плену ее безумного бреда… Но для кошмара как-то подозрительно благостно. И это заставляло меня еще больше нервничать и ускорять шаг. Уж лучше столкнуться с полчищами мракобесных чудовищ, чем вот с таким…