Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги [СИ]

— Одрик, зоркий ты мой, давай-ка объедем это селение подальше. Не нравится мне оно.

Ближе к вечеру показалось еще одно селение, но уже большое и столь же безжизненное. Мы также решили объехать его, но не получилось. Путь нам преградил широкий овраг с крутыми и не проходимыми для варгов склонами. И для нас осталась единственная дорога, по узкому проходу между склоном оврага и широкой сухой, канавой, окружающей орочье селение.

Рядом с последним, стоящим чуть в отдалении от всех остальных, шатром, возвышалась большая куча. Когда мы подъехали ближе, и я рассмотрела, из чего она сложена, то волосы на моей голове встали дыбом. Перед нами возвышался курган из орочьих тел. В нем вперемешку, чуть обернутые в ткани или просто так, лежали взрослые и дети, мужчины и женщины. А возле кучи на куске старой шкуры сидел старый, абсолютно седой шаман-орк. Его поза была безжизненной, и от нее веяло такой безнадегой, что я не удержалась и подъехала ближе.

— Простите, — спросила я шамана на его языке, — что здесь случилось?

Говорить у меня получалось с большим трудом.

Седой шаман вздрогнул, удивленно посмотрел на меня, пожевал беззубым ртом и нехотя ответил:

— Сарида… — Я невольно попятилась.

Сарида — аналог нашей человеческой чумы. Она не щадит никого, страшное, как я подозреваю, вирусное заболевание. Против него бессильна магия и травы, из десяти заболевших восемь умирает, но выжившие приобретают иммунитет на всю жизнь. Прививки тут не практикуются, поэтому надо держаться от мест, где свирепствует сарида, как можно дальше.

— Мы можем чем-то помочь? — вылез главный помогальщик — Одрик.

— Одрик, мы ничем не можем им помочь… Поехали отсюда, здесь опасно.

Но упрямый белый маг не желал двигаться с места. Он смотрел на убитого горем старого шамана и не двигался. К моему удивлению орк еще раз, уже внимательно, осмотрел нашу группу и нехотя сказал:

— Их нужно сжечь… у меня больше нет сил… все ушло на очистку степи.

Теперь понятно, почему бушевал пожар, и почему орочья молодежь от нас отстала. Они знали, что в соседний род пришла болезнь. А орки считают, что сариду разносят мелкие, кусачие насекомые, водящиеся в сухой траве, может это и правда. Поэтому когда в селение пришла беда, первое, что сделал шаман — выжег степь, чтобы предотвратить распространение заболевания.

— Да, да… мы поможем. Кани, сожги все это. Я тебе помогу.

Торкана с Одриком быстро слезли с варга и огненная ведьма стала быстро плести сеть из красных, как огонь нитей магии. Одрик тоже делал что-то такое непонятное. Вот Торкана закончила плетение и ловко накинула его на кучу из мертвых тел. Обошла его по кругу проверяя, как лежит. И вот уже скорбный курган запылал, и в небо поднялся черный, жирный столб пламени. Одрик тоже обежал пылающий костер и добавил чего-то от себя. Пламя поменяло цвет на фиолетовый с красными всполохами и жар стал просто нестерпимым. Мы все дружно отошли от тризного костра подальше.

Страый орг сгорбился и, не прощаясь и не благодаря, медленно пошел в опустевшее селение. А мы поехали дальше.

Поздним вечером мы наконец-то выехали из выгоревшей степи и на ночлег остановились в низинке у веселого ручейка. Мара опять притащила на ужин кролика, и в этот раз с перцем в каше было все в полном порядке.

Следующие два дня были похожи друг на друга как две капли воды. Пустая, степь, простор и ветер. После полудня следующего дня мы подъехали к цели нашего путешествия. На не большом кургане стояла очередная статуя толстой, скорее всего беременной женщины, с большими грудями и огромным животом. Головы у статуи не было вовсе, она лежала в стороне, расколотая на множество частей.

Компас уверенно показывал на землю у ног статуи. Мы расположились лагерем у подножия холма, а Одрик, вооружившись не большой лопаткой, пошел наверх. И стал копать твердую, каменистую почву. Я сначала наблюдала за его попытками сломать лопату, потом посоветовала одеть перчатки, чтобы сберечь не привычные к тяжелому труду магические ладони. А потом, когда поняла, что это надолго, оставила рядом с бывшим женишком Торкану, и пошла готовить ужин и заниматься хозяйством. Уж Кани за Одриком как-нибудь да присмотрит.

Белый маг управился как раз к ужину. Он извлек из земли как раз такой же кусочек, как и тот, что он привез из Халифата, только тот кусок был медным, а этот сделан из мягкого, позеленевшего олова. Кусок чуть погнулся и сильно пострадал от лопаты, но Одрик все равно доволен и горд.

Гаарх смотрел на кусок с интересом, но в руки брать категорически отказался. Он очень внимательно проследил, как мы его упаковываем в сухую, выдолбленную тыкву, заливаем ее водой и плотно закрываем пробкой.

Утром Гарик торжественно провозгласил, что ехать обратно к порталу ему скучно и не интересно, поэтому он разрешает Маре перенести нас всех к порталу. Это его утверждение всех сильно удивило, особенно Мару. Не будь тут Демона пыли, она бы скорее всего начала ныть и стонать, что она, дескать, еще маленькая и недокормленная, но сейчас возражать не посмела.

Мы все сели на варгов, Гарик остался стоять и руководить действиями Мары. Вокруг нас закрутилось черный туман, два удара сердца и мы уже стоим рядом с выложенным на земле каменным кругом, ровно в том месте, где мы вышли в орочьи степи.

— Спасибо вам молодежь за прогулку. Давненько я так не развлекался. — Легкий наклон головы и Хозяин природного портала растаял в пыли своих бесконечных коридоров.

К обеду мы были уже в усадьбе, и я выслушала от ассы Зиты все, что она думает о моей отлучке. Чувствую, что спать в ближайшие дни мне не придется вовсе…

Поздним утром, если не сказать в обед, на кухне усадьбы в урочище Жлюц сидели и распивали травяной взвар два гнома.

— Галлин.

— Че?

— Ты что-нибудь слышишь?

— Нет. А что?

Гнома еще прислушалась и тяжело вздохнула.

— Вот и я ничего не слышу. Уже три дня в доме стоит подозрительная тишина.

Ее брат удивленно уставился на сестру.

— Галла, не притворяйся. Я только что прекрасно видел, что ты все слышишь. Я попросил у тебя еще один пирожок. И ты мне тут же заявила, что неча попрошайничать. Ты все прекрасно слышишь.

— Да не… я ж не о том…

— Тогда об чем?

Гнома опять к чему-то прислушалась.

— Галлин, ты не находишь, что наверху слишком тихо.

Гном тоже прислушался, стянул со стола еще один пирожок и блаженно заявил:

— Хорошо. Тихо.

Его сестра зло схватила блюдо с еще теплыми пирожками и отодвинула их на другой конец стола.

— Подозрительно все это… С тех пор как в доме появился этот учитель я с трудом узнаю нашу Нельси. В моих кастрюлях перестали появляться лягушки, на меня больше никто с криком и воплями не выскакивает из-за угла коридора, и я больше на натыкаюсь на разбросанные, где ни попадя, грязные вещи. И еще эта тишина в доме…