Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

В комнате дышать нечем и думать о чем–то серьезно невозможно — жарко, начался местный отопительный сезон. Вчера в усадьбу явились, на мой взгляд, странные визитеры. Я пришла на обед, а за столом стоят еще четыре прибора, потом явился мой мучитель эльф со своим учеником, а потом в столовую вошли какие–то недомерки. А как еще назвать этих странных созданий, большеглазые, волосатые, волосы заплетены в косички с бантиками, бороды доже в косицах и тоже с бантиками, причем разных цветов, а усов нет. Руки у коротышек тоже волосатые, уши почти нормальные, кругленькие, ну к четырем пальцам на руках я уже привыкла.

Оказалось это прибыли местные истопники. Будут жить в усадьбе до весны, и заниматься отоплением. Круто… Они уже поселились в гостевых комнатах радом со мной, в тех, что без окон, и завтра начнется отопительный сезон. А я все думала, печи есть, а каминов нет. Ни одного камина во всей усадьбе! Печь для отопления зимой мне Притер давно показал, я еще помню, походила рядом с ней, восхитилась размерами и подумала, чем же ее топить будут? Угля я не нашла, я конечно, не геолог, но уголь всяко отличу. А там камни какие–то в вагонетке, а туннель, откуда она выкачена на замке был. Притер там, у печи, очень нервничал, все говорил, что сюда никому, кроме гномов заходить нельзя, но я ему не поверила. А счас вижу зря, если где есть эльфы — ищи гномов.

И в результате — в комнате дышать нечем пришлось открыть окна, форточек в местных витражах отродясь не бывало, и пойти куда–нибудь подумать в одиночестве, пока комната проветрится. Я по привычке направилась в библиотеку, но там как всегда вечерами, в засаде, сидит Зита. Пошла бродить по дому в поисках прохлады и уединения, в холле обнаружила гномов, они там расположились на диване, шумят, пьют чего–то и КУРЯТ. Надо не забыть стрельнуть у них табачку, уж очень он у них душистый, с запахом вишни, как я люблю, любила… Ну и, в результате, ноги, как–то сами собой, вынесли меня на эту площадку для наблюдений.

Сижу, смотрю, как по небу тихо перемещается жуткий Танис. Вот у Лианы с Танисом связано очень много всяких воспоминаний, начать надо с того, что придурочная мамаша умудрилась зачать и родить дочь именно в дни Таниса. Долго старалась, получилось это у нее с четвертого раза. Где–то там … далеко, у Лианы, у моего тела, остались две старшие сестры. Всего детей было четверо, но одна девочка не выжила. В воспоминаниях была только одна сестра ненормально толстая тихая, забитая женщина, она ночами тенью скользила по дому, а днем забивалась в кладовку под лестницей. Еще одна вспоминалась в связи оплатой счетов дома скорби(73), но мамашку это не остановило и свои эксперименты по выведению «идеального мстителя» она продолжила. В результате появилась я, стоп, стоп, не путать! Мое тело. Так, надо спокойно разобраться в воспоминаниях и не путаться в личностях. Я понимаю, что девушка стала жертвой воспитания, но лучше ее личность задвинуть куда–нибудь подальше. Начнем по порядку, что я помню…

Удивительное дело — память. Иногда пытаешься что–то вспомнить, а мысли, словно смеясь, ускользают, а другой раз пытаешься забыть, и не получается. И переживаешь, и вспоминаешь какой–нибудь эпизод, чаще всего не слишком хороший, снова и снова. Плохое забывается, конечно, лучше. Или сама пытаешься засунуть плохие воспоминания пылиться в дальней кладовой памяти, чтоб при первом удобном случае выкинуть на помойку. Может быть поэтому, оглядываясь назад на прожитые годы вспоминается только хорошее? Как бы там ни было, в свалившихся на меня воспоминаниях следует разобраться, разложить все по полочкам и большую часть выбросить подальше за не надобностью. Надо вспомнить все, чтобы разделить наши личности.

Мама … богатое длинное платье, брюки она никогда принципиально не носила, распущенные длинные волосы и никогда не останавливающиеся пальцы, вечно теребящие то платочек, то нитку бус, то веточку, то подол платья. Лицо и глаза вспоминаются плохо, наверное, потому, что я… она… Лиана всегда боялись смотреть матери в лицо. Смутные воспоминания о бледном личике с лихорадочным румянцем на щеках и бегающих, ни на чем долго не задерживающихся, темных глазах. Волосы распущенными она носила для того, чтобы подчеркнуть свое, как она считала, высокое происхождение и магический ранг. А я все думала, и чего это асса Зита вечно ходит с распущенными волосами, неудобно же…

Если так посмотреть со стороны на «мамочку» — то, как сказано в незабвенном «Мастере и Маргарите», «шизофрения, как и было сказано». Но, в то же время, сильная и целеустремленная личность, или сумасшедшие все такие? Сколько помню я … она … Лиана всегда, до дрожи, боялась мамочки. Этот страх сковывал все сознание девочки железными обручами дисциплины. Страх и боязнь хоть чем–нибудь не угодить. За непослушанием всегда следовало наказание, нет никаких, особых жестокостей не было, постоянные щипки не считаются. Можно и без крови наказать так, что мало не покажется: запрет на сладкое на полгода или запрет на прогулки в парке, или запрет топить печь в комнате — это мелочи. С детьми я … она … Лиана никогда не играла, игрушек у нее не было, совсем не было, любые игры запрещались. Да и с кем играть? Про ее существование никто из не живущих в поместье и приходящих, постоянно меняющихся, учителей не знал.

Из раннего детства вспоминались только страх, слезы, обиды, холод и бесконечные уроки, а также занятия борьбой и общей физической подготовкой, занятия плаваньем в пруду круглый год и в любую погоду, зима и мороз, а также болезни и повышенная температура еще не повод для отмены занятий, за них деньги уплочены. А еще бесконечные нотации и боль, боль, боль… У нее постоянно что–то болело, а если не болело, то мамашка с помощью щипков всегда делала так, чтобы исправить это положение.

Поразительно, как мамочка умела добиваться своего! Годам к восьми Лиана уже и помыслить не могла сопротивляться ей, хотя продолжала бояться до дрожи. Тут начались занятия магией и фехтованием, и Лиана смогла немного выплеснуть накопившиеся в ней злость и боль. Бедная девочка, насколько тяжелым было у нее детство. Мамашка контролировала ВСЮ ее жизнь даже книжки, особенно книжки для чтения. А каждодневные лекции на тему обязанностей перед Родом и необходимости возвращения ему былого величия!

Потом были учителя магии. До пятого уровня подготовки мамочка сама находила учителей, платила им бешенные деньги, и откуда только брала, за занятия без внесения результатов в официальные протоколы школ. Потом стало хуже, учителей на обучение синей магии выше пятого уровня не находилось, да и откуда им взяться? Тогда откуда–то появился учитель. Он приходил раз в три дня, его лицо было закрыто маской, а на руках перчатки. Даже пол его было определить трудно, иногда казалось, что под одеждой скрывается мужчина, а иногда по едва уловимому аромату духов угадывалась женщина. В воспоминаниях Лианы это был один учитель, но я думаю, что это было несколько людей разного пола. Они учили талантливую девочку запрещенной к изучению магии, поэтому у них было веское основание скрываться.