Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

- «А куда лететь ты знаешь?»

- «Конечно! Всё, держись!»

5

Как взлетает дракон?

Строго говоря, взлет особо не запомнился. Тряхнуло, качнуло, дернуло, но если с чем-то сравнить…

Представьте, что лошадь под вами встала на дыбы. Представили? Теперь эта лошадь оттолкнулась и прыгнула вверх. Тоже представили? Вас с силой вдавило в высокую «спинку» седла, и следующие пару ударов сердца вы видите только шипастую драконью шею, вытянутую вверх рогатую голову и бесконечную небесную синь над собой.

С громких шорохом развернулись и хлопнули по бокам серые крылья, снова подбросило вверх, кинуло вниз, будто в яму, как ватой заткнуло уши, снова вверх затяжным сумасшедшим прыжком и…

Ступни сами отыскали упор среди огромных твердых чешуек, и колени сжали драконью шею. Медленный взмах крыльев, холодный ветер в лицо, и взгляд в бескрайнюю воздушную бездну. И чей это взгляд – уже не понять. Может быть твой, может нет. Ты, или существо, которое в один миг стало тобой смотрит на этот мир сверху, и так же как ты удивляется, что это возможно. Дышать, видеть и лететь как… дракон!

Глубоко под ногами лежит бескрайняя горячая степь. Желто-коричневая, серая, в белых проплешинах солончаков, тающих где-то вдали, за размытой полоской степи. Темно-зеленые пятна редких оазисов. Почти прямые нитки дорог, тянущихся от пятна к пятну. И горы, бурые, красные, охристые, поднимающиеся впереди в серой дымке, закрывающие собой синюю, почти черную, даль моря, сливающуюся с небом. Там, где нет и не может быть горизонта, там, где невозможно разделить одно от другого. Там где нет преград и нет предела.

В этом огромном, безбрежном, сверкающем мире висит крохотная песчинка, подхваченная ветром - дракон и наездник. Одно. Единое существо.

Дракон почувствовал мое состояние, сильнее оттолкнулся от ветра крыльями и почти сложил их, набирая скорость. Бешеный воздушный поток с воем ударил по ушам, захлестал по капюшону, выбил слезы из глаз…

Мне стало тесно в таком маленьком седле. Мне до дикой тоски захотелось вырваться за пределы такого твердого, такого неустойчивого мира! Я раскинул руки и… закричал! Громко! Изо всех сил! Изо всех наших сил! Дракон закричал вместе со мной не в состоянии преодолеть захлестнувшее меня торжество.

Восторг! Переполняющий душу! Разрывающий ее пронзительной болью такого короткого мига чистой, безбрежной, абсолютной свободы.

6

Впереди, в зеленом котловане среди красно-бурых предгорных холмов, показался город. Сверху маленький, с крохотными кубиками домов и домишек, с юртами по окраинам и скудными пастбищами, где паслись немногочисленные стада.

Гай резко свернул вправо, ухнул вниз, и, чуть заваливаясь набок, заставил меня вцепится в передний шип. Тормозя наше падение, несколько раз по бокам оглушительно хлопнули кожистые полотнища, взвихрили пыль, и дракон мягко приземлился на задние лапы, расправив когти и вспахивая щебнистую землю. Как веер, с хрустом сложились крылья, и он опустился на камни передними лапами.

Чаша. Так назывался городок, недалеко от которого в горах осталось потухшее гнездо. По сути, это поселение просто перевалочная база из Райята в Исандар, где у подножья Орлиных Гор расположилось небольшое озерцо, снабжавшее людей водой.

Искомое нами строение, по виду практически ничем не отличалось от Тихинского. Такая же полусфера из местных красных базальтов, арочный вход без дверей – растащили на дрова – да выбитые оконца в стенах. Плавильная печь внутри, но еще более обветшалая и исцарапанная непотребными рисунками любителей настенной живописи. Парочка засаленных одеял валялась под стенкой, вокруг все было усеяно шариками овечьего навоза, у закопченного очага лежала небольшая охапка сухих веток. Видимо, драконье гнездо служило прибежищем пастухов в редкие непогожие дни.

Пончик, выпущенный сразу же, как только я спрыгнул с лапы, потянул носом воздух, растерянно заметался среди камней и реденьких кустарников, сел столбиком и неожиданно тоненько и протяжно запищал, глядя на еле видимые вдалеке, заснеженные вершины.

Я не понял, что с ним, но тут же в памяти всплыл разговор двухмесячной давности, когда Машка рассказывал о ханурах. В голову пришла простая мысль: мой зверь… дома. Орлиные Горы его родина. Кто бы на его месте не запищал? Это все равно, что стоять возле знакомой, но закрытой, двери и не иметь возможности в нее постучать. Мой ханур просто увидел дом.

Он понуро подошел ко мне, ткнулся лобастой головой в ноги и замер. Что мне оставалось?

- Я же тебя не держу, Пончик. Ты же свободен. Ты всегда был свободен. Ты можешь уйти, я прекрасно понимаю, что такое вернуться домой. И никакой обиды у меня не будет. Честно.

Я почувствовал просьбу. Просьбу поговорить. Ханур сам просил залезть в его голову. Пришлось опуститься на горячую землю рядом со зверем, чтобы не упасть во время «разговора».

-------------------------------------------

«Я хочу домой. Я хочу туда, где родился. Где прыгал по красным и желтым скалам. Где дрался за воду и самочку. Красивую. Я хочу туда, где никогда не было никого кроме нас. Туда, откуда однажды ушел, когда услышал зов. Меня звал человек. Он просил о помощи. Никто не слышал, кроме меня. Старые хануры сказали, что на меня пал выбор, и я должен идти. Они говорили, что я не вернусь. А если вернусь, они меня не примут. Возвращение невозможно. Тот, кто помогает, должен помогать до конца. Но один человек меня учил, чтобы продать, второй человек меня учил, чтобы убить. Я ничего им не должен. А ты спас. Ты моя семья и мой дом. Я принял то, что мне дал белый ханур, никогда этого не забуду и никогда не уйду. Даже если попросишь. Это моя клятва».

---------------------------------------------

Зверь понуро отошел в тень красного булыжника, свернулся калачиком и притих. А я не знал, что делать. Получается, мне опять, не спросясь, дали клятву. Вот, взяли и дали. Вот, как хочешь теперь так и выкручивайся. Успокаивай, заботься, сопли вытирай… А я ведь даже не знаю, что со мной будет завтра.

В полном раздрае я стянул с себя «лётное» барахло, и, повесив его на высохшие ветки барбариса, направился к печи. Солнце клонилось к западу, а мне очень не хотелось возвращаться по темноте. Значит нужно заняться делом.

Гай тихонько сидел прямо на земле уже в человеческой ипостаси, внимательно наблюдал за мной, и с вопросами не лез. Что меня устраивало. Я бы не стал ничего объяснять. Я боялся, что молодой дракон почувствует, как мне сейчас мерзко. Почему?

Крылатые не получат того, что хотят. Никогда. Я их всех обманываю. Вернее, не говорю правду. Потому что в активированных гнездах появятся совсем другие драконы. Мои предки изменили эти строения. Они посчитали, что так будет правильно, и не мне менять их решений. Да и не по силам мне такое. И, вроде бы, все как надо, а вот гадко на душе. Тут же возник подленький вопросец: а мне оно надо? Стоило лезть в пасть к драконам, торговаться, хамить и строить из себя невесть что? Я послал этот вопрос подальше. Алабар. Здесь, в этих гнездах его будущее. Его племя. Здесь появятся лишь такие, как он. Все остальные либо сгинут, либо пойдут с ними. Я так решил.