Александра Лисина - Щит императора

— Прости, не догадался. Сам до ветру сходил, а о тебе забыл.

Мелкий пренебрежительно фыркнул и юркнул за большущий сугроб, надолго за ним пропав. А когда вернулся, я снова унес его в дом, пристроил в ногах у Карриана и попросил:

— Побудь пока с ним. Ему сейчас силы нужнее.

Малыш не стал возражать и свернулся клубком на одеяле, неловко отставив больную лапу. Я, посмотрев на нее, решил все же смастерить лубки и для мелкого. Но для начала надо было сварить отвары и закончить с шиной для императора, чем я и решил заняться.

Часа через два, когда один отвар остыл, второй приобрел приемлемую температуру, а на приспособленных под лубки досках появилась тугая обмотка из чистых тряпиц, я зашел в комнату, чтобы сделать перевязку и напоить повелителя, и неожиданно обнаружил, что там кое-что изменилось. В частности, мелкому, похоже, надоело безучастно лежать и греть ноги его величества, поэтому звереныш нахально забрался на Карриана, плюхнулся на него всем телом и теперь увлеченно вылизывал ему нос. При этом пушистый хвост азартно ходил из стороны в сторону. Сам мелкий то и дело радостно повизгивал, сопел, ерзая пузом и извиваясь всем телом. А из-под него раздавались такие подозрительные звуки, что я едва не решил — император задыхается.

Ахнув, я выронил обе шины, подскочил к кровати и рывком стащил с повелителя наглого зверя. Прижал недовольно рыкнувшего малыша к груди. Шлепнул его по попе, чтобы не брыкался. А потом увидел раскрасневшееся лицо его величества, наткнулся на его раздраженный взгляд и облегченно выдохнул:

— Хвала Рам! Живой!

— Мар? — просипел повелитель, уставившись на меня, как на выходца с того света. — Какого драхта тут происходит?

— Простите, ваше величество, не уследил… Ах ты ж, мелочь пузатая! — Я охнул, когда звереныш с досадой куснул меня за ухо. Но все же внял голосу разума, отпустил настойчиво рвущегося к императору зверя. Позволил ему улечься на грудь его истощенному величеству и, пока Карриан растерянно моргал, поспешил добавить: — С возвращением, сир. Вам еще нежелательно двигаться, магия на нуле, поэтому вы лежите… Лежите, я сказал! Так вот, пока вы будете восстанавливаться, я вас перевяжу, напою травяным отваром, посмотрю вашу ногу, а заодно расскажу, как мы с вами докатились до жизни такой…

Когда я замолчал, отвар в чаше полностью закончился, мои ножны вернулись на положенное место, а вместо них на правой ноге императора красовались самодельные, но гораздо более удобные лубки, которые я старательно зафиксировал разорванными на ленты тряпицами. Рану на голове тоже промыл и перевязал, попутно убедившись, что его величество и впрямь словил нехилое сотрясение. Сидеть самостоятельно он не мог, от малейшего движения его безмерно мутило, однако зрение, слух, способности анализировать информацию никуда не делись. Поэтому с каждой минутой Карриан все больше мрачнел и со все большим неудовольствием смотрел на белоснежного зверя, который то и дело норовил обслюнявить ему подбородок.

Само собой, всей правды о волках я ему не сказал, сообщив лишь, что нашел малыша в лесу. Император в это, кажется, не поверил, но сейчас его меньше всего волновали такие мелочи.

— Я должен вернуться в Орн, — процедил он, когда я наконец замолчал.

— Само собой, сир. Но пока мы, к сожалению, не в состоянии это сделать.

— Что с моим порталом?

Я со вздохом достал кулек, куда положил грязный мундир и найденные в карманах его величества побрякушки. За исключением разве что обручального кольца на левой руке, но его я, как ни старался, содрать не смог, а заодно убедился в правоте Тизара — похоже, колечко и впрямь неснимаемое, поэтому свалится с Карриана лишь после его или же моей смерти. Фигово, да?

Выудив из куля приметный кулон на золотой цепочке, я передал его императору. А тот, убедившись, что ни капли магии там не осталось, нахмурился еще больше.

— Сколько он уже находится в таком состоянии?

— Больше суток.

— Что с остальными артефактами?

— Я их не видел, ваше величество. Скорее всего, вас перебросило сюда без них. Кинжалы я снял — они бросались в глаза. А церемониальный меч не стал с собой забирать — он слишком тяжелый, да и в бою совершенно бесполезен.

— Что с моей аурой? — наконец задал самый неприятный вопрос его величество.

Я отвел глаза.

— Она совсем тусклая. Боюсь, на какое-то время вы утратили способности к магии.

— Твоя работа? — резко осведомился Карриан, когда я умолк.

И вот тогда у меня что-то неприятно царапнуло в душе. Неужто он думает, что я мог питаться за его счет, да еще в такой ситуации? Я что, похож на монстра? Или, может, хотя бы раз дал повод считать меня чудовищем? Все, что у меня было, я отдал за эти сутки ему. И если бы не волки…

Впрочем, ему это наверняка неинтересно.

— Так твоя работа? — повторил император, буравя меня тяжелым взглядом.

Я поднял на него спокойный взгляд и спокойно ответил:

— Нет.

— Не верю.

— Это ваше право, сир, — тихо сказал я, чувствуя, как снова пробирается в сердце знакомый холодок. После чего коротко поклонился, подхватил на руки притихшего волчонка и вышел, напоследок сообщив: — Туалета в доме нет, поэтому временно придется использовать ведро. Оно под кроватью. Крышка имеется. Повязки я сменю вам после полудня, а завтрак будет через час. С пробуждением, сир.

Пока в печи дозревала каша, я все-таки занялся сломанной лапой волчонка. Мелкий, правда, не хотел спокойно лежать, пытался играться, хватать зубами мои пальцы, активно вертел хвостом, пищал, шебуршился, катался по столу, оставляя повсюду шерсть. Так что, в конце концов, я просто сел на табурет, положил его на колени пузом кверху и проворчал:

— Лежи тихо, а то больно будет.

— Р-рняф, — не поверил щенок и завозился еще активнее. А затем вообще обнаглел и, упершись задними лапами мне в живот, бодро оттолкнулся и едва не шлепнулся на пол, соскользнув по ногам, как по снежной горке.

Я еле успел подхватить этого радостно скалящегося негодяя, чтобы он не грянулся головой об пол. После чего снял перчатки, тяжело вздохнул и, приложив сразу две ладони к мохнатому животику, бросил:

— Может, ты хотя бы так угомонишься?

Волчонок удивленно тявкнул, но вскоре его и впрямь сморило. Я за это время слегка насытился, но злоупотреблять не стал. И, как только щенок уснул, вернул на место перчатки, после чего осмотрел сломанную лапу, порадовался тому, что кость никуда не сместилась. Затем туго забинтовал и, отнеся мелкого обратно в комнату, уложил на волокушу.

Император на мое появление не отреагировал. Судя по тому, что передавал мне перстень, Карриан все еще злился — на стечение обстоятельств, отсутствие магии и особенно на собственную беспомощность, которая для такого деятельного человека должна была и впрямь являться безумно раздражающим фактором.