Александр Либих - Выжить в лесу Междумирья [litres]

– Если бы еще знать, что этот вход в пещеру единственный, – ответила Вальдия. На принца она не смотрела. – Наш отряд останется здесь, пока мы не убедимся, что Торния погибла.

– Я смогу взлететь на полсотни метров, – сказала Ингрия. – Обещаю, что от моих крыльев у вас зарябит в глазах. Мудрейшей надо будет только немного меня подталкивать.

– Я тоже очень летучая! – Лианда протолкнулась вперед. – В детстве мне нравилось, когда мама подбрасывала меня в воздух, – порой я крутилась там четверть минуты!

– Боюсь, что мама тебя уже давно не подбрасывает, – возразила Кирния, сделав озабоченный вид. – Отсутствие тренировки может сказаться самым печальным образом: вплоть до того, что длинноклювый опять-таки придет к выводу о торжественном вручении подарка.

– Злая кикимора! – прошипела Лианда.

Кирния не успела ответить, потому что Вальдия приказала:

– Стоп! Все молчат! Лианда, вспомни, как выглядят настоящие кикиморы, посмотри на Кирнию и признай, что ты была не права.

Лианда вздохнула, посмотрела на Кирнию, еще раз вздохнула и вынуждена была согласиться:

– Не кикимора.

– Вы все прекрасные феи. – Голос принца был спокоен. – Но у вас есть плохая привычка не выслушивать мужчину до конца… Гномы наверху закрепят веревку, и, может быть, с маленькими приключениями, но я поднимусь, держась за нее.

– Где мы возьмем такую длинную веревку? – спросил Терней.

Принц улыбнулся.

– Покажите мне фею, которая не сможет сделать прочную веревку… ну, например, из паутины.

– Или из волос, – сказал кто-то, – годятся только мужские!

– Мы это сразу поняли, – угрюмо ответил Терней.

Предсказанных маленьких приключений оказалось так много, что они слились в одну сплошную пытку. Вскоре у Вельда начали трястись руки и ноги, пот заливал глаза. Тира и Альвина порхали рядом, подсказывая принцу, куда поставить ногу и протянуть руку. Несколько раз эльфины брали Вельда под мышки и пытались чуть приподнять, если длины его рук или ног ни так, ни эдак не хватало.

Иногда он слышал предупреждающие крики Люцинды и Вальдии. В неописуемом блаженстве, слегка покачиваясь, он плыл порой до пяти метров вверх, но в каждое мгновенье был готов вновь услышать крики и прижаться к скале, торопливо за что-нибудь ухватившись. Однако волшебные полеты случались редко: после каждого рывка уже немолодым феям надо было хорошенько отдохнуть.

Сверху веревку вроде бы тоже тянули. К сожалению, принц страшно пыхтел и не мог объяснить гномам, чтобы они не надрывались. В общем, всем было нелегко, а принцу было еще и стыдно. Тащили его кто как мог. Гномы, наверно, уже ладони до волдырей стерли – халтурно работать эти ребята не умели. Когда эльфины ободряюще целовали Вельда, он чувствовал, как сильно колотятся их сердечки. Правильно, попробовал бы он сам поддерживать медведя, который по совету своей большой головы полез на отвесную скалу!

«Самое плохое, – подумал принц, – если длинноклювый сейчас через какую-нибудь дырочку в пещере одним глазом за нашим цирком наблюдает. Ну нельзя, чтобы у этой подлой твари было так много удовольствия! О небо, будь хоть иногда милосердным и справедливым!»

Вверху раздались странные звуки. Не сразу Вельд догадался, что гномы, кряхтя и пыхтя, затянули боевую песню. Она звучала теперь по-другому, чем в те минуты, когда вечные друзья фей гордо орали, держась за руки Люцинды, а принц сидел на Чалом, подставляя лицо утреннему ветру.

– Славно поют ребята! – прошептала Альвина.

«Да!» – вдруг понял Вельд. Он еле переставлял ноги, почти ничего не видел, но товарищи хриплыми, уставшими голосами пели боевую песню, поэтому принц не падал и помнил, что он – воин.

Эльфины перестали его целовать. Трудно было представить, что крылатые девочки настолько ослабели, скорее они побаивались прикасаться нежными губами к ставшему ужасно злым лицу воина.

Принц выкарабкался на площадку перед пещерой и зарычал в темноту. Эльфины защебетали:

– Парни, подождите зажигать факелы! Всем надо отдышаться, и ваши горлышки должны отдохнуть!

Терней кивнул:

– Конечно, не будем торопиться. Чудовище сейчас мечется по пещере или грустно шипит у дальней стены. Дадим ему время подумать, что может один клюв, пусть даже длинный, против четырех мечей!

– И двух арбалетов! – добавила Тира. – Пусть он хорошенько подумает. Мудрейшая пожелала, чтобы он немедленно сдался!

– У него есть еще когти. – Вельд с трудом подавил рычание. – Тира и Альвина, прикроете нас с тыла. Три доблестных меча составят центр отряда, а я пойду впереди в роли бешеного буйвола.

– Думаю, длинноклювый не имеет никакого понятия о тактике боя, – предположила Тира. – Пещерный варвар!

– Полная темнота! – согласилась Альвина. – Только и умеет клеваться да царапаться!

Принц вздохнул. Похоже, бешеный буйвол выглядел не шибко грозным, если эльфины, умные девочки, вдруг наперебой затараторили, что от длинноклювого слабака не стоит многого ждать.

– Дольше паутину для веревки собирали, чем с ним возиться будем! – презрительно сказала Тира.

Верик посоветовался взглядом с братьями и от имени гномов заявил:

– Вообще урод!

– В зоопарке такого нет! – подтвердила Альвина. – Клюв как у глупой цапли, толстые индюшачьи ла…

Из пещеры вылетела стремительная тень, и когти огромного орла схватили принца.

Позиция для атаки была чрезвычайно неудобной. Молра привыкла нападать сверху, вонзив когти в спину или плечи жертвы, и потом пускала в ход клюв, способный пронзить насквозь шею или пробить череп любого существа. У больших зверей она обычно дробила теменную кость и лакомилась сладким мозгом еще трепещущей горы мяса.

Теперь ей предстояло атаковать спереди, без преимущества высоты, враг будет ее видеть и сможет протянуть к ней руки.

Молра чувствовала некоторую слабость после ранений, одну из вонзившихся в нее острых палочек она до сих пор не вытащила. Однако сил хватит на несколько мощных взмахов крыльями, и тогда враг полетит вниз. Интересно, чем так провинился перед демонами этот неуклюжий глупец?.. Впрочем, какое ей дело!

Приманка сработала, он приполз спасать женщину своего племени. Ах, как хотелось молре воткнуть клюв в ее теплый мозг, но время еще будет! И ловкие бестии, из рук которых летят острые, невероятно быстрые палочки, тоже свое получат! Молра ждала, пока враг встанет, – возможно, его даже тащить не придется, достаточно будет толкнуть.

Опираясь на камень, глупый увалень поднялся, переступил с ноги на ногу, пошатнулся. Молра полетела к нему, набирая скорость. Он вздрогнул, его лица коснулся ветер из пещеры, на одно мгновенье обогнавший молру.

Страшный удар потряс ее, как будто орлица налетела на дерево или скалу: враг ударил с неожиданной, кошачьей точностью и силой, но пещерным львом он не был, а других кошек молра уже передавила немало. Отброшенная в сторону, она все-таки вцепилась в правое плечо врага когтями правой лапы, а потом и когти другой лапы впились в это же плечо.