Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

Опять нечто коснулось ноги.

– Кис-кис-кис… – Он искательно улыбнулся в темноту.

Это не кот! Охранник неуверенно потянулся к рации. Придется сообщить о нарушении, и тогда не миновать шмона! Если майор обнаружит следы пребывания посторонних на участке, прощай, вольготная служба! Охранник достал из кармана бумажник, потрогал новенькие купюры. Запах и тактильное воздействие банкнот обладало магическим действием. Настроение улучшилось, ночью все кошки серы, завтра он думать позабудет о ночных страхах! Он осмотрел пятитысячную купюру, сердце екнуло в груди. Что не так?! Включил фонарик, благоразумно убедившись в отсутствии посторонних лиц, тонкий луч света осветил квадратик бумаги.

– …твою мать!

Он сжимал в пальцах сиреневую сторублевку. Никаких сомнений! В хитросплетениях водяных знаков отчетливо просматривался благородный профиль вождя мирового пролетариата. Священная лысина и остриженная бородка с усиками. Калмыцкое лицо уроженца российской глубинки выглядело бесстрастно, символизируя готовность к классовой борьбе. От досады захотелось волком завыть! Как он мог спутать советские деньги с современными купюрами?! Эти парни точно гипнотизеры! Ему доводилось выслушивать истории о таких проходимцах. Честные граждане принимают денежные знаки за фантики от конфет! Он помял сторублевку, ни с чем не сравнимый хруст новенькой бумажки вызвал приступ злобы и отчаяния. Оставалось тешить себя надеждой, что старые дензнаки имеют антикварную ценность, хотя, вероятнее всего, бумажки поддельные и напечатаны на ксероксе! Настоящая сотенная не могла сохраниться за столько лет в первозданном состоянии! Охранник направился к будке, кроя последним словами хитроумных жуликов. В ноги что-то ударило, фонарик покатился по земле. Позабыв о бдительности, он вцепился в заветную кнопку рации. Сноп яркого света ослепил, от жара слезы брызнули из глаз. Он закрыл ладонями лицо, сильный толчок в грудь его опрокинул навзничь, что-то сжало горло. Он продолжал держать в пальцах бесполезную купюру до тех пор, пока обморок не поглотил сознание.

После чего некто увлек бесчувственное тело в кусты, дюжины черных теней столпись возле дверей в офис, как нищие цыганята в ожидании подачки. Стрелки на часах скакнули на отметку 23.31.

В тесном салоне микроавтобуса было накурено, пахло сырой одеждой и кислым кофе. Компактный биотуалет также не улучшал циркуляцию свежего воздуха. Большую часть салона занимала мудреная техника слежения. На экранах блуждали серые пятна, лиловые зигзаги, что-то беспрестанно пульсировало и мерцало. Встроенные динамики монотонно шипели, изредка прерываясь на всхлипы и клекот. Непосвященный наблюдатель мог решить, что стал свидетелем озвучки фильма ужасов. Свободные от приборов места на стенах были завешаны картами и графиками, разрисованными цветными фломастерами. Скромный директор полиграфической конторы Роман Сергеевич Авдеев был бы немало удивлен, увидев такое количество собственных изображений! Будто за популярным артистом вел охоту фанат. Снимки были сделаны с различных ракурсов. Вот он выходит из дверей офиса, на следующем снимке пьет пиво, сидя в баре…

Невысокий крепыш протер очки, несильно щелкнул ногтем по панели компьютера.

– Что там? – не оборачиваясь, спросил напарник, высокий, жилистый, с длинными, как лапы у обезьяны, руками.

– Чума… – проговорил коротышка. – Система глючит.

Высокий поднялся, едва не задев лысеющей макушкой потолок.

– Перезагрузи!

– Сам бы догадался! – раздраженно ответил коротышка.

Они дежурили вторую смену кряду. Прошло три часа, как опаздывали парни из ночной группы. Днем работалось тяжело. Толпы журналистов осаждали офис, их чертовы смартфоны и камеры создавали помехи, чуткие микрофоны трещали от людского гомона. А особо наглые журналисты ухитрялись справлять нужду на колеса «фольксвагена». Согласно инструкции, в период дежурства покидать салон микроавтобуса было строжайше запрещено. Но покажите человека, который неукоснительно соблюдает правила! Днем это сделать было невозможно технически. Не успеешь заметить, как угодишь под дуло объективов. С приходом сумерек наступила долгожданная свобода, можно было выйти, размять затекшие от многочасового сидения на одном месте ноги, глотнуть свежего воздуха. Офицер как раз собирался прогуляться, и тут поступила вводная.

– Объект пропал!

– Что значит пропал?!

– Сам полюбуйся!

Коротышка откатился на кресле назад, давая товарищу возможность убедиться. Тот нагнулся к экрану монитора, став похожим на вопросительный знак, нервные пальцы выбили дробь на клавиатуре. Нетрудно было догадаться, кого сотрудники спецслужб называли «объектом»! Помеченная изотопом фигура гражданина Авдеева неспроста тревожила сотрудников могущественного учреждения. Он фигурировал под титулом «секретно» и находился под пристальным контролем круглосуточно. Вещество, введенное под кожу, во время планового медицинского осмотра, который Авдеев проходил в районной поликлинике, позволяло отслеживать объект круглосуточно. И вот красное пятно моргнуло дважды и исчезло, как краска под растворителем!

Офицер просканировал систему, а заодно обнаружил исчезновение еще одного субъекта – охранника местного ЧОПа. Это обстоятельство удивило его не меньше, чем усилившийся шум из динамиков. Природа звуков, окружавших здание, не имела объяснений. Первыми обнаружили феномен московские коллеги, звук исчез тотчас после отбытия господ артистов из столицы и возник в прежнем своем качестве на Крестовском острове. Были записаны сотни часов бесовской «музыки», проведен тщательный анализ, не приведший к результатам. Звук действовал на нервы, вызывая непреодолимую зевоту, от него слезились глаза, некоторых сотрудников донимала икота. Проще всего было накрыть чертову контору со всеми ее обитателями, но такого распоряжения не поступало. Наблюдать, вести записи, не вмешиваться.

Офицер убедился, что напарник прав, и после короткого размышления связался с центром. Ситуация патовая. Он выслушал треск помех, несущийся из черного жерла рации, пока не сообразил, что ответа не получит. К помехам присоединился отвратительный клекот. Челюсть свело судорогой, он помимо воли зевнул.

– Не отвечают?

Долговязый молча кивнул, отложил рацию. Будучи старшим в смене, он должен был принять решение, однако на ум ничего не приходило. В дверь поскреблись. Будто загулявший щенок просится домой. Коротышка прильнул к камере наблюдения.

– Там никого нет!

Капли дождя выбили дробь по крыше микроавтобуса. Вдалеке мелькнула молния, громыхнул раскат грома.

– Что будем делать, Петя? – переспросил офицер.