Владимир Андриенко - Знак вурдалака

Здесь в кабаках да кружалах отсиживались после грабежей да разбоев ватаги гулящих атаманов: Максима-солдата, Романа-мельника, Петра Камчатки. Они в последнее время слишком засиделись в Москве и не убегали из города, как бывало ранее. Повлияла на то смута, которая была порождена верховниками [30] Верховники — члены Верховного тайного совета империи. после смерти императора Петра Второго…

Кабак «У бочки» был тем местом, где собирались люди из шайки Романа.

Сам Роман был в прошлом мельником, но повздорил со своим боярином и подался в бега, напустив на хоромы барские «красного петуха». Его поймали, били батогами и клеймили. Но Роман из острога ушел, сколотил ватагу и стал промышлять разбоем на Волге. Грабил купеческие суда, устраивал засады на пути хлебных караванов. Но большой удачи в том не снискал. Нового Стеньки Разина из него не получилось.

Последние три года он промышлял на Москве.

И вот сейчас его шайка обчистила палаты купца первой гильдии Томашева и вязла богатую добычу. При налете самого купца и его жену зарубили топорами. Слуги и работники вступаться за хозяина не стали — слишком купец был жаден и на руку тяжел…

Это он, Томашев, споймав на рынке вора на горячем, предлагал ему выбор:

— Ты мил человек али в острог пойдешь на дыбу, али мои три удара выдюжишь. Чего выбираешь?

Пойманный ярыга соглашался снести три удара. Не знал каковы кулаки у Томашева. С третьего удара мало кто не помирал.

А недавно приложил он по уху вьюноша Терентия, который у него на погрузке дощаников [31] дощаник — плоскодонное транспортное речное судно работал. Уронил Терентий куль муки в воду. И цена тому кулю была три алтына.

Купец как всегда давай куражиться.

— Нанес ты мне убыток, собачий сын! — орал он. — С такими работниками в разор пойду!

Старший артели за вьюноша вступился:

— Чего глотку драть, хозяин? Парнишка-то молод еще. С артели те три алтына вычти, и позабудем про сие!

— Да башка твоя не стоит и одного алтына! — продолжал орать купец.

А затем возьми и стукни кулаком Терентия в ухо. Тот замертво и упал и изо рта его кровь пошла. Мужики к нему, а парнишка уже и помер.

— Ты чего сделал, убивец? — заорал артельный. — Дак вьюнош сей единый сын у матери хворой.

— Так и быть, — купец потер руки. — Дам рупь его матери! А вы смотрите! Дабы добро хозяйское не пропадало! Полушка она рупь бережет! Вот как!

Пошли мужики в трактир после работы пить горькую. И там атаман Мельник все слыхал.

— А вы чего же молчали? — спросил он мужиков.

— А мы чего? Наше дело мешки тягать. А подними на купца руку, чего тогда будет? Сей купец богатей известный. Кто его тронет? Он всякому подьячему [32] подьячий — мелкий чиновник, помощник дьяка. в лапу сунет. А мы люди бедные.

— Эх вы, сиволапые! — хохотнул атаман. — Всяк вас норовит да по загривку!

— А ты чего? Смел больно? — спросил артельный.

— Богатые говоришь платы у купца Томашева?

— Куда как богатые! Его торговля всем известная!

— Тебе известная?

— Да ты погоди! Сколь кулев муки по Волге гонят на астраханские склады! Спроси сколь пудов? И чье все это? Скажут в Астрахани — купца Томашева. А из Астрахани рыбку соленую на Москву везут, да арбузы астраханские. На чьих кораблях? На кораблях купца Томашева. С тех товаров большая деньга идет в кошель купца. А ты спрашиваешь — богатые ли у сего купца палаты?

— Стало есть там и злато и серебро?

— И слуги с дубинами есть и собаки злые. Все есть у купца.

— Дубины, да ножи с топорами и мы в руках держать умеем.

Атаман подмигнул мужикам и был таков. В ту же ночь палаты купца запылали ясным пламенем…

«Лились рекой» в трактире вина. На широком столе стояли штофы с водкой да бутылки с винами фряжскими. Стол ломился от кушаний. Для девок гулящих Роман Мельник заказал три корзины с заедками сладкими разными.

Роман бросал на стол золотые и кричал в пьяном угаре:

— Я добрый сегодня! Все могу! Пей! Гуляй!

— За атамана! — орали разбойники.

— Любо!

— Многая лета атаману!

— С таким ходить любо!

В кабаке прибавилось народу. Безродные ярыги льстили Роману и кричали:

— Атаман! Удалой атаман! Выкати бочонок водки гданской!

— Эй! — кричал Роман. — Бочку водки!

И снова посыпались на стол золотые монеты.

Роман увидел рослого мужика и с гневом спросил его:

— А ты чего?

Атамана потянуло на драку.

Мужик не шелохнулся. Разбойнику то понравилось.

— Не боится! Видали? А меня завсегда боятся. На руку я тяжёлый.

Роман подошел к мужику.

— Кто таков? — спросил атаман.

— Человек божий, обшит кожей, — ответил тот.

— Беглый? — спросил атаман.

— С чего беглый? От своего боярина не бежал. Отпускную в город имею, — ответил мужик.

Роман сел рядом.

— А я своего боярина с красным петухом познакомил. И то знакомство боярину не по нраву пришлось. И захотел он меня поймать и ноздри мне рвать как татю. Но я не дался. Слышь?

Мужик угрюмо ответил:

— Знаю я таких.

— А мы здеся все такие. Бояр да бар режем. Коли бы вся Расея так-то делала, то не осталось бы извергов на земле нашей.

Мужик ответил:

— Я землепашец. Да канатный умелец. С того кормлюсь.

— И боярина кормишь? — спросил атаман.

— И боярина.

Роман налил мужику водки и велел:

— Выпей!

Мужик разом влил водку в глотку и даже не поморщился. Роману это понравилось, и он раздумал драться…

Письмоводитель канцелярии юстиц-коллегии Порфирий Кузьмич с солдатами окружили трактир «У бочки». А навел солдат сюда сам Ванька Каин.

— Там они, Порфирий Кузьмич. Все там.

— Ай, и дело ты сладил, Иване! Ай, и сладил. За сие можно много чего получить. Деньги-то надобны.

— Но мои-то сто монет я получу, Порфирий Кузьмич?

— Дак коли добыча с ними, то и получишь. Не все почитай пропили сердешные.

— Токмо гулять начали. Не более как по штофу водки осушили, — сказал Каин.

И Порфирий подал знак команде начинать.

Солдаты и полицейские нижние чины ворвались в трактир. Прогремели выстрелы.

Любил Порфирий Кузьмич такие вот дела. Ведь наследников у купца нет никаких. И все его добро, что тати [33] тать — грабитель, злодей пограбили можно смело половинить [34] делить пополам . Кто про сие дознается?

Все равно ведь разворуют и по ветру все пойдет. Отчего себе не урвать на бедность? Грешен был на сии дела господин Дурново Порфирий Кузьмич. Да кто не Руси богу не грешен, кто бабке не внук?

Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва .

Волков сразу от Бирена поехал в канцелярию. Там его ждал чиновник, которого он посылал делать выписки из церковных книг в имении Кантемиров.

— Коллежский секретарь Карпов, ваше благородие! — отчеканил высокий, гренадерского сложения молодец. — Был послан по вашему повелению в село Архангельское в имение князя Константина Кантемира.