Владимир Андриенко - Знак вурдалака

— Я не про Салтыкова спросил вас, генерал. Вы не поняли меня.

— Так повторите свой вопрос, сударь.

Тарле видел, что генерал нервничает.

— Вы изволили сказать, что Варвара Асеньева ваша сестра? Ваш отец и её отец были братьями? Сие так?

— Да, сударь. Варвара моя кузина. Но вы ведь хотите знать про её кормилицу?

— Именно так, генерал. Кормилица в доме господина Арсеньева, которая выкормила вашу кузину Варвару.

— Я не могу вспомнить кто она. Но с сего вас заинтересовала служанка?

— Дело в том, генерал, что сия кормилица ныне дает деньги в рост и заклады принимает.

Генерала это удивило:

— Но для сего дела деньги надобны.

— Вот и я о том, генерал. И сказала мне сия женщина, что барыня пожаловала ей около трех тысяч рублей.

— Что? Лиза Салтыкова? Три тысячи? Сумма изрядная.

— Не Лиза, а Варвара, генерал. Лиза дочь Варвары Арсеньевой. По меньшей мере она считалась таковой. И я хотел бы знать, за что она проявила такую щедрость к бывшей кормилице.

— Брат моего отца был совсем не богат. Я, конечно, не хочу сказать, что у него не было гроша за душой. Это не так. Деньги у него были. Он был не мот и не гуляка. Но подарить три тысячи! Это слишком.

— А за что она могла быть так благодарна Варваре?

— Этого я не знаю, сударь.

Тарле покинул дом генерала и сел в свои сани. Кучер погнал лошадей.

«А может дело именно в сем родстве? — подумал он. — Может некто противу государыни копает? Начали издалека. С чего это Волкова именно по следу жены направили? И с чего нас с Карповым вдруг отпустили? Надобно сей клубок распутать. Но слишком резво действовать не стоит. Арсеньев прав. Салтыковы родня государыне [51] Прасковья Салтыкова стала женой родного брата и соправителя Петра I Ивана Алексеевича. От этого брака родилось три дочери Екатерина, Анна, Прасковья. Анна Ивановна была избрана в 1730 году на российский трон. Так престол перешёл потомкам Ивана от потомков Петра. Но после смерти Анны на престол империи вступила дочь Петра Елизавета. А она утвердила на троне своего племянника Петра-Ульриха, сына своей сестры Анны Петровны. Так трон снова перешел к Петровичам (примечание автора). ».

… Генерал Арсеньев не стал сообщать главного чиновнику. Лизавета Салтыкова хоть и не родная дочь его сестры Варвары, как говорили, но походит на неё лицом как две капли воды.

Жена его Дарья Ивановна спросила мужа:

— Сказал ему?

— Нет, — ответил генерал.

— А надобно было портреты ему показать! Варвары и дочки её Лизки!

— Нет! — вскричал генерал. — Я в сие дело лезть не стану. Сама понимаешь, что Салтыковы родня государыни! Мало что там у них произойдёт. А мы и ни при чем!

— Да ведь сей чиновник по именному повелению действует! Стало быть, сама государыня…

— Не стоит тебе лезть в эти дела, жена.

— Но что такого он просил тебя рассказать?

— Варвара моя кузина. И коли наше родство известно станет, то и меня к сему делу приплетут. А зачем оно нам?

— Дак сыщики уже на тебя вышли. И про родство знают.

— Но я в дела салтыковские не лезу, и лезть не стану. Какое мне дело до того чья дочь Лиза? И что нам за дело, что она и Варвара похожи? Мало ли на свете людей похожих?

— Но говорят, что сама Варвара и стала Елизаветой. От того и сходство меж ними.

— Кто сказал тебе сию ерунду?

— Люди говорили.

— Это было давно и сей вздор все позабыли.

— Но могут вспомнить!

— Нет, если ты престанешь болтать!

Дарья Ивановна пожала плечами. Генерал продолжил:

— Более никаких разговоров про портреты в моем доме. И ты не вспоминай про это, жена.

— Да ведь сей чиновник по именному повелению действует! Стало быть, сама государыня желает знать про те давние дела.

— Государыня интересуется тем, что произошло в дому Кантемира! Волков чиновник сыскного ведомства. Он ведет следствие. И все.

— Но тогда зачем этот чиновник от Волкова интересовался Варварой?

— Не знаю. Откуда я могу это знать?

— Волков кое-что знает. И не просто так он вышел на тебя, друг мой. Сей чиновник хороший сыщик. Про сие я верно узнала. Говорят, что он не сребролюбив и честен в отношении своего долга.

— И что с того? Мне какое дело?

— Рассказал бы все, и государыня оценила бы твое рвение и преданность. А так, коли узнают, что ты скрыл…

— Хватит! Я лучше знаю, что делать!

— Не думаю, что ты прав, мой друг.

Дарья Ивановна ушла из комнаты, оставив мужа одного…

Имение Кантемиров. Комната, выделенная Степану Волкову.

Волков открыл глаза. На этот раз свет солнца пробивался сквозь узкое окошко его спальни. Рядом не было никого. Он откинул теплое меховое одеяло и встал с кровати.

В комнату вошел коллежский секретарь Карпов.

— Степан Андреевич! Ну, слава богу!

— Петр Антипович? Помоги мне.

Карпов подал ему руку, и они прошлись по комнате.

— Сильно меня приложило.

— Лекарь говорил, что вы можете помереть. С неделю лежали. Знахарку звали, и она вам отвары готовила. Говорила, что побывали вы в проклятом месте. От того ваша жизненная сила и ушла.

— Чувствую себя совершенно разбитым. Помоги мне сесть.

Карпов подвел его к кровати. Он помог надворному советнику. Затем сказал:

— А ваш приказ я выполнил.

— Приказ?

— Вы приказали мне ту самую черную молельню осмотреть. Я сие сделал.

— И что там?

— Ни одного тайного хода. Никаких потайных дверей.

— Значит тот голос, что я слышал, не был голосом живого человека?

— Про то ничего сказать не могу.

— Я могу поручиться, что слышал голос и говорил с ним. И даже нечто показалось мне в этом голосе знакомым. Словно я ранее слышал его. Но вот где слышал?

— Но вы не сказали, Степан Андреевич, чей голос был мужской или женский?

— А вот в этом еще одна странность, Петр Антипович. Иногда мне казалось, что говорит мужчина. А иногда голос становился мягким и звонким, словно говорила женщина.

— Тогда возможно и не было голоса, Степан Андреевич?

— Как не было?

— Возможно, что все только в голове у вас было? Я с подобным сталкивался, Степан Андреевич.

— Уж не в сумасшедшего ли ты рядишь меня, Петр Антипович?

— Нет, что вы, Степан Андреевич. Я не про то. Бывало так бесы с человеками играют. От того и голоса их кажутся знакомыми.

— Но если голос в моей голове токмо был, то откуда он знал все о вас с Тарле? Нет. Здесь дело посложнее.

— Я иную странность заметил, Степан Андреевич. И тоже весьма и весьма интересную.

— Какую, Петр Антипович? — спросил Волков.

— Нас с Иваном Карловичем держали в «Ведьминой гати».

— Это я знаю. И что с того?

— Казалось мне, что сия гать далеко отсюда. Долго я добирался до неё. В первый раз мой кучер долго кружил по окрестностям.

— И что?