Фонда Ли - Нефритовая война [litres]

Хами явно еще пытался переварить эту мысль.

– И какую поддержку я буду получать из Жанлуна? – осторожно спросил он, желая разобраться, серьезно ли Шаэ настроена на расширение деятельности или это просто способ сплавить его за границу в своего рода изгнание.

– Всю, какую я сумею дать. Вы сможете выбрать несколько Барышников, чтобы помогли в обустройстве отделения. У нас есть связи в Порт-Масси, эти люди помогут вам нанять дополнительный персонал на месте. Вы будете отвечать непосредственно передо мной, как и всегда. Клан оплатит переезд семьи и расходы на жизнь. У вас ведь двое детей, Хами-цзен?

Хами кивнул.

– Одному четыре, а другому шесть.

– Если вы согласны, я попрошу вас занять этот пост как минимум на три года. Ваши дети пойдут в школу в Порт-Масси и будут свободно говорить по-эспенски, но, когда вы вернетесь в Жанлун, еще успеют поступить в Академию Коула Ду.

Она видела, что Хами взвешивает предложение. Должность Главного Барышника – венец его карьеры, вариантов двигаться дальше почти не осталось. Несомненно, он ожидал, что останется в этой должности на Корабельной улице еще лет десять и больше. Но он еще довольно молод, всего сорок один, и мысль о том, чтобы жить за границей и создать новое подразделение клана, да еще за неплохие деньги, явно выглядела привлекательно.

– Нас с женой посещала мысль провести некоторое время за границей, – признался он.

– Вам следует подумать и еще кое о чем, – сказала Шаэ, понимая, что это может его разубедить, но все же не могла не упомянуть. – Теперь ношение нефрита в Эспении нелегально для всех, кроме военных. Вам придется снять нефрит. Вы можете хранить его в Жанлуне, или мы найдем способ тайно переправить его в Порт-Масси, но вы не сможете носить его в Эспении. Если бы вы приехали туда на короткий срок, мы могли бы получить разрешение как для иностранца, но вы там поселитесь. Нефрит подвергнет вас и бизнес клана слишком большому риску.

Хами поморщился. Он давно уже покинул боевую часть клана, и Шаэ сомневалась, что все эти годы он поддерживает нефритовые способности на должном уровне, но сама мысль о потере нефрита вызывает у большинства Зеленых костей ужас. Пусть даже это будет временно и по его собственной воле, а не постоянно и по воле врага, Шаэ понимала, что он задается вопросом, сумеет ли жить в том месте, где не сможет носить нефрит, как бы хорошо ему ни платили, как бы привлекательно это ни выглядело с профессиональной стороны и для будущего семьи.

Хами посмотрел на нее.

– Вы ведь уже когда-то снимали нефрит. И насколько это серьезно?

Шаэ задумалась над вопросом, прежде чем честно ответить. Недавние симптомы уже отступали, но воспоминания были еще свежи.

– Нефритовая ломка не слишком приятна, но не так ужасна, как многие думают, – сказала она. – Вы пройдете через нее дома, под присмотром врача, так что она закончится через пару недель. В Эспении без нефрита вы будете чувствовать себя по-другому, не как на Кеконе. Я бы никогда не попросила о таком Зеленую кость на Кеконе, но там через какое-то время вы перестанете скучать по нефриту.

– Это как быть глухим в стране глухих. – Главный Барышник с минуту размышлял над этой мыслью. – Я не могу принять такое важное решение немедленно. Мне нужно поговорить с семьей.

Шаэ кивнула.

– Дайте мне ответ к следующей пятнице.

Шаэ вышла из офиса через час после обеда и за полчаса доехала на метро до Жанлунского королевского университета, чтобы встретиться с Маро. Она взяла книгу, чтобы почитать в пути, но не могла сосредоточиться на словах. Ей ужасно хотелось увидеться с Маро, но Шаэ страшил предстоящий разговор. Когда она в конце концов собралась с духом, чтобы ему позвонить, то в глубине души надеялась, что Маро повесит трубку, как только услышит ее голос, тем самым облегчив ей задачу. Но в этом ей не повезло – после нескольких секунд тишины на другом конце линии Маро сказал лишенным эмоций голосом:

– Можем встретиться сегодня после лекций.

– Я приеду в университет, – предложила Шаэ, словно эта маленькая уступка с ее стороны могла компенсировать несколько недель молчания.

В разгар лета в метро было душно и пованивало, но на территории университета зелень давала щедрую тень. Шаэ увидела Маро – он сидел за уличным столом в кафетерии позади факультета международных отношений. Спиной к ней. Перед ним на столе лежала открытая книга, но он не читал, не переворачивал страницы. Шаэ охватило сильное желание подойти и положить руки ему на плечи, сделать вид, будто ничего не случилось, что все по-прежнему. Но она тут же поняла, что это невозможно, неловко, неподобающе, все равно что обнять незнакомца. Та легкость, которую она чувствовала рядом с Маро, олицетворяющим, как она сейчас поняла, побег от клана и проблем, – это чувство пропало. Шаэ поняла это еще издалека.

Она обогнула столик и села напротив Маро. На Маро она произвела явно неверное впечатление – все в том же деловом костюме, уродливые новые шрамы скрыты, только шея на месте ожерелья пуста. На его лице появилась странное выражение – смесь смущения и обиды, любви, злости и облегчения. От этих чувств лицо как будто дергалось в нерешительности, пока Маро не выдавил осторожную нейтральную улыбку. С такой улыбкой в попытке вести себя цивилизованно подходят к человеку, который только что врезался в твою машину.

– Я рад, что ты поправилась, – медленно произнес он. – И рад, что пришла на встречу.

– Прости, – сказала Шаэ. Похоже, это был единственный способ начать разговор.

– Почему? – Единственное слово с напряженной интонацией, но оно могло означать столько всего, что Шаэ не знала, как ответить. Маро понизил голос: – Почему ты не отвечала на мои звонки? Ни до, ни после?

На мгновение Шаэ запуталась – он имеет в виду аборт или дуэль? Но он не знал об аборте, значит, речь о дуэли.

– Почему вынудила меня узнавать обо всем из новостей? Почему даже не поговорила?

– Прости, – сказала Шаэ. – Слишком много всего навалилось и слишком быстро. Я знала, что если поговорю с тобой, то могу потерять самообладание и не сумею поступить правильно.

– Поступить правильно? – переспросил Маро с явным скепсисом. – Добровольно пойти на публичную смерть, устроив из нее спектакль?

– Мне пришлось, Маро. Горные использовали меня, чтобы ослабить Равнинный клан. – Шаэ обещала себе, что не будет защищаться, но почувствовала в голосе оборонительные нотки. – Я должна была это остановить. Ты сам сказал мне по телефону, что я заслуживаю свой пост. Велел не сдаваться.

Маро покачал головой.

– Я не имел в виду дуэль! Тебя могли убить!

– Да, но не убили. Я все еще здесь. И по-прежнему Шелест.

– Но если бы тебя убили… А тебя чуть не убили… И ты даже не поговорила со мной накануне. Это… – Его лицо исказилось от потрясения и гнева. – Люди, которые дороги друг другу, так себя не ведут. Как ты могла даже не сказать мне об этом?