Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

Мурмин бросил быстрый взгляд на стражников, что орудовали в подворотне.

— Думаешь, кто- то из них… — он недоговорил, многозначительно кивнув в сторону центра города.

Баэльт криво улыбнулся. Вот потому- то Мурмин и был его другом.

— Всё может быть. Лучше не рисковать. Тем более, моё положение и так после «Бочки» оставляет желать лучшего.

— Вигор может спрятаться где угодно, — зло сплюнул нидринг. — Сколько бы юстициаров не было, его не найти. Эрнест выпустил их на улицы, чтобы показать — он держит ситуацию под контролем. Болезненная и бесполезная демонстрация.

— Которая наверняка даст обратный результат. Он требовал проверить всё — каждый переулок, каждую дыру. Как думаешь — понравится беднякам такая проверка?

— Они живут в Медном квартале. Тут в каждом доме по пять семей, всё пропитано запахом пота, крови и алкоголя. Думаю, им и без нас хватает проблем, да, — Мурмин поправил застёжку плаща.

Баэльт медленно кивнул.

— Верно думаешь.

— Знаешь… — Мурмин почесал бороду. — Я тут посмотрел на то, что мы делаем… Может, Малькорн прав?

— Отчасти. Но эта его идея о возвращении королевской власти… — Баэльт недоверчиво покачал головой.

— Свобода довела этот город до такого состояния, Баэльт. Этот город получил свободу от короля. И что ты видишь? — нидринг развёл могучими руками в стороны. — Получая свободу от кого- то, кто умнее нас, мы становимся заложниками самих себя. Свобода порочна, если ты — идиот. А мы тут все идиоты.

— Свобода порочна, — с усмешкой повторил Баэльт.

— Да. Именно, — кивнул Мурмин. — К тому же, мы оба знаем, что прячется под этой верностью королю.

— Да. Безумный проект Веспрема, которым будут управлять безмозглые рабочие.

— Не утрируй, — скривился Мурмин. — Он просто борется за права рабочих.

— Тут ты прав.

— Раз я прав, хочу спросить. Почему мы работаем не на Малькорна?

— Иногда всё выглядит иначе, чем кажется на самом деле, — Баэльт подмигнул другу, и тот кивнул.

— То- то я думаю… А то он вроде бы лучший вариант для нас. Вроде как лидер рабочего движения города. Вроде бы как добряк и поборник справедливости. И вообще оказался неплохим парнем. И дочка у него красивая.

— Вот про дочку лишнее.

— Но она действительно красивая. И умом в отца.

— Откуда ты её знаешь?

— Общались как- то раз. На поэтическом вечере. Она меня хвалила.

Баэльт подозрительно сощурился на Мурмина. Однако, кажется, тот не шутил.

— Поэтический вечер? — ехидно спросил Баэльт. — Какого хрена, Мурмин?

— Ну… Там бывает интересно. К тому же, там бесплатно наливают. Иногда.

— Ты слушаешь или выступаешь?

— И то, и другое. Под именем Горькая Правда. Расписываю этой чистой элите все прелести уличной жизни. Особенно их восторгает, как я вплетаю уличный жаргон в стихи.

— Ты? Горькая Правда? — Баэльт не знал, смеяться ему или удивляться. — Заканчивай с книгами. А то завтра отправишься в Коллегию, а послезавтра утром станешь там главным. Ну или в Ксилматийскую Академию Искусств.

— Ай, ну тебя, — однако было видно, что нидринг польщён. — Я бы тебя позвал на выступление. Но знаю твоё отношение к поэзии.

— Как- нибудь завалюсь и всё испорчу, — пообещал Баэльт. — А вообще, ты молодец. Серьёзно.

— Возможно, — смущённо проговорил Мурмин.

Надо же. Мурмин — поэт. И не просто поэт — поэт, о котором говорили в самых элитарных кругах веспремского общества. Даже Эрнест пару раз ворчливо упоминал какого- то рабочего- поэта, который «пишет вроде бы и хорошо, но вроде бы и не то, что хотелось бы».

«А ведь он просто захотел стать лучше. Не побоялся и бросил вызов. Или принял. Это как посмотреть.»

Главное — он победил. Сначала себя, потом других, потом препятствия на своём пути.

— Слушай… — Баэльт неловко почесал затылок. — Я подумал… Надо прекратить это всё.

— Что? — непонимающе склонил головой Мурмин.

— Вот это, — полуфэйне указал на очередной переулок, из которого слышались ругань и удары. — В конце концов, думаю, Эрнесту не до того, чтобы отчитывать меня за неисполнительность.

Мурмин заговорщицки улыбнулся.

А затем, раздув грудь, рявкнул:

— Ребята, а ну сюда!

Десять стражников стояли уже не ровной колонной, а линией. На их грубых, заросших щетиной лицах выражалась детская обеспокоенность.

Дети, которым родители слишком рано дали свободу и которые не сумели правильно ей распорядиться.

— Так, десяток, — Мурмин прошёлся перед ними, почёсывая бороду. — Я тут подумал. Чего мы второй раз тут ходим- то?

— Второй раз? — недоумевающе переспросил кто- то из стражников.

— Ну да. Мы уже вроде как дошли до Медного квартала, нарезали круг вокруг Бедняцкой площади и вернулись сюда. Есть ли нам смысл тащиться ещё раз туда?

На простодушных лицах начало проступать понимание пополам с улыбками.

— А ведь верно, господин сержант, — кивнул один из них. — Вы, как всегда, демонски правы!

— К тому же, нам не по себе от этой работки, — другой, рослый, неуютно поёжился. — Бить этих людей.

— О, — Мурмин ухмыльнулся. — Неужели? Я слышу не подхалимаж, а правду? Приятные изменения. А теперь — свободны. До завтрашнего.

— Так точно! — рявкнули все разом и, развернувшись, зашагали прочь.

Интересно, куда они пойдут? Скорее всего, в таверну, где напьются до упаду и устроят драку. Или что- то в этом роде.

— Странно, — Баэльт задумчиво почесал подбородок. — Я- то думал, что они чуть потупее. И менее сознательны.

— Один из них — неудавшийся коллегист, ещё один — неплохой поэт. Остальные — добрые семьянины, которые пошли на эту работу, чтобы прокормить семью. И да — все они читают Горькую Правду.

— Шутишь?

— Да нет. Пообещал прибавку тому, кто научиться читать к концу месяца. А дальше они сами на книги набросились.

— Ты создаёшь страшных людей, Мурмин. Найди себе женщину, а то ты скоро превратишь стражу в общество изящных господ.

— По крайней мере, никто из этих господ не донесёт на нас Эрнесту. В этот раз. Слишком уж они благодарны.

— Не преувеличивай степень благодарности веспрмцев.

— В любом случае, через неделю я узнаю, кто из них доносит Эрнесту и уговорю доносить то, что нужно нам.

Баэльт изумлённо покачал головой.

— Твою мать, Хорстон, тебе пора остановиться. С такими темпами ты дорастёшь до Торгового Судьи и не заметишь.

— Возможно, — улыбнулся Мурмин. — А теперь, когда мы избавились от них, я хочу кое- что показать тебе. Избавились мы, кстати, довольно вовремя. Всего- то два дома.

— Чего?

— Увидишь.

Мурмин довольно осклабился и двинул дальше по улице.

Когда он начал стучать в дверь ветхого дома, Баэльт пытался понять — что, демоны раздери, его друг хочет показать?

Когда дверь открылась, Баэльт замер на миг.