Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

Когда свет перестал резать глаза и померк, а он смог рассмотреть говорившего, его спина покрылась холодным потом. Страх поднялся откуда-то из глубины и схватил его за горло.

Да. Всё так. Ещё хуже, чем в кошмаре, что ему снился.

Над ним склонялся адепт Лендор.

— Э-э… — промычал Синголо, нелепо открыв рот. Мысли, которые он пытался выразить, испуганно разбежались под новой волной хохота аудитории.

— Молодой человек, моя лекция показалась вам изрядно скучной, не так ли? — воркующим голосом вопросил старик. Его морщинистое лицо искривилось в улыбке, однако глаза оставались холодными.

«Мне конец», — сглотнул Синголо, тщась заставить сонный мозг работать.

— Нет, адепт! — голос после сна непривычно резанул горло, и он откашлялся. — Ни в коем случае! Ваши лекции, как и всегда, интересны! Просто я всю ночь готовился к испытанию у адепта Локсуса…

Взгляд старика не потеплел ни на миг.

— Адепт Локсус ведёт историю Западных Королевств, если мне не изменяет моя старая, занудная память. Может, подскажете, как это связано с реагентикой? — хохот вновь пролетел по просторной аудитории, заставляя уши Синголо покраснеть. — Видите, как вашим друзьям весело? Ах, студиозские годы…

Необычайно резво развернувшись, старик взревел:

— А ну уставились в столы и прекратили балаган! Живо — написали тридцать составных малого набора алхимика по Бронталле! Им смешно! — его рёв взлетел до визга, пока все в ужасе и недовольстве принимались скрипеть перьями.

Синголо пригнулся к своему столу, стараясь вжаться в него, исчезнуть. Чтобы сварливый мудак, повернувшись, не увидел его, пожал плечами и пошёл к кафедре, дочитывать лекцию. Чтобы все вокруг не бросали на него недовольных взглядов.

Проклятье… Полынь, аконит, флетчерова трава… А что дальше?..

Пока он старался вспомнить ещё хоть что-то, покрываясь холодным потом, старик продолжал кричать.

— Алхимия и реагентика — это не история! Я не видел ни разу, чтобы история убивала! — старый адепт отчаянно жестикулировал, чинно спускаясь по ступенькам к кафедре. Боги, пусть эта старая скотина споткнётся и расшибёт себе голову, пожалуйста! — Алхимия и убивает, и спасает! Дайте человеку Дрейково милосердие — и вылечите от лихорадки! Плесните ему в лицо Костедёром — и у него больше не будет лица! А история?! Какой в ней толк?! Убить историей можно, если только швырнуть в лицо кому-нибудь теми огромными томами, которые они будто бы читают! — боги в который раз пропустили молитвы Синголо мимо ушей — адепт занял место за кафедрой и теперь вещал оттуда. — Они говорят, что история есть наука жизни! А я говорю — история есть наука о мёртвых!

Синголо прикусил губу. Кажется, в этот раз Дуб совсем разошёлся — бегает как ударенный. Вон, вокруг кафедры аж круги нарезает…

Неужто он так от упоминания адепта Локсуса? Они с Дубом никогда особо не ладили…

— Эй! Синг! — кто-то дёрнул его за рукав рубахи, и он резко повернулся влево.

Ну разумеется. Варг. Тупой северянин.

— Какой пятый компонент Трастеро? — шёпот светловолосого здоровяка заставил Синголо судорожно зашипеть. Боги, как можно так орать?!

— Откуда я знаю?! Я похож на любителя реагинтики?! — яростно прошептал Синголо, часто оглядываясь на бушующего адепта.

Однако Варг не унимался.

— Да ты знаешь, не жмись! Дуб и так меня наорал на прошлой лекции, не хватало ещё, чтобы он опять меня за…

— Варг! — визг старика заставил обоих студиозов подпрыгнуть на месте, а остальных испуганно замереть.

Нервы Синголо натянулись до предела, дыхание судорожно вырвалось из груди.

Студиоз перевёл взгляд на лектора. Тот стоял за кафедрой, обвиняющей указывая пальцем в их сторону. Лицо Дуба было искривлено от бешенства.

— Прочь из аудитории! Я не желаю быть учителем дураков! В который раз я делаю вам замечание — а вы лишь проявляете большее неуважение! Сколько можно?! Сколько, я вас спрашиваю, можно?

Северянин оторопело открыл рот, но тут же захлопнул его. Его взгляд панически заметался.

— Я же предупреждал… — тихо прошипел Синголо, гневно кривясь на испуганное шиканье окружающих. — Скажи, что ты шептал молитву своим сраным северным богам! Живо!

Варг едва заметно кивнул и честно, открыто посмотрел на адепта.

— Я шептал молитву своим сраным северным богам, — зычно и гордо проговорил он.

«Наверное, вот так себя чувствуешь, когда тебя бьют по голове», — подумал Синголо, сжимаясь в ожидании реакции.

И она последовала.

Громогласный взрыв хохота и очередной, истошный, заоблачно высокий визг адепта:

— Прочь! Убирайся! Грязный варвар!

Бедный Варг… Впрочем, он заслужил это — в который раз он…

— И вы, молодой человек! — Синголо замер, чувствуя, как холодеет. — Да-да, вы! — и старая, покрытая старческими пятнами рука вытянулась в его сторону. Душа студиоза ухнула в пятки. — Я не желаю видеть вас больше на своих лекциях! Вообще! Убирайтесь оба! Вон! Прочь! Идите учите свою историю! Я не потерплю такого неуважения к великой науке…

— Да мы уже… — гневно прорычал Варг, однако Синголо резко дёрнул его за рукав.

— Простите, адепт, я клянусь, этого больше не повториться! — в эту фразу Синголо вложил всю искренность, что была в нём. Всю до последней капли.

Адепта, похоже, не впечатлило.

— Вы каждый раз клянётесь! Нет! Это я вас клянусь — моё испытание вы будете сдавать раз пять! И это в лучшем случае! В лучшем, слышите?!

Пять раз.

Слова отозвались похоронной песнью в ушах Синголо. Он бросил взгляд по сторонам в поисках помощи.

Но помощи ждать было неоткуда.

— Пожалуйста, адепт… — прокричал он, но старик махнул рукой.

— Нет! Убирайтесь! Вы слышали, что я сказал! Я не потерплю, чтобы двое желторотых дурачка позорили великую науку! Вы слышали?!

— Слышали, мудовзон, — прохрипел Варг.

Глаза Синголо закрылись сами по себе.

Ему захотелось умереть. Исчезнуть. Даже не рождаться. Лишь бы не стоять сейчас в этом месте. Рядом с Варгом. Здесь, в Коллегии.

А в следующий миг прекративший от возмущения хватать воздух ртом Дуб проорал:

— Пошли вон!

Теперь-то уже точно ничего не исправишь.

— Идём… — проговорил Синголо в ошарашенной тишине.

Когда он вставал из-за стола, волна уже зарождалась. Когда он потерянно, бездумно и опустошённо сгребал листы бумаги и перо в сумку, уже раздавались единичное хихиканье.

Его руки судорожно заметались, собирая остальное.

Быстрее, прочь, пока они не…

— Синголо, проводи-то хоть своего дружка до выхода — а то, кто знает, может, он сможет заблудиться! — раздалось откуда-то сзади. Хрофтар. Конечно же. Ублюдок.

И грянул хохот.

Подумать только — ещё вчера он сам смеялся с ними. Сам был каплей в этом грохочущем приливе смеха. Его хохот тоже отдавался эхом от потолка и падал на высмеиваемого.