Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том IV [publisher: Издательские решения]

«Я – мирный человек. У меня в душе царит согласие, я не стремлюсь нападать и подчинять. Я ничем не угрожаю, но обещаю надежду».

Ллорио подошла еще на шаг и всмотрелась противнику в лицо. «А! – тихо воскликнула она. – Ты всего лишь пустышка, манекен, а не Каланктус. Значит, ты готов познать сладость смерти?»

«Я – Каланктус».

Ллорио выкрикнула заклятие перекручивающего вихря, но Каланктус отмел его взмахом руки и в ответ произнес заклятие семистороннего сжатия, заставшее Мюрте врасплох – она упала на колени. Испытывая сострадание, Каланктус нагнулся, чтобы помочь ей подняться; она изрыгнула голубое пламя, но Каланктус все равно обнял ее за талию обожженными руками.

Ллорио оттолкнула его, лицо ее исказилось гримасой отвращения: «Ты не Каланктус, у тебя в жилах молоко, а не кровь!»

Пока она говорила, скарабей браслета Каланктуса прикоснулся к ее щеке. Ведьма вскрикнула, из ее уст вырвалось ужасное заклятие – настолько мощный взрыв магической силы, что ее внутренние ткани повредились: кровь потекла у нее изо рта и из носа. Ей пришлось отступить на несколько шагов, чтобы удержаться на ногах, в то время как изуродованный Каланктус, почти разорванный на части, медленно опустился на землю и лег на спину.

Тяжело дыша от обуревавших ее чувств, Ллорио стояла и смотрела вниз, на безжизненное тело. Струйка черного дыма, исходившая из ноздрей воплощения Каланктуса, стелилась над трупом и закручивалась ленивыми витками.

Передвигаясь с неподвижно устремленными вдаль глазами, как завороженный, Лехустер сделал несколько медленных шагов и оказался в облачке этого дыма. Воздух задрожал от рокочущего грома, ослепительно-желтая вспышка сверкнула, как молния: там, где стоял Лехустер, появился человек атлетического сложения, сияющий внутренним светом сквозь кожу. На нем были черные бриджи и сандалии; его ноги ниже колен и грудь были обнажены; у него были черные волосы, угловатое широкое лицо, суровый прямой нос и выступающая нижняя челюсть. Нагнувшись над трупом, он взял браслет со скарабеем и надел его на кисть правой руки.

Новоявленный Каланктус обратился к Ллорио: «Мои труды не пропали даром! Я появился в этой эпохе в обличии Лехустера, надеясь оставить в прошлом старые обиды и полузабытые страдания. Но моим надеждам не суждено было сбыться – отныне все, как прежде. Я – это я, и снова нас объединяет непримиримая вражда!»

Ллорио молчала – ее грудь часто вздымалась и опадала.

Каланктус продолжал: «Где же твои другие заклинания, наносящие смертоносные удары, ломающие кости – или внушающие мужчинам сладострастные мечты и лишающие их решимости? Если ты их помнишь, испытай их на мне – ведь я не человеколюбивый философ, как этот несчастный аватар, мечтавший всех нас помирить и так жестоко наказанный за это судьбой!»

«Мечты? Надежды? – воскликнула Ллорио. – Я побеждена, мой мир погиб! Что остается? Ничего! Ни надежды, ни чести – даже гнева и боли больше нет! Все пропало! Пепел несется метелью по пустыне. Все потеряно, все забыто. Лучших подруг, ближайших соратниц – всех уже нет. Кто эти жалкие, опустившие руки тупицы? Ильдефонс? Риальто? Бестелесные призраки, беспомощно разевающие рты! Надежды? Ничего не осталось. Все пропало, все кончено – даже смерть осталась в прошлом!»

Так в страстном отчаянии кричала Ллорио – у нее из носа все еще капала кровь. Каланктус молча стоял, ожидая успокоения горячки поражения.

«Да, я вернусь на Сад-аль-Сууд. Я проиграла. Меня загнали в угол враги моего пола».

Протянув руку, Каланктус прикоснулся к ее лицу: «Называй меня врагом, если хочешь! И все же, я люблю твои незабываемые черты, высоко ценю твои доблести и твои неповторимые недостатки. И я не хотел бы, чтобы ты изменилась – разве что ты подобреешь».

Ллорио отступила на шаг: «Я ничего не уступлю и ни в чем не изменюсь!»

«Что ж, я всего лишь высказал мимолетное пожелание. Почему ты истекаешь кровью?»

«Мой мозг кровоточит. Я растратила все силы, чтобы уничтожить этот несчастный, бесполезный манекен. Я тоже умираю – у меня во рту вкус смерти. Каланктус, ты наконец победил!»

«Как обычно, ты преувеличиваешь. Я не победил, и ты не умираешь. Тебе даже не нужно возвращаться на Сад-аль-Сууд – в это окутанное испарениями болото, кишащее кровососущим гнусом, грызунами и пожирающими их филинами. Такому деликатному существу, как ты, вовсе не подходят подобные условия. В изгнании, кто будет стирать твое белье?»

«Ты не позволишь мне умереть и отказываешь мне в бегстве на другую планету? Разве это не поражение из поражений?»

«Слова, пустые слова! Послушай: возьми меня за руку и положим конец этому скандалу».

«Никогда! – вскрикнула Ллорио. – Это стало бы символом твоего окончательного преобладания, а я никогда не сдамся, никогда!»

«Я с радостью откажусь от любых символов ради действительности. И тогда ты увидишь, насколько обоснованны мои притязания».

«Никогда! Я не уступлю свое тело похотливому мужчине, кем бы он ни был!»

«Тогда, по меньшей мере, проведи какое-то время в моей компании – мы выпьем вина на террасе моего воздушного зáмка, будем смотреть на открывающиеся виды и говорить все, что придет в голову».

«Никогда!»

«Одну минуту! – вмешался очнувшийся к тому времени Ильдефонс. – Прежде чем вы уйдете, будьте добры, снимите заклятие с чародеев-ведьм из свиты Мюрте. Избавьте нас от этой обременительной обязанности».

«Это совсем не трудно, – усмехнулся Каланктус. – Вызовите вторую ретротропическую волну, после чего примените стабилизирующее заклятие. Это займет несколько минут».

«Да-да, – пробормотал Ильдефонс. – Именно это я и собирался сделать».

Риальто повернулся к Ладанку: «Привези сюда ведьм и разложи их рядышком на траве».

«А что делать с трупом?»

Риальто произнес растворяющее заклинание, и тело погибшего аватара рассыпалось в прах.

Ллорио колебалась – она смотрела то на север, то на юг, явно не желая принимать окончательное решение, после чего стала задумчиво спускаться по лугу. Каланктус последовал за ней – они остановились лицом к лицу. Ллорио первая проговорила несколько слов, Каланктус ей ответил, она отозвалась. Оба взглянули на восток и тут же исчезли.

Днем Солнце озаряло Землю тусклыми красновато-коричневыми лучами; ночью было темно и тихо – лишь несколько бледных мерцающих точек в небе напоминали о древних созвездиях. Время лениво тянулось, не внушая никакого стремления к цели, никакой настойчивости – люди редко строили далеко идущие планы.

Прошло три эона с тех пор, как распался Великий Мофолам. Знаменитые мастера магии вымерли – каждого постиг более или менее бесславный конец: одних предали ближайшие друзья и наперсники, других застигли врасплох, одурманенных страстными объятиями, третьи пали жертвами махинаций и тайных сговоров или неожиданных, непреодолимых катастроф.