Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том IV [publisher: Издательские решения]

Каланктус переводил взгляд светло-голубых глаз с одного лица на другое: «Рад слышать! Насколько мне известно, мир остро нуждается в дружелюбии».

Повернувшись к двум чародеям, Лехустер пробормотал: «Он – Каланктус, конечно, но заметна какая-то разница – точнее, отсутствие какого-то свойства. Я перелил ему литр своей крови. Возможно, этого недостаточно… Что ж, поживем – увидим».

Ильдефонс спросил: «Как насчет магической силы? Способен ли он осуществлять заклинания?»

Лехустер взглянул на воплощение Каланктуса: «Я загрузил звездоцветы в его сенсориум. Он полон внутренней силы. Внешнее беззаботное спокойствие объясняется тем, что ему еще никто не причинял никакого вреда».

«Чтó он знает о Мюрте?»

«Все, что можно узнать. Но он не проявляет никаких эмоций по этому поводу».

Ильдефонс и Риальто скептически разглядывали свое творение. «Пока что он все еще выглядит как абстрактное подобие Каланктуса, не руководствующееся решительными волевыми побуждениями, – заметил Риальто. – Не можем ли мы придать ему более отчетливый характер настоящего Каланктуса?»

Лехустер колебался: «Можем. Вот амулет в виде скарабея – Каланктус всегда носил его на кисти руки. Помогите ему одеться – после этого я вручу ему скарабея».

Через десять минут Ильдефонс и Риальто вернулись из гардеробной вместе с воплощением Каланктуса в черном шлеме, в кирасе из полированного черного металла, в черном плаще, черных галифе и черных сапогах с серебряными пряжками.

Лехустер кивнул: «Так ему и подобает одеваться. Каланктус, протяни руку! Я передам тебе браслет с амулетом в виде скарабея – его носил первый Каланктус, личность которого ты должен унаследовать. Теперь это твой браслет, надень его. Всегда носи его на кисти правой руки».

«Я ощущаю прилив энергии, – сказал новый Каланктус. – Я силен! Я – Каланктус!»

Риальто спросил: «Силен ли ты достаточно для того, чтобы повелевать магическими чарами? Обычному человеку приходится отрабатывать навыки сорок лет, чтобы стать учеником чародея».

«Я могу повелевать магическими чарами».

«Пойдем же! Тебе предстоит усвоить „Энциклопедию“ и три тома „Наследия“ Фандаала. Если после этого ты не умрешь и не сойдешь с ума, я провозглашу тебя самым могущественным чародеем из всех, кого мне привелось повстречать. Пойдем – обратно в лабораторию!»

Ильдефонс остался в гостиной. Проходили минуты… Из лаборатории послышался странный сдавленный возглас, быстро оборвавшийся.

В гостиную решительными шагами вернулся Каланктус; за ним, едва волоча ноги, следовал слегка побледневший, даже позеленевший Риальто.

Каланктус мрачновато произнес, обращаясь к Ильдефонсу: «Я впитал магию. У меня в голове роятся тысячи заклинаний – они соперничают и рвутся на волю, как дикие звери, во всевозможных направлениях, но пока что мне удается их сдерживать. Скарабей придает мне силу».

Лехустер сказал: «Пора действовать. На лугу собираются женственные колдуны: Занзель, Ао Опалоносец, Барбаникос и прочие. Они бранятся, они возбуждены… По сути дела, Занзель уже идет сюда».

Риальто взглянул на Ильдефонса: «Следует ли воспользоваться этой возможностью?»

«Глупо было бы ее упустить!»

«Я тоже так думаю. Прошу вас, укройтесь в беседке за усадьбой…»

Риальто вышел на переднюю террасу навстречу Занзелю, тотчас же разразившемуся возмущенными протестами в связи с пропажей звездоцветов.

«Вы совершенно правы! – откликнулся Риальто. – Это беспардонное хищение совершено по велению Ильдефонса. Проследуйте за мной в беседку за усадьбой, и я возмещу нанесенный ущерб».

Занзель прошел к беседке за усадьбой, где Ильдефонс привел его – точнее, ее – в бесчувственное состояние заклятием «Внутреннего одиночества». Ладанк, камердинер Риальто, отвез обмякшее тело Занзеля на тачке в сарай садовника.

Ободренный первым успехом, Риальто снова вышел на переднюю террасу и подозвал жестом Барбаникоса – тот последовал за Риальто к беседке за усадьбой, и его постигла та же судьба, что и Занзеля.

Так же обстояло дело и с Ао Опалоносцем, Нежнейшим Лоло, Хуртианцем и другими, пока на лугу не остались только сохранившие рассеянность даже в женственном варианте Вермулиан и Дидактор Чамаст – они не обратили внимания на призывную жестикуляцию Риальто.

В белом клубящемся вихре на луг внезапно спустилась Ллорио Мюрте. На ней были белое платье до колен и серебряные сандалии, ее волосы стягивал черный обруч. Она о чем-то спросила Вермулиана; тот указал на Риальто, стоявшего на террасе усадьбы Фалý.

Ллорио медленно приблизилась. Появился Ильдефонс, вышедший из беседки. Увидев Белую Ведьму, он храбро протянул к ней руку и провозгласил удвоенное заклятие «Внутреннего одиночества». Заклятие отразилось от ведьмы и вернулось, поразив Ильдефонса – тот оцепенел и упал навзничь.

Ллорио Мюрте остановилась: «Риальто! Ты заманил в западню мою свиту. Ты украл мои магические самоцветы. Теперь ты отправишься со мной на Сад-аль-Сууд, но уже не в качестве ведьмы, а в качестве лакея, выполняющего самую унизительную работу – таково будет твое наказание. Ильдефонса ожидает не лучшая судьба».

Из усадьбы Фалý вышел Каланктус. Весь в черном, он остановился на крыльце. У Ллорио отвисла челюсть, ее плотно сжатые губы раскрылись.

Ллорио хрипло проговорила: «Как ты здесь оказался? Как ты вырвался из треугольника? Как…» Она замолчала, словно поперхнувшись, и с испугом уставилась в лицо Каланктусу. Наконец она снова обрела дар речи: «Почему ты на меня так смотришь? Я не нарушала обязательства, и теперь возвращаюсь на Сад-аль-Сууд! Здесь, на Древней Земле, я сделала только то, что требовалось сделать – а ты нарушил наш договор!»

«Я тоже сделал то, что требовалось сделать – и теперь это придется сделать опять, ибо ты заколдовала мужчин-чародеев, чтобы превратить их в ведьм, и тем самым нарушила великий закон, согласно которому мужчине суждено быть мужчиной, а женщине – женщиной!»

«Когда закон сталкивается с необходимостью, закон уступает – так сказано в твоих собственных „Декретах“!»

«Это несущественно. Да, ты вернешься на Сад-аль-Сууд! Вернешься тотчас же – одна, без тех, кого обворожила».

Ллорио отозвалась: «Мне все равно. Жалкая горстка неудачников! Они не годятся ни в чародеи, ни в ведьмы. Честно говоря, я просто хотела развлечься, устроив себе нечто вроде придворной свиты».

«Так ступай же, Мюрте!»

Ллорио взглянула на Каланктуса со странным смешанным выражением замешательства и неудовлетворенности. Она даже не сдвинулась с места – что, по-видимому, должно было служить насмешливой провокацией: «Эоны не прошли для тебя даром: ты обмяк, будто сделан из теста! Помнишь, как ты мне угрожал? Чтó ты обещал со мной сделать, если мы встретимся снова?» Она сделала шаг вперед и холодно усмехнулась: «Ты боишься моего могущества? Так и должно быть! Где теперь твои эротические похвальбы и предсказания?»