Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том III [publisher: Издательские решения]

Когда Вискича и его матросов утащили в тюрьму, Кугель погрузился в глубокое и длительное раздумье, после чего вышел на площадь и снова обратился к Вармусу: «Может быть, вы помните, что сегодня я интересовался возможностью присоединиться к вашему каравану».

«Условия не изменились, – коротко обронил Вармус. – Все места заняты».

«Допустим, однако, – продолжал Кугель, – что в вашем распоряжении будет еще один большой, роскошный экипаж, в котором могут удобно разместиться двенадцать пассажиров – найдете ли вы достаточное число желающих занять места в таком экипаже?»

«Несомненно! Но им придется ждать следующего каравана – иначе мы пропустим фестиваль. Мы выезжаем утром, и времени для доставки дополнительной провизии уже не осталось».

«Доставку провизии к утру тоже можно обеспечить, если мы договоримся».

«Что вы предлагаете?»

«Я предоставлю экипаж и провизию. Вы найдете еще двенадцать пассажиров и возьмете с них самую высокую цену. Я ничего не плачу. Мы разделим чистую прибыль».

Вармус поджал губы: «Не вижу, почему бы это мне повредило. Где экипаж?»

«Пойдемте, мы его добудем».

Вармус с сомнением последовал за Кугелем к докам, где к этому времени грузчики уже разошлись, и подводы больше не появлялись. Кугель взошел на борт «Авентуры», привязал конец магической веревки к кольцу на носу и перебросил другой конец Вармусу, стоявшему на причале. Кугель пнул корпус «Авентуры» смазанным оссиповой ваксой сапогом, и судно мгновенно стало невесомым. Спустившись на причал, Кугель отвязал швартовы, и судно, к изумлению Вармуса, поднялось в воздух.

«Растянись, веревка!» – приказал Кугель, и «Авентура» поднялась выше в ночное небо.

Совместными усилиями Вармус и Кугель оттащили судно по воздуху вдоль дороги на некоторое расстояние от окраины города и спрятали его в роще кладбищенских кипарисов, после чего вернулись в гостиницу.

Кугель хлопнул начальника каравана по плечу: «Мы заключили взаимовыгодный договор и поработали на славу!»

«Я не доверяю магии, – пробормотал Вармус. – От всех этих чудес мурашки бегут по коже».

Кугель махнул рукой: «Вместо того, чтобы беспокоиться понапрасну, давайте выпьем по бокалу вина, чтобы отпраздновать сделку, хорошенько выспимся, а завтра утром отправимся в путь!»

В предрассветной тишине Вармус собрал работников, выстроил в надлежащем порядке фургоны и экипажи и рассадил пассажиров по отведенным местам, успокоительно отвечая на жалобы вежливыми замечаниями и невинным взором голубых глаз. Казалось, Вармус одновременно поспевал повсюду – тяжеловесная фигура в черных сапогах, крестьянской подпоясанной рубахе и мешковатых штанах; плоская широкополая шляпа закрывала его светлые кудри.

Время от времени он подводил к Кугелю пассажиров со словами: «Отведите еще одно место в „первом классе“!»

Постепенно собралась группа из шести таких пассажиров, в число которых входили две женщины, Эрмольда и Ниссифера – судя по всему, средних лет, хотя в случае Ниссиферы об этом трудно было судить, так как она закуталась с ног до головы в длинную рыжевато-коричневую плащаницу и носила надвинутую на уши мягкую шапку с непроницаемой вуалью. Ниссифера вела себя отстраненно и молчаливо, причем, казалось, поскрипывала при ходьбе. Эрмольда, пухлая и болтливая, отличалась крупными чертами влажного лица и сотнями кудряшек медно-малинового цвета.

В дополнение к Ниссифере и Эрмольде наслаждаться привилегиями «первого класса» решили четверо мужчин – разношерстная компания, включавшая Голфа Раби, экклезиарха и пантолога, неких Клиссума и Перрукиля, а также Иванелло, молодого красавца, с завидным изяществом носившего модный костюм; присущая Иванелло манера общения варьировала в довольно-таки ограниченном диапазоне между беззаботной снисходительностью и насмешливым презрением.

Последним присоединился к этой группе Клиссум, обходительный корпулентный господин, излучавший неизъяснимый шарм профессионального эстета. Познакомившись с ним, Кугель отвел Вармуса в сторону.

«Теперь у нас шесть пассажиров „первого класса“, – сказал Кугель. – Каюты 1, 2, 3 и 4 предназначены для пассажиров. Кроме того, мы можем использовать двухместную каюту, которую раньше делили кок и стюард, в связи с чем караванным повару и стюарду придется довольствоваться помещением на полубаке. В качестве капитана воздушного судна, я, естественно, займу каюту на корме. Короче говоря, все места снова заняты».

Вармус почесал щеку; на его притворно-туповатом лице отразилось полное непонимание: «Не может быть! Судно крупнее трех экипажей, вместе взятых!»

«Совершенно верно, но трюмы занимают много места».

Вармус недовольно крякнул: «Нужно еще что-нибудь придумать».

«Не вижу в сложившейся ситуации никаких недостатков, – возразил Кугель. – Если вы сами пожелаете лететь на „Авентуре“, можете занять койку на форпике».

Вармус покачал головой: «Проблема не в этом. Нужно освободить места для дополнительных пассажиров. По сути дела, я намеревался использовать с этой целью каюту на корме – зачем она вам или мне? В конце концов, мы с вами бывалые путешественники и не привыкли нежиться в роскоши…»

Кугель поднял руку: «Вы неправы! Именно потому, что мне пришлось пережить множество невзгод и лишений, я высоко ценю удобства цивилизации. Все места на „Авентуре“ заняты. Мы больше не можем предлагать каюты первого класса».

Вармус демонстрировал ослиное упрямство: «Прежде всего, я не могу предоставить повара и стюарда, если им предстоит обслуживать всего лишь шестерых пассажиров и вас. Значит, обязанности такого персонала придется выполнять вам».

«О чем вы говорите? – воскликнул Кугель. – Будьте так добры, вспомните условия нашего договора! Я – капитан, а не стюард и не повар».

Вармус глубоко вздохнул: «Кроме того, я уже продал еще четыре места „первого класса“ – ага! Вот они! Доктор Лаланке и его спутники».

Обернувшись, Кугель увидел высокого угрюмого господина с нездоровым бледно-свинцовым оттенком кожи, густой черной шевелюрой, вопросительно приподнятыми черными бровями и остроконечной черной бородкой.

Вармус представил его: «Кугель, перед вами доктор Лаланке, знаменитый ученый и мудрец».

«Вы мне льстите!» – поклонился Лаланке.

За доктором следовали вереницей, медленными длинными шагами, неподвижно опустив руки вдоль узких бедер подобно механическим куклам или сомнамбулам, три девушки, каждая еще бледнее доктора Лаланке; их непроницаемо плотные черные волосы были коротко подстрижены.

Кугель переводил взгляд с одной девушки на другую: они были почти одинаковы или даже совершенно одинаковы – у всех трех были одни и те же большие серые глаза, широкие скулы и впалые щеки, сходившиеся к маленьким острым подбородкам. Они носили облегающие белые бриджи, свидетельствовавшие о не слишком женственной форме их ног и бедер, а также бледно-зеленые кофты, опоясанные в талии. Девушки остановились за спиной доктора Лаланке и неподвижно смотрели в сторону реки, ничего не говоря и не проявляя никакого интереса к происходящему.