Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том II [publisher: Издательские решения]

Кугель выбрал роскошное помещение с окнами, выходившими на юг, сменил изящный костюм на атласную пижаму, устроился в мягкой постели с простынями из бледно-голубого шелка и забылся сном.

Утром он не сразу понял, какой глаз ему следовало открыть, что побудило его предусмотрительно изготовил повязку, позволявшую закрывать тот или иной глаз в зависимости от обстоятельств.

Днем дворцы Смолода выглядели еще чудеснее, причем теперь на площади толпились принцы и принцессы – красавцы и красавицы, все без исключения.

Кугель надел изящный черный костюм, зеленый берет набекрень и зеленые сандалии. Спустившись в вестибюль, он поднял опускную решетку одним властным жестом и вышел на площадь.

Вокруг не было никаких признаков присутствия Бубаха Ангха. Другие обитатели Смолода любезно приветствовали его, а принцессы демонстрировали заметную благосклонность – так, как если бы считали знакомство с ним особой привилегией. Кугель отвечал им вежливо, но беспристрастно: даже магическая линза не могла заставить его забыть провисшие складки жира, дряблую плоть, маслянистую грязь и кишащие насекомыми волосы смолодских женщин.

Он с удовольствием позавтракал яствами павильона, после чего вернулся на площадь, чтобы поразмыслить о возможных дальнейших мерах. Беглый осмотр парка на окраине показал, что вооруженные стражи из Гродзя оставались начеку. Никакой возможности для сиюминутного побега не было.

Смолодская знать занималось увеселениями. Иные бродили по лугам; другие совершали лодочные прогулки по приятнейшим каналам к северу от города. Старейшина, принц изящной и благородной внешности, сидел один на скамье из полированного оникса, погрузившись в глубокое раздумье.

Кугель подошел к нему; старейшина встрепенулся и пригласил его присесть жестом, выражавшим сдержанное дружелюбие. «У меня неспокойно на душе, – признался старейшина. – Несмотря на всю справедливость моего решения и учитывая неизбежное непонимание вами наших традиций, я все еще чувствую, что был нанесен определенный ущерб, и не понимаю, как его можно было бы возместить».

«Мне кажется, – ответил Кугель, – что, несмотря на несомненные достоинства сквайра Бубаха Ангха, он проявляет отсутствие самоконтроля, неподобающее представителю высшего света. По-моему, ему не помешало бы провести еще несколько лет в Гродзе и поразмыслить о будущем».

«В том, что вы говорите, есть некоторый смысл, – согласился старейшина. – Иногда полезно в какой-то степени жертвовать индивидуальными преимуществами во имя коллективного благополучия. Уверен в том, что, если возникнет такая необходимость, вы с радостью уступите свою линзу и зарегистрируетесь в Гродзе в порядке общей очереди. Какое значение имеют несколько лет? Годы летят, как светлячки в ночи».

Кугель любезно развел руками: «С другой стороны, может быть организована лотерея, в которой примут участие все владельцы двух линз. Проигравший по жребию подарит одну из своих линз Бубаху Ангху. А мне хватит и одной».

Старейшина нахмурился: «Как вам сказать… проведение такой лотереи маловероятно. Тем временем, вам следует приобщиться к нашим развлечениям. Позволю себе заметить, вы отличаетесь впечатляющей внешностью – принцессы нередко провожают вас зачарованными взглядами. Вот, например, неотразимая Юдела Наршаг – а там Зококса из дворца Розовых Лепестков, и с ней – резвушка Ильвиу Ласмаль. Не стесняйтесь! У нас в Смолоде нет лишних предрассудков».

«Привлекательность этих особ не ускользнула от моего внимания, – ответил Кугель. – К сожалению, меня сдерживает обет целомудрия».

«Несчастный! – воскликнул старейшина. – Принцессы Смолода бесподобны! Извольте заметить: еще одной не терпится познакомиться с вами поближе».

«Думаю, ее больше интересует знакомство с вами», – возразил Кугель. Старейшина встал и направился к упомянутой молодой женщине, въехавшей на площадь в изумительном, формой напоминавшем сказочную ладью экипаже, шагавшем на шести лебединых ногах. Эта принцесса раскинулась на розовой пуховой софе, а ее необычайная красота заставила Кугеля пожалеть о том, что из его памяти никак не могли исчезнуть свалявшиеся волосы, щетинистые родинки, тройные подбородки, потные складки и морщины смолодских женщин. Принцесса в ладье воистину была мечтой наяву: стройная и гибкая, с кожей оттенка густого крема, деликатным носом, излучающими блеск грустными глазами и очаровательно подвижным ртом. Выражение ее лица заинтриговало Кугеля, так как оно было значительно сложнее ужимок других принцесс – задумчивое, но повелительное, страстное, но недовольное.

На площадь явился наконец Бубах Ангх, нарядившийся воинственно: в кирасе, в гребенчатом шлеме и с мечом. Старейшина тут же пошел поговорить с ним, и теперь принцесса, к вящему раздражению Кугеля, направила ладью прямо к нему.

Он поднялся к ней навстречу: «Насколько я понимаю, принцесса, ваш приветственный жест относился ко мне?»

Принцесса кивнула: «Не совсем понимаю – что вы делаете здесь, на дальнем севере?» У нее был мягкий, чистый, мелодичный голос.

«Выполняю поручение, – объяснил Кугель. – В Смолоде я останусь ненадолго; мне нужно возвращаться на юго-восток».

«В самом деле! – принцесса чуть наклонила голову набок. – И какого рода поручение вам приходится выполнять?»

«Откровенно говоря, я оказался здесь благодаря проискам мстительного волшебника. В мои собственные планы это путешествие не входило никоим образом».

Принцесса тихо рассмеялась: «Мне редко встречаются чужестранцы. Не хватает новых лиц, бесед с новыми людьми. Возможно, вы не откажетесь посетить мой дворец? Мы поговорим о волшебстве и о странных вещах, происходящих в последнее время на умирающей Земле».

Кугель неловко поклонился: «Благодарю за великодушное предложение. Но вам придется пригласить кого-нибудь другого, так как я связан по рукам и ногам обетом целомудрия. Прошу вас не воспринимать это как оскорбление – я вынужден был ответить таким же образом и гуляющей поблизости Юделе Наршаг, и Зококсе, и даже отказаться от общества Ильвиу Ласмаль».

Принцесса подняла брови, опустилась поглубже в пуховую софу и едва заметно усмехнулась: «Как же, как же! Бессердечный человек, суровый и безжалостный, вы отказываете себе во внимании стольких женщин, умоляющих о снисхождении!»

«Именно так, ничего не поделаешь», – Кугель обернулся: к нему подходили старейшина и следовавший за ним Бубах Ангх.

«Возникла пренеприятнейшая ситуация, – сообщил ему старейшина. – Выступая от имени всех обитателей Гродзя, Бубах Ангх заявляет, что они отказываются поставлять в Смолод провизию, пока не будет восстановлена справедливость. Восстановление справедливости, с их точки зрения, заключается в возвращении вами магической линзы Бубаху Ангху, а также в выдаче вас лично карательной комиссии, ожидающей в парке неподалеку».