Николай Воронков - Везунчик [СИ]

Мужик не стал рассусоливать.

— Кто такой?

Может, он и имел право спрашивать, но больно резко он начал.

— А ты кто такой, чтобы спрашивать?

Мужик мгновенно побагровел.

— Я — управляющий поместьем Данел — он сунул мне под нос внушительный такой кулак — Ещё раз вздумаешь умничать, враз мозги вправлю! Ясно?

На этот раз я решил промолчать. Данел ещё посопел носом, успокаиваясь.

— То, что ты под арестом, я и так знаю. Как звать?

— Тантал.

Имя пришло в голову случайно, и лишь потом как-то вспомнилось, что так называется редкий металл серебристо-белого цвета. А ещё так звали мифического древнегреческого царя, обречённого на вечные муки. Очень даже похоже на меня.

— Ну, Тантал так Тантал — Данел совсем успокоился — Значит так. Жить будешь здесь. Можешь запираться, но здесь ты никому не нужен. Вставать с рассветом. По колоколу приходишь к дворовой кухне, все едят, потом я говорю кому что делать. Обед как получится. Если работа будет в поместье, обед по колоколу. Если работа далеко, тебе дадут тусок с собой. Ужин снова по колоколу, потом можешь вернуться сюда и делать что хочешь. Шесть дней работаешь, потом один день помыться, постираться, передохнуть. Вздумаешь дурить, воровать… — он снова многозначительно показал кулак — Всё понял?

Да чего уж тут не понять.

— Я что, буду здесь жить один?

— А тебе что, страшно? — видимо, пошутил Данел — У госпожи графини ещё двое а' рестов, но они нашли себе баб, и те упросили госпожу, чтобы а' ресты ночевали у них. Но тебе — он кивком показал на мой ошейник — на такую поблажку можно не надеяться — Ну, это резонно, кому нужен импотент в хозяйстве? — Ещё что?

— Госпожа графиня сказала, что из дома я могу выходить только по вашему разрешению. Вы будете водить меня каждый раз?

— Вот ещё, — фыркнул Данел — делать мне больше нечего, как за тобой ходить. Разрешение я тебе даю, но только ходить на кухню. К хозяйскому особняку приближаться даже не смей, только если я скажу прямо. Ну, про побег тебе уже говорили, остальное потом обскажу. Ладно, пошли, на ужин колокол уже был.

Ну, пожрать я совсем не против. Молча поднялся и пошёл следом за Данелом. Пришли, как я и думал, к дому, от которого так вкусно пахло. Тот же бревенчатый дом, только размерами больше и вытянут в длину. Барак, короче, разве что несравнимо чище моего. От входа налево загородка, за которой виднелась плита с большими кастрюлями. Прямо и направо, как бы в большом зале, четыре длинных стола, а в углу справа ещё небольшой стол. За длинными столами на лавках сидело с десяток человек. Трое мужиков и семь женщин в обычной крестьянской одежде. Видимо, они только закончили ужинать, и теперь сидели и негромко разговаривали о чём-то своём. Завидев нас с Данелом, все замолчали и настороженно ждали начальнических указаний. Данел, как настоящий начальник, окинул всех взглядом, кашлянул, прочищая горло, и громко объявил.

— Значит, слушайте все! У нас появился новый а' рест. Зовут Тантал. Жить будет в избе для а' рестов, столоваться здесь. Сильно не обижайте, но и бездельничать не позволяйте. И это, бабы, хотелки свои сразу забудьте — парень больной, по этому делу увечный, так что для вас он совсем бесполезный — Данел оглянулся в сторону кухни — Зинара, покорми а' реста.

Из кухни появилась дородная женщина и встала, уперев руки в бока.

— А нечем мне его кормить! Сам же выдаёшь продукты по счёту, так что на лишний рот у меня ничего нет!

Данел только отмахнулся.

— Найдёшь чего-нибудь, он привередничать не будет.

Данел ушёл, а Зинара, проводив его взглядом, уставилась уже на меня. Оглядела с головы до ног, сделала какие-то выводы и ткнула пальцем в сторону маленького стола.

— Будешь есть там. К другим столам даже не подходи — нечего мне тут грязь разносить!

Я молча подошёл к указанному столу и уселся на лавку, ожидая продолжения. Зинара, между тем, постояла, чуть покачиваясь — видно, решала проблему моего пропитания, и решила её быстро и очень просто. Подошла к длинным столам, за которыми сидели работники, взяла одну из тарелок и стала сливать туда остатки из всех других. Под конец ещё и оставшийся хлеб туда бросила. Брякнула тарелку передо мной так, что брызги разлетелись по столу, бросила рядом чью-то ложку, и снова руки в боки. И таким это ехидным тоном протянула

— Не побрезгуете, господин а' рест?

Не знаю, я ей чем с ходу не понравился или у неё тёрки какие с управляющим, но тон мне её совершенно не понравился. Чужие объедки в нынешнем состоянии я съел бы не морщась, но поступать так со мной на глазах людей, с которыми мне придётся какое-то время жить рядом…

Я задумчиво поковырял ложкой в своей тарелке.

— Ну что вы, госпожа Зинара. Вот помнится, мне историю интересную рассказывали. Как-то два ученика лекаря мертвяка резали, учились, значит. Резали, резали, а потом дело и до желудка дошло. Разрезали и его, а он кашей полный. Покойник, значит, перед смертью поел хорошо. А ученики-то голодные, как водится, вот и решили эту кашу съесть. Только пока один за ложкой бегал, второй всю кашу уже и съел — Судя по лицам слушателей, история нравилась им всё меньше и меньше — Ну вот, значит, прибегает первый ученик с тарелкой и ложкой, а желудок уже пустой. Ну, он драки устраивать не стал, а так это спокойно и говорит: "Что ж ты, друг, поторопился — покойник-то холерой болел!" Ну, второго сразу стошнило, а первый тарелку подставил и всё собрал. Перемешал ложкой, да и давай есть. Ест и нахваливает: "Люблю тёпленькое!"

Большая часть слушателей сидела с белыми или зелёными лицами. Я оглядел их, помешал в тарелке, затем поднёс ложку ко рту, громко схлебнул, почмокал и одобрительно кивнул.

— Тёпленькое!

Вот этого народ не выдержал — почти все, затыкая рты, бросились на улицу, и через открытую дверь было слышно как нескольких человек рвало. Не очень приятные звуки, но мне сейчас было наплевать. Зинара оказалась покрепче остальных и осталась, хотя тоже взбледнула лицом. Смотрела как я ем почти до конца, и лишь когда я сыто рыгнул, тоже выскочила на улицу.

Да уж, знакомство вышло не очень хорошим, но мне было плевать. Пройдя Мёртвые Земли, я теперь что угодно съем и не поморщусь, но вот такое отношение взбесило до крайности. Одно дело выживать, и совсем другое, когда тебя стараются унизить осознанно.

В свою избушку я возвращался в одиночестве. Ни с кем не познакомился, ничего нового не узнал, но хотя бы поел. В избе уже было темно, и я почти на ощупь добрался до топчана. Только улёгся, и сразу стал проваливаться в сон. Ещё мелькнула мысль, что надо поискать какой-нибудь светильник, что-то придумать с умыванием. И вообще, пол помыть, стены выскоблить, хоть какой-нибудь уют создать. Веток там пахучих повесить, цветочков каких.