Роберт Джордан - Око Мира [litres]

– Конечно нет. – Седоволосый повернулся к Перрину и Эгвейн с легким упреком и усталой улыбкой – добрый дедушка, которому известно, что его внуки напроказничали. – Меня зовут Джефрам Борнхальд, – сказал он им. – Ты, как я понял, – Перрин. Но вот вы, молодая женщина, как ваше имя?

Перрин сердито посмотрел на седого, но Эгвейн качнула головой:

– Не будь глупым, Перрин. Я – Эгвейн.

– Просто Перрин и просто Эгвейн, – тихо произнес Борнхальд. – Но, полагаю, если вы и вправду друзья Темного, то вы желали бы скрывать свои подлинные имена по возможности подольше.

Перрин с трудом, но сам поднялся на колени; большего не позволяли путы.

– Мы не друзья Темного! – гневно возразил он.

Слова еще не успели слететь с его губ, как Байар оказался возле Перрина. Мужчина двигался словно змея. Юноша заметил, как рукоять топора резко двинулась к нему, и попытался пригнуться, но тяжелое топорище попало ему повыше уха. Лишь то обстоятельство, что Перрин отстранился от удара, спасло юношу и он не упал с проломленным черепом. И все равно у него искры из глаз посыпались. От удара о землю перехватило дыхание. В голове звенело, и кровь заструилась по щеке юноши.

– У вас нет никакого права, – начала Эгвейн и пронзительно вскрикнула, когда рукоять топора метнулась к ней. Девушка отшатнулась вбок, и топорище со свистом пронеслось в воздухе, когда она упала на полотно пола.

– Лучше вам впредь быть сдержаннее на язык и не дерзить, – сказал Байар, – когда говорите с помазанником Света, иначе можете лишиться языков.

Худшим из всего было то, что в голосе Байара по-прежнему не слышалось никаких эмоций. Отрезать языки пленникам не доставило бы ему удовольствия и не вызвало бы сожаления; это просто нечто такое, что ему пришлось бы сделать.

– Спокойнее, чадо Байар. – Борнхальд снова посмотрел на пленников. – Полагаю, вам не очень много известно о помазанниках, или о лордах-капитанах Детей Света. Нет, по-моему, не много. Так что хотя бы ради Байара постарайтесь не спорить и не кричать, хорошо? Я хочу только, чтобы вы шли в Свете, не больше, и если гнев возьмет над вами верх, это не поможет никому из нас.

Перрин поднял взгляд на мужчину с худым лицом, возвышающегося над ним и девушкой. «Ради Байара?» Юноша заметил про себя, что капитан не приказал тому отойти от них. Байар встретил взгляд юноши и улыбнулся: улыбка коснулась лишь его губ, но кожа на скулах натянулась еще больше, отчего лицо стало очень напоминать череп. Перрин содрогнулся.

– Мне доводилось слышать о людях, бегающих вместе с волками, – в раздумье произнес Борнхальд, – хотя сам я прежде этого не видел. Как предполагают, люди разговаривают с волками и с прочими созданиями Темного. Мерзкое дело. Это заставляет меня опасаться, что Последняя битва и в самом деле грядет.

– Волки не… – Перрин оборвал себя, когда носок сапога Байара оттянулся назад. Глубоко вздохнув, юноша продолжил более спокойным тоном. С гримасой разочарования Байар опустил ногу. – Волки – не создания Темного. Они ненавидят Темного. По крайней мере, троллоков они ненавидят и Исчезающих.

Перрин был поражен, заметив, как кивнул худолицый, кивнул, будто бы каким-то своим мыслям.

Борнхальд приподнял бровь:

– Кто тебе это сказал?

– Страж, – ответила Эгвейн. Она съежилась под горящим взглядом. – Он говорил, что волки ненавидят троллоков, а троллоки боятся волков.

Перрин обрадовался, что она не упомянула Илайаса.

– Страж, – вздохнул седой. – Создание ведьм из Тар Валона. Что еще мог сказать вам этот тип, коли он сам друг Темного и слуга приспешников Тьмы? Вы что, не знаете, что у троллоков волчьи рыла, и клыки, и волчья шерсть?

Перрин заморгал, желая одного: чтобы прояснилось у него в голове. Он по-прежнему чувствовал себя так, будто в голове у него – застывшая студнем боль, но была какая-то неправильность. Ему никак не удавалось разобраться со своими мыслями, чтобы уразуметь разгадку всего этого.

– Не у всех троллоков, – пробормотала Эгвейн. Перрин бросил на Байара настороженный взгляд, но худой просто наблюдал за девушкой. – У некоторых есть рога, как у баранов или козлов, или ястребиные клювы, или… ну, всякое такое прочее.

Борнхальд сокрушенно покачал головой:

– Я предоставляю вам шанс, а вы с каждым словом зарываете себя все глубже. – Он поднял руку с выставленным пальцем. – Вы бежали вместе с волками, созданиями Темного. – Второй палец: – Вы признали, что знакомы со Стражем, еще одним созданием Темного. Сомневаюсь, чтобы он рассказывал вам о том, чем занимается, если встреча ваша была лишь мимоходом. – Третий палец: – У тебя, юноша, в кармане была марка Тар Валона. Большинство людей вне Тар Валона стараются побыстрее избавиться от таких монет. Если только они не служат ведьмам Тар Валона. – Четвертый: – Ты нес с собой боевое оружие воина, хотя в то же время одет ты как фермерский парень. Следовательно, скрытничаешь и таишься. – Поднятый большой палец: – Вам известно про троллоков и мурддраалов. Так далеко к югу лишь считаные грамотеи да те, кто побывал в Пограничных землях, верят, что они существуют, что они не вымысел из преданий и рассказов. Может, вы бывали в Пограничных землях? Если так, то скажите мне: где именно? Я порядком постранствовал в Пограничных землях – мне они хорошо знакомы. Нет? Что ж, тогда ладно. – Он посмотрел на свои выпрямленные пальцы, затем со стуком уронил ладонь на стол. Выражение на лице доброго дедушки говорило о том, что внуки и в самом деле вели себя очень плохо и навлекли на себя серьезные неприятности. – Почему бы вам не рассказать мне правду: как вы докатились до того, что бегаете по ночам с волками?

Эгвейн уже открыла рот, но Перрин заметил упрямство в движении ее подбородка и мигом сообразил, что она собирается рассказать одну из тех придуманных ими историй. Этого делать не стоило. Не сейчас и не здесь. Голова у Перрина болела, и ему очень хотелось, чтобы у него было время подумать, но времени-то как раз и не было. Откуда знать, где бывал этот Борнхальд, с какими странами и городами он хорошо знаком? Если он уличит их во лжи, вернуться к правде станет невозможно. Тогда Борнхальд будет совершенно убежден, что они – приспешники Тьмы.

– Мы из Двуречья, – быстро сказал Перрин.

Эгвейн в открытую вытаращилась на него, лишь потом спохватившись, а он торопливо стал излагать правду – или вариант правды. Они вдвоем покинули Двуречье, чтобы увидеть Кэймлин. По пути прослышали о развалинах огромного города, но когда они нашли Шадар Логот, там кишмя кишели троллоки. Им вдвоем удалось спастись за рекой Аринелле, но к этому времени они совсем заблудились. Потом они совершенно случайно встретили человека, который предложил провести их к Кэймлину. Он заявил, что его имя – не их дело, и вряд ли этот незнакомец излучал дружелюбие, но им нужен был проводник. В первый раз волков они оба увидели после того, как появились Дети Света. Все, что они пытались сделать, – это спрятаться, чтобы их не съели волки или не убили люди или лошади.