Роберт Джордан - Око Мира [litres]

– Я зажгла для Полулюдей сигнальные огни, – с горечью заметила она. – Вперед! Поднажмем!

Так, шаг за шагом, отряд и продвигался вперед.

Если бы деревья не стегали по массе атакующей плоти столь же часто, как и по людям, если б эти твари, среди которых не было и двух похожих, не сражались бы с деревьями и друг с другом с той же яростью, с какой они рвались к верховым, то всадников – Ранд был убежден – очень скоро бы одолели. И он не чувствовал уверенности, что этого не произойдет. Потом позади отряда раздался мелодичный, похожий на ноты флейты зов. Отдаленный и слабый, он едва пробился сквозь рычание обитателей Запустения, беснующихся вокруг отряда.

В мгновение ока рев и рык смолкли, будто отсеченные ножом. Нападающие застыли; деревья замерли. Столь же внезапно, как и появились, многоногие твари растаяли, исчезли в перекрученном лесу.

Вновь раздался резкий и тонкий вопль, смахивающий на звуки треснувших пастушьих свирелей, и ему ответил хор таких же голосов. Их было с полдюжины, перекликающихся между собой далеко позади отряда.

– Черви, – мрачно заметил Лан, вызвав у Лойала стон. – Они дают нам отсрочку, если у нас есть время ею воспользоваться. – Глаза Стража промеряли расстояние, оставшееся до гор. – Не многие твари в Запустении рискнут столкнуться с червем, если этого можно избежать. – Он ударил каблуками в бока Мандарба. – Скачите!

Весь отряд устремился за Ланом через Запустение, которое вдруг показалось и вправду вымершим, не считая визгливо звучащих позади свирелей.

– Их испугали червяки? – недоверчиво произнес Мэт. Он подскакивал в седле, пытаясь повесить лук за спину.

– Червь, – то, как Страж произнес это слово, резко отличалось от тона Мэта, – может убить Исчезающего, если у Исчезающего не будет везения самого Темного. По нашему же следу идет целая стая. Скачите! Скачите!

Темные пики были теперь ближе. Еще час, оценил Ранд, тем аллюром, которым вел отряд Страж.

– А черви не пойдут за нами в горы? – задыхаясь спросила Эгвейн, и Лан зло, коротко рассмеялся:

– Не пойдут. Черви боятся того, что обитает на перевалах.

Лойал застонал опять.

Ранду захотелось, чтобы огир перестал так себя вести. Он хорошо понимал, что Лойал знает о Запустении больше, чем кто-либо из них, исключая разве что Лана, пусть даже и почерпнул эти сведения из книг, прочитанных в безопасности стеддинга. «Но зачем ему нужно все время напоминать, что тут водятся твари куда хуже, чем мы уже видели?»

Запустение проплывало мимо них, трава и подлесок разлетались гнилыми брызгами из-под копыт несущихся галопом лошадей. Деревья, похожие на те, что раньше атаковали путников, лишь изредка судорожно передергивались, и больше ничего, даже когда отряд скакал прямо под искривленными ветвями. Небо впереди заполнили Горы Рока, черные и унылые, до них, казалось, рукой подать. Свирели раздавались громче и отчетливее, позади слышалось хлюпанье отвратительнее, чем чавканье раздавливаемых копытами тварей. Слишком громко, словно бы полусгнившие деревья сминались под скользящими по кронам громадными телами. Слишком близко. Ранд оглянулся. Верхушки деревьев сзади колыхались и подгибались, будто былинки. Местность стала понемногу подниматься к горам, и вскоре юноша понял, что они уже скачут вверх.

– Нам не удастся добраться до них, – заявил Лан. Он не замедлил галопа Мандарба, но меч вдруг опять очутился в его руке. – Будьте осторожны на перевалах, Морейн, и вы прорветесь.

– Нет, Лан! – вскрикнула Найнив.

– Спокойно, девочка! Лан, даже тебе не остановить стаю червей. Так не пойдет. Ты будешь нужен мне у Ока!

– Стрелы! – запыхавшись, выкрикнул Мэт.

– Черви их даже не почувствуют! – рявкнул Страж. – Их на куски нужно рубить. Вообще ничего не чувствуют, кроме голода. Иногда – страх.

Вцепившись в седло мертвой хваткой, Ранд поежился, стараясь избавиться от напряжения в плечах. Грудь будто перетянуло, он едва дышал, а кожу словно жалили сотни горячих булавочных уколов. Запустение перешло в предгорье. Ранд уже видел путь, которым нужно будет взбираться вверх, когда отряд доберется до гор, – извивающаяся тропа, а за ней – перевал, словно бы прорубленный топором в черном камне. «Свет, что же там впереди, что может отпугнуть тех, позади? Да поможет мне Свет, я никогда не был так напуган. Я не хочу идти дальше. Дальше – нет!» Стараясь найти пламя и пустоту, он бранил себя. «Дурак! Ты – испуганный, трусливый дурак! Ты не можешь остаться здесь, и ты не можешь вернуться. Ты собираешься бросить Эгвейн одну невесть перед чем?» Пустота не давалась, ускользала от Ранда, обретая форму, а затем разлетаясь тысячью искорок света, вновь обретая форму и вновь разбиваясь вдребезги, каждая искорка вплавлялась ему в кости, пока он не задрожал от боли и не решил, что вот-вот вспыхнет и сгорит. «Помоги мне Свет, я не могу идти дальше. Да поможет мне Свет!»

Ранд подобрал поводья гнедого, собираясь развернуть коня, готовый скорее встретить червей или что там еще, чем столкнуться с тем, что ждет впереди, и тут характер местности изменился. Один склон холма и следующий, между гребнем и вершиной, и Запустение исчезло.

Зеленые листья мирно покрывали широко раскинувшиеся ветви. Травяной ковер, расцвеченный яркими заплатами луговых цветов, волновался под весенним ласковым ветерком. Бабочки перепархивали с цветка на цветок, жужжали пчелы, щебетали и выводили трели птицы.

Раскрыв от изумления рот, Ранд проскакал галопом дальше, пока внезапно до него не дошло, что Морейн, Лан и Лойал остановились, другие – тоже. Медленно он натянул поводья, лицо его застыло в удивлении. Глаза Эгвейн готовы были выскочить из орбит, челюсть Найнив отвисла.

– Мы все-таки добрались, – сказала Морейн. – Это уголок Зеленого человека, и Око Мира – здесь. Ничто из Запустения не проникнет сюда.

– Мне казалось, оно находится по ту сторону гор, – пробормотал Ранд. Он по-прежнему видел выстроившиеся на севере у горизонта пики и перевалы между ними. – Вы же говорили, оно всегда было за перевалами.

– Это место, – раздался от деревьев глубокий голос, – всегда там, где оно есть. Меняется все там, где находятся те, кому оно нужно.

Из листвы шагнула фигура: человекоподобная фигура, превосходящая Лойала настолько же, насколько огир – Ранда. Человеческая фигура, оплетенная вьющимися растениями и листьями, зелеными, живыми и не прекращающими расти. Волосы были ниспадающей до плеч травой; глаза – огромные лесные орехи; ногти – желуди. Зеленые листья облекали его в тунику и штаны; бесшовная кора – в башмаки. Вокруг кружились бабочки, усаживаясь на пальцы, плечи, лицо. Лишь одно портило совершенство зелени. Глубокая трещина пересекала щеку и висок через макушку головы, а плющ в разломе высох и побурел.