Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

Верховный волхв храма Яровита, видимо, предупрежденный храмовой прислугой, состоящей из молодых волхвов, встретил князя Войномира и его сопровождение в небольшом притворе позади тяжелых входных дверей, которые кто-то мог бы назвать и настоящими крепостными воротами. Волхв по случаю праздника был в белом облачении, вышитом золотыми и зелеными нитками, которыми обозначался традиционный растительный орнамент. Удар тяжелого посоха в пол был произведен волхвом одновременно с легким поклоном. Но это был поклон вежливости, а не подобострастия. Точно таким же поклоном ответили волхву Духославу и вошедшие. Но удар посоха в пол был, видимо, и сигналом, который распахнул сдвоенные двери главного, внутреннего входа в храмовое святилище. Войномир ожидал увидеть за дверью молодых волхвов, которые дверные створки и распахивали. К удивлению князя, за дверьми никого не было, и двери распахнулись словно бы сами собой, управляемые только мыслью верховного волхва, и повиновались удару посоха в пол. Конечно, Войномир был только человеком своего времени, и верил в то, что в храмах могут твориться чудеса. И это открывание дверей он отнес к первому из чудес. И не сомневался, что ему сегодня предстоит встретиться с еще несколькими. Служба для того и проводится, чтобы произвести впечатление на людей, на ней присутствующих. И это впечатление впоследствии будут связывать с именем верховного волхва Яровита. И сам Духослав, и князь Войномир хорошо знали, что любая маленькая деталь потом обрастает слухами, и несуществующими подробностями, в которые все начинают верить, как в свершившийся и всеми видимый факт. И из таких мелочей потом складывается общее большое впечатление, дающее характеристику верховному волхву и его храму на многие годы вперед.

Войномир никогда прежде не был на службе в храме Свентовита в Арконе, но был уверен, что и в том храме маленькие чудеса творятся каждый праздник. Сейчас, в отсутствие князя, наверное, они не такие впечатляющие, как бывали раньше. Да и настроение у верховного волхва храма Свентовита должно быть не праздничным. Тем не менее, Вандал чем-то привязывает к себе множество людей. Причем, людей, прошедших и сухопутные и морские сражения, и многажды встречавшихся со смертью. Этих людей бывает трудно удивить и запугать, но Вандалу это удается на протяжение многих лет. А теперь верховный волхв Яровита пытается отобрать у Вандала первенство. Значит, предположил князь, будет творить какие-то невиданные чудеса. Сам верховный волхв Свентовита об этом, надо полагать, хорошо осведомлен, и, в свою очередь, даже в отсутствие на службе князя острова, постарается сделать что-то такое, о чем будут долго говорить…

Войномир со свитой стоял перед распахнутыми дверьми, и пожелал войти в них, но почувствовал, что князь-воевода придержал его за рукав, и остановился. Видимо, и сам Духослав желание князя войти в святилище уловил, и потому поспешил войти первым. Согласно законам бодричей, все храмы княжества обладают правами экстерриториальности, то есть, де-факто [37] Де-факто (латинск.) – фактически. не являются абсолютной территорией княжества. А это значит, что на территории храмов правит не князь, а верховный жрец. Духослав был в этом храме хозяином, и потому прошел в святилище первым, и этим неуважения к Войномиру, согласно закону, никак не проявил.

И только после этого Дражко, лучше знающий, как себя в храмах вести, подтолкнул Войномира под тот же локоть. У себя на родине князь Войномир, конечно, посещал капища, и участвовал в службах и праздничных, и будничных, проводимых перед каким-то важным мероприятием, например, перед важной битвой. Но восточные славяне не строили храмов. И в капищах были свои обычаи, как и боги, слегка отличные от обычаев и от богов западного славянства, хотя во многом выполняющие те же самые функции.

Князь со свитой вошел в большое святилище, в котором вообще не было окон, тем не менее, освещение откуда-то сверху проникало достаточное, чтобы все хорошо видеть, и различать. По крайней мере, то, что находится недалеко. И только углы святилища и дальние стены казались затемненными.

Первое, что бросилось в глаза князю Войномиру, это целая толпа бояр, с частью которых он уже успел познакомиться и даже поговорить. Все они стояли в большой нише боковой стены. В стене напротив находилась другая ниша, но там стояло несколько волхвов с факелами в руках. За их спинами находились какие-то носилки, стоящие на скамьях. У восточных славян так ставят только носилки с умершими, но здесь были, видимо, какие-то свои обычаи и правила. Все-таки храм отличался от капища и внешне, должен был отличаться и службами. Причем, что Войномира удивило, почти все молодые волхвы были вооружены. Доспехов не имели, но на поясе носили мечи в ножнах, а около ног держали не обычные круглые, какие носят вои, а овальные, вытянутые, и сильно зауженные книзу щиты. А на главной стене святилища висел громадный размерами, но точно такой же вытянутый, формой напоминающий перевернутую каплю, щит, весь покрытый золотыми, видимо, тонкими пластинами с какой-то сложной мелкой, и потому издали неразличимой чеканкой.

Привычный к тому, что в капищах всегда стоят во множестве деревянные истуканы, и наслышанный про такого же истукана в главном храме Арконы, где идол Свентовита имеет четыре лица [38] Согласно описанию Самсона Грамматика, средневекового датского хрониста, посещавшего службу в храме Свентовита в Арконе. , князь Войномир поискал глазами истукана и здесь. Но в этом храме истукана не было, хотя сама площадь и высота святилища, казалось бы, просто просили поставить истукана в центре. Это слегка удивило князя. Он не понимал, кому здесь возносятся молитвы.

Князь-воевода, добровольно взяв на себя роль учителя и проводника, опять потянул Войномира за локоть, предлагая войти в нишу, и остановиться спиной к боярам, лицом к святилищу. При этом князья подставили боярам свою спину, что само по себе в данной ситуации было не лучшим вариантом соблюдения безопасности. Но между ними и боярами встали, расправив широкие плечи, волхв Ставр, бургграф воевода Славер и сотник Волынец. И это казалось Дражко надежной защитой, несмотря на то, что защита эта тоже стояла спиной к боярам. Но бояре находились в глубине ниши, в нескольких шагах. А гулкие полы храма каждый шаг фиксировали звуком. Да и смелости боярам для открытого нападения на князя, скорее всего, не хватило бы. В храм заходить с оружием, как считалось, мог только сам князь и его ближайшее окружение. Да еще сами волхвы. Всем остальным иметь оружие запрещалось под страхом смерти. Но пронести под одеждой кинжал, когда знаешь, что тебя никто не посмеет обыскать, было делом не сложным. И потому между собственной спиной, лишенной глаз, и людьми, ждущими гнева и наказания князя Войномира, возможно даже, смертельного наказания, выставление своих надежных охранников, выглядело естественной мерой. В принципе, Дражко не верил, что кто-то из бояр лично сможет поднять на князя руку, хотя были среди них и люди достаточно строптивого и даже решительного нрава. Но такие люди как раз наименее склонны к нанесению удара исподтишка. Опасность представляли те, кто будет действовать чужими руками или так, чтобы остаться незамеченным и ненаказуемым. Боярам есть, что терять. А терять они ничего не желают. Ни жизнь, ни богатство, ни возможность продолжать обогащаться за счет княжеской казны, которую они попросту обворовывают, становясь даже богаче своего князя. И страх, который уже нагнал на бояр Войномир, может сделать их решительными. И даже может их, всегда разобщенных, всегда один другому завидующих, собрать воедино для сопротивления Войномиру и его мерам.