Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

Иллюстратор Анастасия Данилова

© Нелли Шульман, 2019

© Анастасия Данилова, иллюстрации, 2019

ISBN 978-5-0050-2535-7 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-8833-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За окном университетской аудитории кружились снежинки. Дубовые столешницы амфитеатра пестрели чернильными пятнами и вырезанными инициалами бывших студентов:

– Дядя признался, что он тоже оставил здесь подпись, – смешливо подумал Адольф, – он учился на юридическом факультете, но ходил к историкам заниматься латынью и древнегреческим языком…

Сегодняшний семинар шел в узком кругу, стариков-профессоров не ожидалось. Студенты последнего курса, аспиранты и молодые преподаватели пренебрегли костюмами и галстуками. Университет экономил на отоплении, ребята не снимали свитеров. Некоторые даже сидели в пальто.

Адольф не предполагал, что его доклад заинтересует кого-то, кроме будущих и настоящих археологов. Аспирантов несколько раз в год обязывали вести семинарские занятия. Адольф относился к повинности скептически:

– Здесь почти все свои, – он мельком оглядел аудиторию, – занимающимся античной или библейской археологией неинтересны наши кресала…

Адольф, с его знанием арабского языка и иврита, мог сменить специализацию, однако ему не хотелось навещать Израиль:

– В библейской археологии не обойтись без тамошних раскопок, – он поморщился, – но я устал от жидовского кагала, – он считал, что именно жидовское воспитание заставило Фредерику сбежать из семьи:

– И ударить меня кинжалом, – шрам, впрочем, почти сгладился, – дядя правильно сделал, что не стал ее искать. Мы дали ей все, чего она хотела, а она предала нас и предпочла вернуться к жида, – в разговорах с дядей Адольф не упоминал о кузине.

Максимилиан связывался с ним раз в неделю. Юноша понятия не имел, где именно находится дядя и откуда он звонит в его скромную квартиру. В университете Адольф не щеголял богатством, однако решил жить в центре города. Дядя с ним согласился:

– Я тоже обитал в сердце Гейдельберга, – весело сказал Макс, – приятней просыпаться с видом на бессмертные творения арийского духа, а не на одинаковые бетонные коробки на окраинах, – летом Адольф вытаскивал пишущую машинку на кованый балкон.

Квартирка располагалась под крышей дома семнадцатого века. Почти без боя сдавшись американцам, Гейдельберг не пострадал на войне:

– Даже пивные остались там, где они стояли в времена учебы дяди, – Адольф отхлебнул кофе из картонного стаканчика, – интересно, где он сейчас? Наверное, у друзей, шейхов. Я тоже провел бы зиму в более приятном климате, однако мне придется ехать в самые холода, на восток, – на следующей неделе он улетал в Западный Берлин.

У Адольфа имелся адрес церкви, где служил его кузен Генрих:

– Вернее, он тоже Адольф, – хмыкнул юноша, – ему поменяли имя, лишили его связи с семьей…

Не сомневаясь в своих ораторских способностях, юноша считал, что сможет убедить кузена в правоте дела Новой Германии. Адольф не верил в Бога, но согласился с решением дяди:

Пользуясь свободной минутой перед началом семинара, он развесил на доске свои плакаты:

– Генрих любимец медиа, как теперь принято выражаться. Он выступает со статьями, его проповеди передают по радио, его приглашают на телевизионные программы, – Адольф видел одну из передач с участием пастора Рабе:

– Он убрал из фамилии дворянскую частицу, – хмыкнул Адольф, – он хочет стать ближе к народу. Меня тоже все знают, как Ритберга, а не Ритберга фон Теттау, – кузен неожиданно ему понравился. Адольф ценил спокойных ребят:

– Вроде Миллера, – он подумал о легионере Барбье, тезке дяди, – интересно, где он сейчас? Он тоже антикоммунист, каких поискать, – кузен Генрих, судя по передаче, коммунистов ненавидел:

– Хорошо, – обрадовался Адольф, – он заинтересован в объединенной, сильной Германии, а не в жалкой подстилке коммунистов на востоке и пристанище длинноволосых на западе…

Адольф, впрочем, отказался от военного образца стрижки, хотя короткие волосы ему нравились больше, чем патлы, как их называли некоторые профессора. В аудитории семинара попадались и такие парни. Адольф недавно отрастил аккуратную бороду:

– И нашим и вашим, – весело подумал он, – с профессорами борода придает мне солидность, а первокурсники, – Адольф вел семинары и у них, – принимают меня за хиппи, то есть за своего…

С бородой Адольф напоминал арийского воителя с гравюр времен, как выражался дядя, рейха и фюрера:

– Мне не хватает волчьей шкуры через плечо, – он сбил пылинку с кашемирового свитера, – но девицы и так укладываются в штабеля, – Адольф ограничивался коротким связями с аспирантками или студентками других факультетов:

– Иначе получится конфликт интересов, – он взялся за колокольчик, – пора начинать, – ребята затихли, Адольф откашлялся:

– Не забудьте подписать листок посещений, – напомнил он – иначе деканат не поверит, что вы пришли на семинар и вы получите незачет, – листок поплыл по рукам, Адольф кивнул:

– Отлично, – он подтянул к себе переносную доску, – увеличенные фотографии артефактов, о которых пойдет речь в докладе, лежат в ваших папках, – заскрипел мел:

– Сегодня речь пойдет о некоторых параллелях между европейскими орудиями труда времен ленточной культуры, – он уловил шум за дверями, – и аналогичными предметами с раскопок на юге Чили, – рыжая голова всунулась в аудиторию:

– Здесь семинар по чилийской керамике? – Адольф услышал в ее немецком знакомый акцент:

– Она из Южной Америки…, – девушка сверкнула голубыми глазами, – наверное, из наших эмигрантов, – он добродушно ответил:

– Почти, и вы почти не опоздали, фрейлейн, – Адольф взглянул на часы, – проходите, садитесь, – размахивая холщовой сумкой, девица устремилась в верхние ряды аудитории.

Легкий снег присыпал булыжники узкой улицы. К вечеру небо над городом очистилось, над крышами и шпилями Гейдельберга засияли зимние звезды. Из витрины кондитерской на площади еще не убрали елочку и подсвеченный разноцветными лампочками рождественский вертеп. Где-то в недрах магазина крутился двигатель. Волхвы кланялись Марии и младенцу, осел и корова в стойле кивали головами.

Полина брала в этом заведении кофе навынос:

– Американцы их приучили, – девушка остановилась перед витриной, – здесь многие объясняются по-английски, пусть и кое-как…

Фрейлейн Мендес, приехавшая в Гейдельберг по студенческому обмену, предпочитала немецкий язык. Преподаватели делали комплименты ее произношению: