Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии: Стоящий у Солнца

Пилот посадил машину, выключил двигатели и сообщил, что, по всей вероятности, они приземлились на какую-то взлетно-посадочную полосу: на выровненной земле виднелись следы странных, похожих на велосипедные, колес. На пасеке и в избе никого не оказалось. Оставалось сидеть и ждать, когда появится хозяин. Для пилота такие командировки были развлечением – он тут же собрал спиннинг и отправился на речку, предупредив, чтобы ему дали знать сигнальной ракетой. Кроме своей зарплаты, он получал хорошую надбавку в кронах от фирмы, был доволен судьбой и готов совершать посадки хоть на крышу дома.

Часа через два в небе появился дельтаплан и стал кружить над пасекой сначала высоко, затем ниже, пока с его борта не послышался крутой забористый мат. Иван Сергеевич догадался, что пилот требует освободить полосу, и запустил в небо ракету. Еще минут пятнадцать оранжевая птица вертелась над головами, оглашая окрестности человеческим возмущенным голосом, затем взяла курс на запад и пропала за лесом. Пилот же не появлялся, и Иван Сергеевич отправил на розыски референта. И тому пришлось идти. Когда они остались вдвоем с Августой – сидели на крыльце и пили из большой бутыли кока-колу, она вдруг потянулась, как кошка, и с тоской проговорила:

– Остаться бы здесь навсегда! И жить… Здесь место чудесное. От земли исходит благодать… Кажется, сто лет бы прожила тут!

«Еще бы! – хмыкнул про себя Иван Сергеевич. – А ведь чувствует! Можно вместо кристалла использовать…»

Даже зная координаты «перекрестка», без инструментальной привязки либо без кристалла КХ-45 отыскать его было невозможно.

– А еще что тебе кажется? – спросил он осторожно.

– Еще бы я здесь родила двоих мальчиков! – засмеялась она. – Двух богатырей! Одного бы назвала Ваня, а другого – Юзеф.

«Очень тонкий намек, – оценил он. – Только ты в таком благодатном месте через несколько месяцев взвоешь и сбежишь в свою Варшаву. Или Париж!»

– Мечтать не вредно, – заметил он. – Только у тебя не мальчики, а два хозяина.

Ему очень хотелось уколоть ее, отомстить за то, что она провела его, старого чекиста, каковым он считал себя. Эта поселившаяся в нем неприязнь разрасталась пропорционально ее нежности. Он опасался, что скоро может и возненавидеть свою личную секретаршу.

А между тем пропал и референт. Иван Сергеевич начинал беспокоиться – швед к Уралу не приучен, хотя и опытный человек, мог где-нибудь навернуться с обрыва. Он выстрелил из ракетницы еще раз и, глядя на Августу, с не присущей ему мстительностью, тем более в отношении женщины, подумал: «Минут через пятнадцать тебя пошлю! Погуляй в туфельках по благодатному месту!» Однако пришлось идти самому, да еще руку подавать секретарше, чтобы не опрокинулась на камнях. Они дошли до баньки на самом берегу, и тут Иван Сергеевич увидел странную картину: референт карабкался на берег и волок за собой пилота. Тот едва держался на ногах и матерился как последний забулдыга.

Иван Сергеевич спустился и помог втащить пилота на берег. Тот, вусмерть пьяный, едва признавал окружающих.

– А пошли вы все! – заорал он, кружась. – Мать вашу… Шведы, не шведы… Мне хоть вашего екарного короля! Всех – к такой-то матери!

Он развалился на солнышке возле бани и идти никуда не хотел.

– Ты где так наелся, брат? – миролюбиво спросил Иван Сергеевич.

– А ты кто такой? – Пилот уставился на руководителя фирмы. – Лысый, как… Вот с тобой бы я пить не стал!

Переводчик волновался от плохо скрываемого гнева и разочарования. Конечно, отрываться в этот день от земли нечего было и думать. Значит, придется ночевать здесь, пока пилот не проспится, – а это никак не входило в планы. Для него не было странным, что можно напиться среди гор и тайги: в тесной Швеции народ был повсюду. Он никак не мог смириться с мыслью и осознать, как можно вообще выпивать на службе, тем более пилоту? Обслуживающему персоналу? Похоже, этот факт потряс его не меньше, чем взрыв снаряда.

«Это, брат, Россия!» – думал Иван Сергеевич и терялся в догадках, кто мог в такой короткий срок накачать пилота до отказа и умышленно вывести из строя?

Надо было готовиться к следующим неожиданностям – пилота спаивали не зря!

И эти неожиданности не заставили себя ждать. Через час на дороге появился бородатый разгневанный старик с толстой палкой в руке. Незваные гости виновато стояли на крыльце.

– Эх! Вашу растак-перетак! – сквозь зубы выдавил он. – Если бы не женщина, я бы вам сказал, курвы вы эдакие! На хрена мою полосу заняли? Кто такие?!

Иван Сергеевич выступил вперед и попытался найти дипломатический подход. Но никакие уговоры, никакие уступки не действовали. Старик попытался приземлиться на дорогу – заканчивалось горючее! – и потерпел серьезную аварию. Сам остался жив чудом, вылетев из своего самолетика, когда тот кувыркался по старому лесоповалу. Он тут же выгнал со двора «патрол-ниссан», велел всем сесть в машину и повез на место аварии. Зрелище было печальное: от дельтаплана осталась причудливая конструкция из гнутых трубок, перевитая клочьями оранжевого крыла. Он уже не подлежал восстановлению, и старик поставил вопрос ребром.

– Пока не доставите мне новый дельтаплан… ты, – указал на Августу, – останешься у меня в заложницах! И никаких претензий не принимаю!

Перепуганная стариком Августа бросилась к Ивану Сергеевичу:

– Я не могу остаться! О нет! Здесь ужасно!

«Ага! Сразу стало ужасно! – восторжествовал тот. – Ничего, я тебя специально оставлю! Посидишь сутки, комаров покормишь, чтоб Россия тебе медом не казалась…»

– Мы приносим глубокие извинения, – встрял референт, выдавая свой шведский акцент. – И немедленно возместим убытки, о да! Вы можете не сомневаться!

– Ах вы еще и не наши?! – возмутился старик. – Ну, с вас я сдеру! Три шкуры спущу! У вас денег много! За моральный ущерб! С риском для жизни!..

– Заплатим! – поклялся референт. – Только не оставляйте у себя женщину! Разве можно женщине оставаться у вас?!

– Мне что, тебя оставить? Не-ет! Ты удерешь, вон какой шустрый! – Старик погрозил. – Знаю! Меня хрен проведете! Женщина никуда не побежит, и вы ее скорее выкупите!

Спорить с ним было бесполезно. Ко всему прочему, неизвестно, сколько там было на реке таких гонористых и еще подвыпивших. Мог возникнуть серьезный скандал. Референт уже всеми силами старался погасить конфликт – с первого дня настраивать против себя население не входило ни в какие расчеты. Вдвоем с Иваном Сергеевичем кое-как уговорили Августу остаться на пасеке ровно на сутки. Личная секретарша плакала и грозилась уехать из России. Потом референт отвел ее в сторону, долго убеждал – похоже, заставлял шпионить за стариком – и уговорил-таки: от службы Августа отказаться не могла.