Томас Баррон - Потерянные годы

И вот вурдалаки, чье существование поддерживали чары замка, одновременно испустили вопль — скорее вопль изумления, чем страха — и попадали там, где стояли. Я оглядел рассеянные среди руин замка тела, и мне даже показалось, что в последний момент на мертвых лицах появилось человеческое выражение. И это было выражение благодарности.

Когда вурдалаков не стало, Шим выкарабкался наружу через пролом и присоединился к танцующим собратьям. Слушая топот их тяжелых ног по скале вокруг замка, я вспомнил древнее пророчество. Предсказание, в котором говорилось о Хороводе Великанов:

Я понял, что Шима спасла древняя магия. Она была древнее Черного замка, древнее Котла Смерти, наверное, даже древнее самих великанов. Несмотря на то, что его отважный поступок помог уничтожить Котел, еще до этого шаги его крошечных ног по тронному залу начали тот танец, которому суждено было уничтожить замок. « Тот, кто был мал, с великаном сравнится… » Великая Элуза сказала Шиму, что истинное величие не имеет никакого отношения к размеру его тела. И теперь великие дела превратили крошку с розовыми глазами в могучее существо, чья голова возвышалась над бастионами гибнущего замка.

Стена у нас за спиной застонала. Я обернулся к Рии. От ее разорванного платья из лиан еще исходил аромат леса.

— Надо уходить! Сейчас замок рухнет.

Она вытряхнула из волос осколки камня.

— Лестница завалена. Может, нам попытаться как-то вылезти по стене?

— Это будет слишком долго, — ответил я, вскакивая на ноги. — Я знаю лучший способ. — Я сложил ладони трубкой и крикнул во весь голос, стараясь перекрыть невообразимый шум: — Шим!

В стене уже появилась трещина, и в этот момент в потолке показалось лицо — я мог бы назвать его знакомым только в том случае, если бы оно было гораздо, гораздо меньше.

— Теперь я большие, — с гордостью прогремел Шим.

— Твое желание исполнилось! «Быть большая, как высоченные дерево». — Я махнул рукой, чтобы он подошел ближе. — А теперь просунь в эту дыру руку, хорошо? Вытащи нас отсюда.

Шим проворчал что-то, затем в дыре возникла могучая рука. Ладонь замерла рядом с нами, около трещины в полу; путь до нее был таким узким, что пройти к ней можно было только по одному. Риа решила идти первой.

Пока она осторожно пробиралась вокруг бездонной трещины, я крепче сжал в руке Душегуб. Несмотря на то, что серебряная рукоять была еще холодной после того, как ее держал Рита Гавр, обоюдоострый клинок испускал серебристый свет, напомнивший мне отражение луны, танцующее на морских волнах.

Внезапно я вспомнил о Сокровищах Финкайры. Их тоже необходимо было спасти! Замок должен был обрушиться через считаные минуты, но я твердо решил вытащить из-под обломков последние уцелевшие Сокровища.

— Идем! — крикнула Риа, хватаясь за большой палец Шима.

— Ты первая, — отозвался я. — Потом скажи Шиму, чтобы вернулся за мной. — Она в тревоге посмотрела на меня, а я сложил руки рупором, поднял голову и крикнул: — Все в порядке, Шим. Поднимай!

Великан поднял Рию, а я положил меч на ближайший, как мне показалось, устойчивый кусок камня и отправился искать сокровища среди развалин огромного зала. Я перебирался через поваленные колонны и трупы вурдалаков, уклонялся от падавших сверху кусков камня, переступал через змеившиеся по полу трещины и старался при этом двигаться как можно быстрее. И все это время сквозь грохот и стоны умиравшего замка я слышал не прекращавшийся топот — Хоровод Великанов.

Вскоре я наткнулся на Цветущую Арфу — она лишилась лишь нескольких струн, — затем обнаружил мерцавшую оранжевую сферу; я решил, что это, должно быть, Огненный Шар. Я быстро отнес их обратно, к Душегубу, и продолжил поиски. Около поваленного алого трона я нашел свой посох — тоже сокровище, по крайней мере, для меня. И в дальнем конце зала я откопал из-под обломков Зов Мечты и мотыгу, которая, по словам Хонна, сама рыхлила посевы.

Всего у меня оказалось только шесть уцелевших предметов из Семи Разумных Орудий. После мотыги я заметил на полу плуг, который сам пахал землю, но он оказался слишком тяжелым для меня, и я не смог сдвинуть его с места. Затем я нашел молот, лопату и ведро, о волшебном могуществе которых мне оставалось только догадываться. И последним обнаруженным мной Сокровищем оказалась пила — из рассказов Хонна я знал, что она пилит ровно столько деревьев, сколько нужно человеку на дрова. Часть ручки была расколота огромным булыжником, но сама пила уцелела.

Едва я успел положить пилу рядом с остальными орудиями, как надо мной, в дыре в потолке, появилось лицо Шима.

— Ты должны идти! — прогремел он. — Эта замок сейчас упадут.

Я кивнул, однако меня терзали сожаления — ведь я так и не смог найти последнего Сокровища. Я понятия не имел, что оно собой представляет и как выглядит, и это делало мою задачу еще труднее. Шим опустил в пролом огромную лапу, и я начал складывать туда Сокровища, но время от времени озирался по сторонам в поисках седьмого Разумного Орудия.

— Ты еще не готовы? — нетерпеливо прорычал Шим.

— Почти готов. — Я бросил в его ладонь последний предмет — свой посох. — Погоди еще минутку — я сам заберусь.

— Быстренько! — крикнул Шим. — Может, у тебя не есть одной минутки.

И действительно — не успел он договорить, как я почувствовал, что камни шевелятся у меня под ногами. Я вцепился в палец великана и бросил последний взгляд на руины тронного зала.

И в этот миг среди теней за разбитой колонной я заметил некий предмет — и при виде его сердце у меня сжалось. Но это было не Седьмое Орудие. Это была рука, отчаянно цеплявшаяся за воздух. Рука Стангмара.

— Ну давай же ты там! — снова поторопил меня Шим. — Я видит, что потолок сейчас упадут.

Я помедлил одно лишь мгновение. А затем, когда на пол рядом со мной рухнула огромная каменная глыба, я развернулся и бросился в недра гибнущего замка. Мне показалось, что разрушение даже ускорилось, а хор голосов и топот великанов за стенами стали еще громче.

Подбежав к Стангмару, я склонился над ним. Он лежал на полу ничком, но золотая корона каким-то чудом удержалась у него на голове. Каменная плита, упавшая ему на спину и другую руку, придавила его к полу. Он перестал хватать пальцами воздух и стиснул их в кулак. И только блеск глаз из-под полуприкрытых век говорил о том, что он еще жив.

— Ты? — хрипло простонал он. — Ты пришел посмотреть, как мы умираем? Или ты собираешься убить нас своими руками?

Вместо ответа я просунул руки под плиту и, собрав остатки сил, попытался приподнять ее. Колени у меня дрожали, в груди щемило, но камень даже не сдвинулся с места.