Элвин Гамильтон - Потомки джиннов

— Ну, вообще-то… — Улыбнулся он, прислоняясь к стене. — Стоит ли так уж винить паренька, если он иногда надевает чужую личину? Откуда мне было знать, что настоящий Синеглазый Бандит такой… такой… — Он смерил меня взглядом, задерживаясь на тех местах, где я успела нагулять жирок за время сытой жизни. За мальчишку теперь мне было никак не сойти. — Короче, такой вот. Да я и сам бандит… точнее, вор. Когда пошли все эти слухи, было бы просто глупо не воспользоваться своей… м-м… благоприятной внешностью. — Его синие глаза насмешливо подмигнули. — Вы не поверите, насколько помогает в нашем деле хорошая репутация! Тем более заслуженная. Хотя… если Синеглазый Бандит так хорош, то как его занесло сюда?

Я подавила острое желание отвесить ему пинка.

— Скажи лучше, как ты сюда проникаешь?

— Я же альб, — снова пожал плечами Сэм, как будто это всё объясняло, но, заметив моё недоумение, продолжал: — У нас в стране магии хоть отбавляй. У меня бабка по отцу фея, и прабабка по матери — тоже. — Так северяне называли своих джиннов, только там они созданы Всевышним из земли и воды. — Мы можем проходить сквозь камень… видишь? — Облокотившись на стену, он наполовину провалился в неё.

Я ошеломлённо покачала головой. Если подумать, умение нисколько не хуже моего.

— Как же альбийского вора занесло в Изман?

— В Альби моими талантами никого не удивишь… — Сэм выпрямился, вытаскивая руку из стены, по каменной кладке пошла лёгкая рябь. — Вот я и решил применить их в вашей пустыне, где владельцы драгоценностей ещё с таким не сталкивались. Обычай запирать ценности в железный ящик до вас ещё не добрался.

Он не лгал, я видела, но всё же чего-то не договаривал. Деньги и ценности можно добыть в других местах куда легче, чем в Измане. Например, в землях, куда ещё не докатилась война. Тем не менее я получала как раз то, что хотела, — возможность передать весточку за стены гарема. У нас в Пыль-Тропе не привыкли смотреть в зубы дарёному коню.

Взяв сестру за руку, я отвела её подальше от ушей фальшивого Бандита. Она сердито отстранилась, но сейчас было не до обид.

— Скажи мне честно, Шира, этому воришке можно доверять? В смысле что-то важное — например чужие жизни?

— Я посылала с ним письма в Пыль-Тропу… моим родным. — Последнее меня покоробило. Неужели даже теперь она не упускает случая напомнить, что ни общая кровь, ни детство под одной крышей не делают меня своей? — Ну ещё денег немного.

Я уже давным-давно не вспоминала о Пыль-Тропе, разве что в очередной раз благодаря Всевышнего, что оттуда выбралась, но сейчас невольно представила, какой ужас там творится. Оружейная фабрика взорвана, работы больше нет — остаётся только уезжать, чтобы не умереть с голоду.

Шира доверила северянину деньги, которые могли спасти её семью. Значит, и мне стоит рискнуть… ради своей.

Я решительно повернулась к Сэму, который безуспешно пытался снова повязать куфию.

— Ты мог бы передать за стену послание?

— Само собой! — Он подсунул край куфии не с той стороны, и я невольно поморщилась. — Сколько?

— Сколько чего? — не поняла я.

— Э-э… Сколько денег ты заплатишь за то, чтобы я передал? — старательно выговорил он, вероятно, засомневавшись, что ранее правильно выразился.

Я глянула на сестру, но та выразительно растопырила пальцы без колец.

— Султим считает меня скромницей… — Благословенная султима и в самом деле очень мало пользовалась украшениями. Та же Айет дребезжала золотыми браслетами от запястья до локтя при каждом движении. — Просто я сразу пускаю в дело всё, что он дарит, — объяснила она. — В гареме всё продаётся и всё покупается, особенно безопасность. Тот, кто этого не понимает, едва ли выживет.

— У меня ничего нет, — снова обернулась я к чужеземцу, — но ты уже забрал моё имя, разве оно ничего не стоит?

— Да ты не шибко пользовалась им, — хмыкнул он. — Наоборот, я тебе сделал одолжение… и потом, легенды принадлежат людям, а не нам. Тем более что ты в затруднении сейчас. Нет, надо бы приплатить.

Я задумчиво облизала губы. «Будь в запасе хоть денёк-другой… Девчонки из гарема не очень-то аккуратны, можно было бы и позаимствовать кое-что, пока спят. Что бы такое ещё придумать?»

— Послание моё для Шазад аль-Хамад, — начала я, — дочери командующего Хамада. Он…

— Я знаю, кто такой Хамад. — Северянин вмиг растерял всю свою шутливость и позёрство.

— Тогда знаешь, что он богат, очень богат. Как и его дочь… прелестная и очаровательная, — добавила я, помолчав.

Шазад сняла бы с меня голову за такое описание, данное чужеземному воришке. Может, её даже и нет в Измане, но лучшего варианта не придумать.

— Она мне уже нравится, — усмехнулся альб, но ирония была какой-то грустной. Он рассеянно потёр основание одного из пальцев на левой руке, будто что-то вспоминая. — Но как она мне поверит? Богатая, избалованная дочь командующего…

За это Шазад сняла бы голову уже с него. Оставалось надеяться, что в лицо он её избалованной не назовёт.

— Просто скажи ей, что Синеглазый Бандит во дворце султана, вот и всё. — Больше я ничего не решилась передавать, ни про джинна, ни про остальное. По крайней мере, пока. Называть моё имя и без того рискованно. — Настоящий Синеглазый Бандит! А ещё добавь, что ей нужен кто-то, чтобы прикрывать спину.

В одном заморском королевстве жил-был фермер. Они ютились с женой в жалкой лачуге, едва сводя концы с концами, и не могли дать своим шестерым детям ничего, кроме любви. Однако скоро поняли, что одной любви недостаточно, чтобы накормить и обогреть. Трое детей в первую же свою зиму не вынесли холодов, и когда в самый тёмный и промозглый день года родился седьмой, родители даже не стали давать ему имя в полной уверенности, что умрёт и он.

Однако сын, которого никак не звали, пережил самый тёмный день, а затем и следующий. Дожил он и до весны, и до новой зимы, а новой весной получил наконец и имя.

Он рос проворным и сметливым, и получил от предков дар проникать в места, где его не ждали, если стены вокруг были построены из камня. Когда мальчик узнал, что его семья бедна, а другие богаты, то решил, что это несправедливо. Когда на седьмую его зиму мать заболела, он стал брать еду на кухнях, где было больше припасов, чем в родном доме, и таскать серебро, чтобы покупать лекарства. Так он однажды попал в замок на холме, где жил местный лорд.

Юной дочери лорда было одиноко в огромном замке, но она, как и все дети богачей, привыкла получать всё, о чём ни попросит, и когда захотела дружбы с мальчиком, он с охотой подарил её. Показал девочке свои деревенские игры, а она научила его читать. Узнала, как интересно пускать вприпрыжку камушки по глади пруда, а мальчик открыл в себе способности к языкам, на которых говорили в далёких странах.