Оксана Глинина - Янтарь на снегу

Без картинных вздрагиваний и всхлипываний я заплакала. Нет, плакать я очень не любила, но сейчас не смогла сдержать поток печалей, соленой капелью полившийся из глаз.

Определенно сегодняшний день не удался. Но то, что произошло сейчас, стало вершиной всех моих достижений.

Похоже, слезы докатились до руки канцлера, потому что он вздрогнул и поспешно отдернул ее от моего лица, чуть коснувшись обнаженного плеча.

— Леди Гин… послушайте, Гинтаре. — Голос его как будто потеплел. — Мне очень жаль, что все так вышло. Вздорная Лукреция со своей пьеской перешла все границы, особенно в отношении вас!

— Меня? — Я шмыгнула носом и посмотрела на Вардаса. — По-моему, она унизила всех. Вас, короля… То, что она пыталась очернить меня — пустяк, жертвой ее ядовитой желчи стала моя мама.

Я опять шмыгнула носом, после чего в руки мне сунули кружевной лоскут, которым я тут же воспользовалась.

— Моя мама была не такая, лорд Вардас! — Я еще раз всхлипнула, затем вытерла нос и глаза. — Она была кротким и чутким человеком, что бы о ней ни думали.

— Я знаю, — канцлер ответил ласково, даже по голосу показалось, что он улыбнулся. — Эти сказки мы начали собирать вместе, еще в Вардаритасе. Потом все закончилось. Ваш подарок поистине бесценен, Гинтаре, вы бе…

За дверью послышалась возня.

В ту же секунду Вардас сгреб меня в охапку, оттащил подальше от двери, затолкал в какой-то пыльный шкаф и протиснулся следом за мной. Как только дверцы за нами закрылись, в комнату ворвались двое.

— Как ты могла?! — воскликнул мужчина, оказавшийся не кем иным, как королем Ивелесских островов. — Ты — женщина, унизившая меня на весь белый свет, сегодня окончательно растоптала мои чувства к тебе! Попрала мое доверие…

— Да уймись ты наконец! — оборвала его тираду Хельгарда.

Убежищем нашим оказался то ли сервант без полок, то ли старый пустой гардероб, в котором, к счастью, не хранилась поеденная молью одежда и даже сквозь щели в дверцах открывался сносный вид на дагендолльскую принцессу и ивелесского короля, бурно выясняющих отношения.

Это же надо — из огня да в полымя… в пламя чувств, так сказать!

— Ты обещала ее мне! — не унимался Тристан. От возмущения тряслись даже его белые кудри. — Мне! А подарила… другому…

Мне даже показалось, что король разок всхлипнул, прям как я минутой ранее.

— Ну так пойди, потребуй ее обратно, — спокойно констатировала Хельгарда. — В честном поединке.

— Что?! — Не нотки ли истерики послышались в возгласе ивелесского короля? Похоже, с поединками у него туговато. — Ты предлагаешь нарушить баланс между нашими государствами? Война в данный момент невыгодна.

— Вот так всегда, — разочарованно протянула принцесса. — Как только дело доходит до решительных действий, ты прячешь голову в песок. Ну какой из тебя после этого мужик, а?

— Хельга, не зли меня! Я тебе еще тогда все сказал, честно, без обиняков — я тебя люблю безумно и… видимо, безнадежно…

Сколько трагизма в этой пафосной речи! Нет, куклы Лукреции до этой постановки явно недотянули.

— Но выходить голым в мороз на эти ваши игрища не стану! — Ивелесский король поежился от своих слов. — Еще и спиртное это ваше пить невозможно, нормальный человек точно выплюнет все внутренности. Брр…

— Это от зелена вина, что ли? — скептически переспросила Хельгарда. — Ты и после первой чаши медовухи слег, какой из тебя выпивоха?

— Я не выпивоха, а король Ивелесса!

Это он резонно заметил.

— Ну дык и хлебай свое ивелесское пойло… кислющее, сил нет! Чего ты от меня сейчас хочешь?

А вот тут Тристан замялся, всю его уверенность как ветром сдуло.

— Замуж тебя хочу взять…

С этими словами бедный король отскочил в противоположную сторону от возлюбленной.

— А-а, — скептически протянула Хельгарда. — Ты все еще не передумал.

— Н-не передумал.

Ах, как трогательно! Я даже залюбовалась происходящим. Вот они — подлинные чувства! Король Ивелесса все еще любил необузданную северянку. Как это романтично!

Меня саму сложно назвать романтичной. Но я искренне любовалась разворачивающейся на моих глазах сценой признания. Можно было бы и прослезиться, если бы не собственное незавидное положение.

Совет да любовь влюбленным! Пусть Хельгарда прекращает выламываться. Глядишь, и свадьбу до конца года сыграть успеют.

Где там мой платок? Точнее, платок Вардаса… но не суть.

— Что, правда не передумал на мне жениться? — В голосе Хельги заиграли ногки надежды.

— Ну да. Ты меня тогда табуретом приложила так ласково, — печально поведал Тристан. — Надо мной не хихикает разве что хряк в королевстве. Куда ни сунься, все смеяться начинают, мол, король, отлупленный принцессой. И никому не докажешь, что все произошло по-другому. Не было стола, а только табурет, и не по спине ты меня им приложила, а только швырнула вслед.

От напряженного молчания принцессы у меня внутри родилось недоброе предчувствие. Лучше бы Тристану сейчас промолчать, не то она опрокинет на его голову этот щербатый сервант вместе со мной и Вардасом. Вот потеха будет — сразу три жертвы на счету Хельгарды, и не абы каких! У них на севере за такое на руках, наверное, носят.

— Зато после того как мы поженимся, — продолжал воодушевленно объяснять Тристан, — все поймут, что я обуздал тебя, и перестанут смеяться.

— Что ты там со мной сделал? — угрожающе двинулась принцесса на короля. — Так вот что тебе нужно… в узду, значит, порядочную девушку при всем честном народе? Я тебе что — кобыла племенная?

Наверное, Тристану лучше сбежать прямо сейчас.

— Хельга… дорогая… — пятился ивелесский король от внушительного роста девицы, надвигавшейся на него с угрожающим видом. — Я считаю, что нам и правда необходимо пожениться… сама подумай о выгоде этого союза. У Ивелесса много связей на континенте, а у Дагендолла огромный потенциал… товаров тьма…

Хельгарда схватила Тристана за дублет и встряхнула так, что слышно было, как щелкнули королевские зубы.

— Все вы такие, ивелессцы, — с горечью произнесла она. — Во всем только выгоду видите, а простые человеческие чувства вам неведомы. Запомни, Тристан, ивелесский король, никогда я твоей женой не стану, не буду согревать твою постель в холодные зимние ночи, ждать тебя по вечерам и встречать из похода жаркими объятиями. Недостоин ты того, чтобы быть моим мужем!

— Ты выйдешь за Витгерда?! — в отчаянии воскликнул король. — За этого мальчишку?

— И выйду! — Хельгарда была неумолима. — Может, он окажется достойнее тебя, болтуна.

— Ты не посмеешь так поступить со мной! Ты принадлежишь мне… и шкуру эту ты для меня добыла! И точка!

В голосе короля сквозили безнадежная обреченность и обида.