Оксана Глинина - Янтарь на снегу

Вардас молчал, а меня понесло. Лучше бы он говорил, ругался, но нет — он просто молча слушал мои нападки. А я, получив возможность, изливала все, что накопилось за долгое время.

— Что я могу сказать вам — человеку, которого не знаю, который сам врет мне и жестоко подставляет! Я не сделала ничего дурного! Всего лишь смолчала о пламени, которое приходит, когда мне угрожает опасность. Однако подозреваю, что наставник вам и сам все поведал, если счел надежным человеком. К тому же это случилось впервые с тех пор, как я покинула Сунагере.

— Вы невыносимы, Гинтаре, вы знаете об этом? — Вардас говорил абсолютно спокойно и в мою сторону лица так и не повернул.

— А я не претендую на выносимость ночной вазы или ведра с помоями, которые вы привыкли видеть в людях, а на идеальность тем более! Не принцесса, и замуж за монаршую особу не спешу.

— Мне всегда все известно обо всем, в силу характера и моих стремлений защитить племянника и его трон. Но вы остаетесь для меня загадкой, которую разгадать становится все сложнее и сложнее. Хуже всего то, что меня захватила с головой эта тайна по имени Гинтаре. Я знал вашу мать, мы дружили, когда я был еще ребенком. Это ведь мы с ней начали собирать те сказки, которые рассказывала наша няня по вечерам.

У меня опустились руки, я даже перестала злиться. Как ты будешь на него злиться, если он говорит так проникновенно?

— Это была идея Инге — собрать все истории в целый том. Но потом изменились времена, и я забыл о сказках. Тогда стало не до них. И вот явились вы, как призрак тех времен, как праведное пламя… Знаете, я ведь заглянул в ваш труд и… кое-что там нашел. Сказка об огненной лисице, шестикрылой малиновке, белой мыши и черной сове, помните такую?

— Д-да, — стала догадываться я, о какой сказке идет речь, но все еще не совсем понимала, к чему клонит канцлер.

— Вы знаете, что в древности этими тотемами обозначали нынешних богов? Да, моя дорогая леди Гинтаре. — На этот раз канцлер удостоил меня своего ясного взгляда. — Когда-то люди искренне верили в то, что мир сотворили великие животные, и поклонялись им. Потом почитать животных стало грешно, и их место заняли человекоподобные боги. А о тех временах остались только сказки, начавшие свой путь из уст хромоножки-рукодельницы.

— Я помню все сказки из книги, лорд Вардас, — медленно произнесла, чтобы не нарушить спокойное звучание своего голоса. — А теперь объясните мне, к чему вы все это рассказываете?

— К тому, чтобы вы немного освежили свою память — заглянули в книги, посетили храм. Присмотритесь к древним рунам на его стенах. Возможно, что-то узрите.

— Вы ужасны! — Я опять разозлилась. — Нет бы сказать прямо, как есть, но вы несете околесицу и врете! Я знаю сказки и помню все руны в храме! К чему все это?!

— К тому, Гинтаре, что очень близко необратимое. Когда сойдутся луна и солнце в одно слепое око… не станет дня и не станет ночи. Тогда мост между Навью и Явью исчезнет и возродится та, имя которой — Смерть Истинная.

Это были слова из пророчества о грядущем затмении. Но за все существование человечества оно никогда не наступало. О нем было известно из старых-престарых сказок.

— Но ведь Смерть Истинную запечатали в священном жертвенном круге! — Мне все еще не верилось в то, о чем говорил канцлер. — Да и затмение бывает раз в тысячную декаду лет. Следующее произойдет нескоро… по подсчетам.

Последние слова звучали неуверенно, оттого что лицо Вардаса напряглось и видно было, как он сжал челюсти.

— Да, еще тысяча лет должна была пройти прежде чем сферы сойдутся, но более полувека назад в наш мир был открыт портал извне. Это спровоцировало смещение небесных сфер и роковое приближение грядущих событий.

— Значит, все-таки эльфы, — выдохнула я.

— Не только, — возразил канцлер. — Мы сами виноваты в том, что произошло. Заключив мир после кровавой войны, мы вздохнули облегченно, не подозревая о пагубности такого компромисса, а магия постепенно стала исчезать. Никто не задумался, почему, а стоило. Однако всех так пленяли новые веяния абсолютно иного мира, люди были ослеплены новшествами и богатствами, взращенными на тянущейся из Великого разлома крови, и спохватились слишком поздно.

— Что же теперь будет? — Действительно ли меня волновал этот вопрос, при полной моей беспомощности в этой ситуации?

— Все будет хорошо. — Канцлер посмотрел мне в глаза. — При условии, что вы пообещаете меня слушаться.

— А вы пообещаете больше не врать?

Вардас продолжал смотреть мне в глаза. Черные зрачки Майло, будто затягивающие водовороты, не давали отвести взор.

— Обещаю, — тихо произнес он прямо мне в губы.

Сама не знаю, то ли мне разум отшибло, то ли Вардас и правда зачаровал меня. Он внезапно оказался неприлично близко. Одно я уяснила точно — в глаза ему смотреть нельзя.

— Что вы делаете? — успела спросить на всякий случай, вдруг мне все это кажется или я сплю.

— Возвращаю долг…

В следующую минуту меня уже целовали — совсем не так, как в прошлый раз. Уверенно, страстно… упоительно, невероятно — вот как целовался лорд Вардас, когда был в добром здравии.

Навстречу новым ощущениям изнутри стало подниматься что-то странное и неизвестное. Как будто стая огромных бабочек порхала в животе, а я и не знала, что они у меня есть. Может, до сего момента там жили гусеницы?

Ну и мысли!

Уже не помнила, как обвила шею канцлера руками и стала целовать его в ответ.

Падшая я, ой, падшая!

— Насколько я помню, — еле переведя дух, выдала после поцелуя, стараясь не смотреть в лицо мужчины, — в прошлый раз вы тоже меня поцеловали сами.

— Точно! — согласился Майло, сжимая меня в железном кольце рук.

После всего странно было бы не звать его по имени. Тем более что оно такое красивое.

— К стыду своему, запамятовал, как почти в беспамятстве поцеловал рыжую полуобнаженную красавицу! Но наглая девчонка все равно сделала все по-своему.

— А разве вы не рассчитывали на это?

— Нет, Гинтаре, я поцеловал тебя потому, что хотел именно этого.

Совсем пропаду с ним! Зачем нам обоим такое, если мы и говорить толком друг с другом не умеем? Только в этом, наверное, и состоит роковая природа служителей дня и ночи. Свет тянется к тьме. А тьма к свету. И ничего с этим не поделать, только покориться.

— Через неделю состоится турнир, на который съедется огромное количество гостей. Будь осторожна, Гинтаре! И… тот, кого ты ищешь, тоже будет там.

Слова канцлера отрезвили, словно холодный ушат воды, вылитый на голову. Я тут же перестала виснуть на мужчине, выпустила его из своих объятий.

— Отец?..

— Возможно! — непонятно, как всегда, ответил Вардас. — Только прошу тебя — будь осторожна.