Анна Алакозова - Проклятое наследие [СИ]

Камилле поручили дело об убийстве неизвестной женщины. Труп обнаружили на свалке, обезображен и сожжен, никаких следов, никакой возможности установить личность. Она увлеклась новым делом и не обращала внимания на бывшего напарника, или демонстративно избегала встреч и разговоров с ним. Вооруженный до зубов нейтралитет или полное безразличие, нарушаемое короткими перепалками из-за того, что кто-то положил бумаги на чужой стол или тем, что чьи-то рыжие волосы оказались в горячем кофе Варика. Он мысленно смеялся, но соблюдал навязанные ему правила этой детской игры.

Он очень устал. Постоянное использование дара в этом мире было утомительно и даже губительно. Лицо детектива осунулось, под глазами появились круги от недосыпа, а время утекало, словно песок сквозь пальцы. Неминуемо приближался день рождения Камиллы, а он был бессилен. Его это злило и не давало покоя, если она наследница, от него зависит теперь благополучие его мира, а он гоняется за магом, словно за зайцем и ничего не может с этим сделать. Инквизитор затихла, больше не было убийств, видимо, она действительно, опережала его и теперь просто выжидала. Мысли кружились у него в голове, напоминая стаю воронов над свежим трупом.

Новое утро. Ночью он опять не спал. Устало опустившись в свое кресло он тут же резко подскочил. На мягком сиденье удобно устроилась кнопка. Кэм нервно захихикала и спряталась за горой бумаг, скрывая свое злорадство.

— Камилла Прад, может хватит? — не удержался Даниэль и зло крутанул ее стул, разворачивая девушку к себе лицом.

— А что я? Я ничего. Почему ты сразу на меня думаешь, Варик?

— Потому что всем известно, Кэм, что подобную шутку я спущу только тебе. Что за детский сад? — шепотом выпалил Дэн ей в лицо. — Слушай, если я не оправдал твои надежды и не стал за тобой волочиться после случайного поцелуя, извини. Не хотел тебя обидеть! Это точно не входило в мои планы! Но твои выходки уже переходят все границы! Что ты на докторе своем не срываешься? Разложила бы его, как хочешь и все свои претензии ко мне, продемонстрировать в его адрес!

— Пошел ты, Варик! Придурок ты и сволочь! — глянула на него Кэм.

Дэн сделал шаг назад от неожиданности, в уголках голубых глаз бесчувственной бестии сверкнули слезы? Вот это лишнее, сейчас точно! Три года он ей намекал и склонял, а стоило ему отступиться, и она плачет из-за его хоть и сердитой, но беззлобной отповеди? Классика не врет: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей»? Бред! Не может того быть! Может она просто с доктором разругалась?

Даниэль сел на свой стул, убрав чертову кнопку, и зарылся в свои бумаги, скрывая нарастающую тревогу.

Вечером того же дня Дэн видел, как Камиллу встречал у входа в участок ее доктор с огромным букетом цветов. Опять. За последние две недели это уже стало ритуалом, когда доктор не дежурил на работе, он встречал Кэм. Доктор нежно поцеловал девушку в губы, аккуратно, но настойчиво, привлекая ее к себе. Варик отвел взгляд, чтобы не смущать влюбленных. О докторе он уже знал все, этих кратких мгновений зрительного контакта хватило, чтобы понять, что Роберт к магии не имеет ни малейшего отношения. Если, конечно, он не высший маг, равный по силе Инквизитору, но, чтобы это выяснить, нужно было дотронуться до врача, а такой возможности, пока не представилось.

Роберт с удовольствием проводил время со своей старой подругой. Вот только уговорить ее на свидание в приличном ресторане никак не удавалось. Она упорно не хотела расставаться с джинсами и байками, посмеивалась над его мягкими укорами своей неряшливости и никак не желала расставаться с табельным оружием и значком. За неделю они побывали в нескольких закусочных, где Кэм знал каждый посетитель, на кулачном бое и в нескольких дешевых клубах, но об отдыхе не было даже и речи. Она просто позволяла ему находиться рядом, но не подпускала близко, он был попутчиком, но не мог влиять на ее поведение и выбор мест. Она даже цветы домой не забирала! Не впускала даже в подъезд, и все ограничивалось дружеским рукопожатием и поцелуем в щечку. И это раздражало. Роб не считал себя неотразимым, но надеялся, что нежные детские воспоминания помогут ему преодолеть стену недоверия, возведенную Камиллой. Но уже к исходу второй недели, он понимал, что был слишком самонадеян. В этой женщине не осталось ничего от юной романтичной и наивной соседки Роберта. В ее взгляде он видел только жесткую непреклонность, отчуждение. В резких порывистых движениях, читалась самоуверенность и решительность. Он понимал, что люди меняются, но не думал, что так кардинально. На все его попытки пошутить она отвечала лишь едва заметной усмешкой, немного приподнимался один уголок губ, но глаза оставались холодными. Он уже ругал себя за первое приглашение. Эту женщину он не знал и совсем не был уверен, что хочет узнать.

Когда он отважился ее впервые поцеловать, провожая к подъезду, она не ответила, лишь оттолкнула его и пообещала пристрелить, если он еще раз полезет к ней. Но несколько раз она сама требовала, поцелуев, и почему-то это случалось только тогда, когда он встречал ее с работы.

Он уже готов был опустить руки, признать поражение и ретироваться, когда в город приехал его отец. Узнав о том, что сын встретил Камиллу, отец сам позвонил ей и пригласил на ужин. К удивлению Роберта, Кэм согласилась. Когда через час у него зазвонил телефон, Роберт решил, что она передумала, но девушка извинилась за свое поведение и попросила его о помощи. Он не смог отказать. Впервые она впустила его в свою маленькую квартирку, пригласила выпить кофе. Сидя в чистенькой, уютной кухне, они молчали несколько минут, а потом Кэм его огорошила. Смущаясь и краснея, она произнесла:

— Роб, ты уж прости меня. Эта работа все соки вытягивает, я частенько забываю, что не все люди — преступники. Твой отец пригласил меня поужинать с вами, а я… Честно говоря, уже забыла, что такое ужин в хорошем ресторане. Мне стыдно перед твоим отцом появляться в таком виде. Они с мамой не особо дружили, но маме бы не понравилось, наверное, то во что я превратилась. Я совсем не готова. У меня даже одеть нечего, да и прическа, просто ужасная. Но я даже не представляю можно ли все это исправить за несколько часов.

— Можно, — улыбнулся мужчина. — Я помогу. Есть у меня нужные люди.

Сперва он повез ее в салон красоты. Три часа над ней вились косметологи, стилисты и визажисты, но результат того стоил. Перед ним стояла немного растерянная, но обворожительная женщина. Потом он повез ее в магазин. Увидев ее продавцы пришли в ужас, но с готовностью принялись за работу. И к семи часам вечера, грубоватый коп неопределенного пола, превратился в лучезарную кокетку. Когда они приехали в ресторан, швейцар не мог отвести от нее глаз, а метрдотель лично помог ей устроиться за столом. Роберт видел волнение девушки, но его отец не стал ничего комментировать, лишь высказал мнение, что со светлыми волосами ей было лучше. Начался странный вечер. Разговор то и дело стихал и повисала неловкая пауза, когда молодые люди внимательно изучали содержимое своих тарелок и не могли проронить ни слова. Уверенно и непринужденно себя чувствовал только отец Роберта. Он критиковал блюда, официантов, казалось был всем недоволен, вспоминал их жизнь по соседству и сетовал, что они были соседями лишь чуть больше года, а ему всегда нравилась дружба сына с симпатичной соседкой. Но даже теплые слова он произносил таким сухим голосом, что казалось, будто по уютному залу дорогого ресторана гуляет холодный осенний ветер и сгущаются тучи. Камилла все это воспринимала на свой счет и терялась в догадках зачем этот суровый и грубоватый человек позвал ее на ужин с сыном.