Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

Они увлеклись обсуждением настолько, что принцесса решила им не мешать и начала потихонечку двигаться восвояси. Однако стоило ей попятиться, от группы отделился низенький мужичок с грязным лицом и проворно забежал вперед.

– Стойте, стойте, – закричал он, – мы не можем ее выпустить!

Рабочие обступили принцессу.

– Почему? – спросил один из них, высокий, сутулый, со свисающими усами и бородкой клином.

– Она же расскажет, где мы!

– Господин Хильмас и так знает, где вы! – сказала принцесса.

– Хильмас знает, где мы, – повторил сутулый.

– Я сама узнала это от него!

– Она узнала это от него! – вторил сутулый.

– Иначе как бы я вас нашла?!

– Иначе как бы она нас нашла? – закончил сутулый переводить с аррантийского на аррантийский.

Принцесса не могла понять, в чем разница, но его, очевидно, понимали лучше.

– Это ты так говоришь! – не унимался коротышка. – А на деле, может, и не так!

Все одобрительно загудели.

– А как?! – принцесса задрала брови так, что они, должно быть, приподнялись над головой.

– А, может, шла тут мимо! – коротышка тяжело дышал, настаивая на своем.

– И вот я иду мимо и вдруг вижу – заговорщики совещаются! Дай-ка, думаю, предупрежу! Так, что ли?

– Она знает, что мы заговорщики! – возопил коротышка. – Я же говорю, она подосланная! Она следила за нами!

Это нашло отклик в сердцах, мужчины насупились и загудели активнее: «Знает про нас!», «Выведать хочет!»

– Следила? Вот в этом платье?! – принцесса развела руки и продемонстрировала себя окружающим.

Окружающие не особенно впечатлились: «Ну что? Платье как платье, только блестит».

– Послушай, Дос, – сказал сутулый баритоном, – в ее словах есть логика.

Ну наконец-то!

– Это ты послушай, Бонтен, – коротышка то и дело подпрыгивал для убедительности, – она тебе голову морочит. Что бы она ни сказала – врет! Вот это платье и есть тому доказательство! Таким веры нет! Я этих жирных знаю!

В каком смысле – «жирных»?

– А если она права, то нас повяжут здесь! – от этих слов Бонтена публика заволновалась. – За кем она могла тут следить?

– А не знаю я! Не следила, значит, просто гуляла!

Принцессе стало казаться, что она сходит с ума, словно мозг в черепе перевернулся.

– Принцессы по складам не гуляют! – крикнула она в последней попытке нащупать опору под ногами.

– Вот! Вот! Призналась! – коротышка чуть не вывернулся наизнанку. – Не принцесса она никакая! Все врала с самого начала!

«Синева небесная, – думала принцесса, – за что мне это?» Она и раньше предполагала, что на свете ничто не может быть хуже идиота, да не было случая проверить на хорошем экземпляре. Умного соперника можно обхитрить, убедить или подкупить, надо только проявить смекалку! Принцесса вспомнила, как однажды переспорила одного непростого восточного посла, исхитрившись сформулировать такие умные мысли, что и сама их не поняла. Но быть умнее идиота – это же невозможно!

Особую пикантность ситуации придавало то, что чем более дикими с точки зрения логики были предположения коротышки, тем ближе он был к истине. Версия же принцессы была столь же непротиворечива, сколь и неправдива. Однако от этого коротышка не переставал быть идиотом. Лукавство принцессы предлагало обеим сторонам хороший выход из ситуации, а попытки Доса докопаться до правды в итоге всем все испортят.

Толпа разделилась на две неравные части. Одни во главе с коротышкой, войдя в раж, голосили: «Не принцесса!», «Крутит воду!», «Сама сказала!» Группа поменьше, – по правде говоря, совсем маленькая, всего в три человека, – обступила сутулого Бонтена. С их стороны доносилось: «Но если подумать…», «Так не сходится…», «Давайте по порядку…»

Первая группа побеждала просто потому, что они кричали, а сторона Бонтена бубнила. Голос рассудка оказался тихим, полным сомнений и от этого неубедительным. Принцесса стала прикидывать свои шансы в рукопашной борьбе.

– И что ты предлагаешь? – нанес Бонтен удар по ключевой позиции.

– Запрем ее! – тут же ответил коротышка. – Некогда нам сейчас разбираться. До ночи еще столько решить надо! С глаз ее долой, и нет проблемы.

– А если…

– Вы, мастер Бонтен, так-то мужик толковый, – выступил вперед молодой курносый парень, – но тут старина Дос прав.

С этими словами парень ухватил принцессу за руку. Она попыталась вырваться, но ее уже держали и с другой стороны.

– Вы… посягаете… на дочь короля! – дергалась принцесса, но это уже никого не убеждало.

Со словами: «Хватит уже прикидываться», «Девка как девка, вырядилась тут» и «Бабам веры нет» – ее вытащили в темный проход через дверь, в которую она вошла, и впихнули в дверь напротив. Это было какое-то маленькое помещение.

Кто-то крикнул: «Дайте света!» Сзади чиркнули кремнием, вперед протиснулась чахлая масляная лампа. Насколько принцесса успела разглядеть, это было что-то вроде каморки, где хранили веревки, железные крючья для погрузки бревен и прочий инвентарь. Посередине комнаты стоял здоровый пень. Кто-то прибил к нему два вертикальных бруска и соединил их дощечкой, превратив его в подобие стула. К нему принцессу и привязали – по одной руке к каждому бруску.

– Слышь, молодой, – коротышка вошел во вкус командования, – рот ей заткни!

Сзади протянулись руки, в губы уперлась жесткая ткань. Принцесса не видела, что это, и, вероятно, к лучшему. Ткань туго завязали сзади так, что она протиснулась между зубов, оттянув углы рта. Сделать принцесса ничего не могла, поэтому давно перестала шипеть и брыкаться, силы ей еще пригодятся.

Разобравшись с проблемой, вся компания потянулась на выход. Последним с лампой в руках выходил Бонтен. У выхода он обернулся.

– Я вернусь чуть попозже, проведаю вас. Простите, – он помолчал и добавил: – Ваше Высочество.

Принцесса осталась в кромешной темноте. Очень слабый рассеянный свет проникал где-то наверху в щель между внешней стеной и крышей. Его было достаточно для того, чтобы видеть, что ничегошеньки не видно. Принцесса попыталась сдвинуть пень, но он был тяжеленный, а сидела она на нем довольно глубоко.

– Штоханная шоха! – сказала принцесса стулу сквозь повязку.

Без повязки принцесса вряд ли бы осмелилась произнести вслух это выражение, которое в устах погонщиков обычно выражало крайнюю степень раздражения нерасторопностью тягловых волов. Во рту пересохло, пыльная тряпка исправно впитывала влагу и немилосердно давила на язык. Принцесса попробовала покачаться из стороны в сторону, помогая себе пальцами ног, еле достающих до пола. Спинка вяло скрипнула, но пень не шелохнулся. Кожа на руках под веревкой стала саднить. Принцесса тяжело сопела носом, глядя исподлобья в темноту.