Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

Аргайда только теперь повернулась к собственной лавке. Она оглядела пустые лотки, заглянула в хранилище и обескураженно повернулась к принцессе.

– Все?! А как же я завтра торговать буду? Следующее только послезавтра привезут!

– Возьмешь выходной, – улыбнулась принцесса. – С племянником посидишь!

– Не могу я выходной! – Аргайда была не на шутку встревожена. – Нельзя пустую лавку держать! Меня с рынка попрут, кому-нибудь место отдадут! Потом ждать надо будет, если другое освободится…

Соседние торговцы потихоньку подходили ближе, прислушиваясь к разговору.

– Как же я теперь место удержу? – причитала Аргайда. – Зачем же вы так…

– А вы почему молчите? – спросила принцесса, оглядев собравшихся в кружок лавочников.

Все, как один, опустили глаза, стали морщиться, точно пытались прочесть на земле что-то написанное на неизвестном языке. Один крепыш в серой рубахе похлопал себя по груди, потом по шее и крякнул.

– Вы уж не извольте сердиться, Ваше Высочество, – сказал он, – а только для вас это одно развлечение, а у нас сегодня убыток. Все же только у вас покупали.

Принцесса растерянно обвела взглядом одновременно хмурые и извиняющиеся лица. Повисла тишина. Стражник подвел с окраины рынка лошадей. С другой стороны через покупателей протолкался усатый господин в коричневом суконном камзоле. Найдя взглядом принцессу, он сдернул с головы круглую черную шапочку и поклонился.

– Ваше Высочество!

Принцесса едва обозначила ответный кивок.

– Вы простите, пожалуйста, – заговорил усатый, – я помощник смотрителя рынка. Тут одно дело неловкое…

– Что еще? – спросила принцесса, начиная раздражаться.

– Понимаете ли, есть одно правило… – усатый еще помялся, но в конце концов перешел к делу. – У нас без специального разрешения запрещено нанимать зазывал и глашатаев.

– Почему? – удивилась принцесса.

– Так ведь тут и без них такой ор стоит, что к концу дня глохнешь, а если еще за деньги кричать будут, то и вовсе ничего не услышишь. Невозможно с продавцом торговаться.

В этом был некоторый смысл.

– Теперь я… Мы должны взять с Аргайды штраф, – продолжил помощник смотрителя, сглотнул и совсем тихо закончил: – В размере дневной выручки.

Принцесса посмотрела на Аргайду, та как-то вяло махнула рукой и отвернулась.

– Спасибо, Ваше Высочество, за помощь, – буркнула она себе под нос.

Принцесса почувствовала на щеках румянец. Она старалась полдня, ссадила голос, установила торговый рекорд, и за все это такая благодарность? Откуда она могла знать про все эти правила?! Какая-то занудная принцесса внутри нее хмыкнула и разразилась мудростью о том, что «в незнакомый лес без тропки не лезь» и прочими очевидностями. Принцесса эту зануду никогда не любила, но с ней трудно было не соглашаться.

– Не надо расстраиваться! – вздохнула принцесса. – Мы сейчас что-нибудь придумаем!

– Что ж тут придумаешь? – хмыкнула Аргайда. – Прикажете им правила отменить?

Из жизнеописания некоторых собственных предков принцесса знала, что нарушающий законы король называется «самодур». Не хотелось бы, чтобы так называли ее.

– У Вашего Высочества, небось, таких проблем не бывает! – не дождавшись ответа, сказала Аргайда и устало присела на пустой ящик.

У принцессы расширились ноздри. Из-под съехавшихся к переносице бровей она оглядела людей вокруг себя. Они не были похожи на хаарданских наемников или лесных разбойников Моарманна, в присутствии которых принцесса действительно ощущала себя в проблемной ситуации.

– Как вас зовут? – спросила она крепыша в серой рубахе.

– Тобос, Ваше Высочество.

– На сколько меньше вы сегодня продали, Тобос?

– Если медными считать, монет на пятьдесят-шестьдесят… – неуверенно сказал он.

Принцесса опрокинула мешок с деньгами и высыпала часть монет на прилавок.

– Вот, берите, – сказала она, пододвигая к Тобосу пару серебряных и несколько медных монеток. – Принесите мне на эти деньги ваших яблок, я их покупаю.

Тобос сгреб монеты в ладонь и попятился к своей лавке.

– А вы? – повернулась принцесса к краснолицей торговке. – Какой у вас убыток?

– Да немного, Выше Высочество. Может, сорок пять…

Торговка получила деньги и отправилась за брюквой, за ней потянулись и остальные восемь или десять лавочников: кто за зеленью, кто за сливами, кто за морковкой и горохом.

– Теперь вы не можете отдать лавку Аргайды другому торговцу, – сказала принцесса помощнику смотрителя. – У нее есть товар, не так ли?

Усатый помощник проследил взглядом, как торговцы подносят овощи.

– Вроде ваша правда! – хмыкнув, сказал он. – Только остаток денег в мешке я все равно забрать должен.

– Нет, – сказала принцесса, выудила из кармашка своего платья серебряную монету и со щелчком положила ее на прилавок. – Не должны. Я ничего не получила за работу. А это означает, что зазывалой меня никто не нанимал. Я вопила добровольно. Правила не нарушены, и штрафовать вам некого.

Помощник закрыл рот и поводил усами с одной щеки на другую.

– Вот и славно! – сухо сказала принцесса, повернулась, подтянув подол платья, подняла ногу в стремя, забросила себя в седло и подняла поводья.

Прежде чем ткнуть лошадь пятками, она на мгновение задержалась:

– Кстати, ответ – да, – принцесса посмотрела на Аргайду сверху вниз. – Вы правы. Таких проблем у меня не бывает. Впрочем, это уже не ваше дело.

На восточной границе королевства Арранта, в центре города Эддонвена, на втором этаже дома городского магистра, в деревянном кресле с прямой спинкой, свернувшись калачиком и подоткнув под бок подушку, лежала наследная принцесса Эва Лина Маунтенар Декрой. Голову она положила на валик высокого подлокотника, а руками обхватила колени. Она так долго и неподвижно смотрела на язычки пламени в разверстой пасти камина, что из глаз то и дело сбегали одна-две слезинки и впитывались в сукно валика. Хотя, возможно, они сбегали оттого, что принцесса чувствовала себя бестолковой, никчемной и заброшенной. Она пережила довольно бурную неделю, но сейчас в голове было тихо и пусто.

Громко и людно было за дверью, которая выходила на галерею, окружающую входной зал.

– Ее Высочество не принимает! – голос фрейлины Лавейны звучал у самой двери, видимо, она держала последнюю линию обороны.

– Сойдите с лестницы! – это уже Клиф, стремянной, посыльный, а теперь еще и оруженосец принцессы.

– Это важно! Это оскорбление нашего короля! – звучало как «вашно» и «хроля», потому что говорили варханские купцы откуда-то с середины лестницы на первый этаж.

– Выйдите, это мой дом, в конце концов! – это сам городской магистр, господин Ламбас.