Нил Гейман - Добрые предзнаменования [litres]

С другой стороны, были и такие, как Хастур и Лигур, которым доставляло такое удовольствие делать гадости, что их можно было по ошибке принять за людей.

Кроули откинулся на спинку своего директорского кресла. Он попытался заставить себя расслабиться и не достиг ни малейшего успеха.

– Сюда, ребята, – крикнул он.

– Удели нам минутку, – отозвался Лигур (таким тоном, из которого явно следовало, что слово «минутка» в данном случае употреблялось как синоним к «чудовищно мучительная вечность»), и демон-коротышка распахнул дверь в кабинет.

Ведро зашаталось и обрушилось на голову Лигура.

Брось кусок натрия в воду и увидишь, как он займется пламенем, вспыхнет и будет метаться по поверхности воды, шипя и плюясь. С Лигуром было то же самое. Только хуже.

С демона клочьями слезала кожа. Он пылал и пенился. От него пошел жирный бурый дым, а сам он визжал, визжал, визжал. Наконец он съежился, провалился внутрь себя самого, и все, что от него осталось, лежало теперь посреди выжженного дымящегося круга на ковре, похожее на пригоршню раздавленных слизней.

– Привет, – сказал Кроули Хастуру, который шел следом за Лигуром и, к несчастью, почти не забрызгался.

Есть немыслимые вещи; есть такие глубины падения, что даже демоны не могут поверить, что другие демоны могут так низко пасть.

– …Святая вода. Ах ты сволочь, – сказал Хастур. – Ну, ты полная сволочь. Он тебе даже ничего не сделал.

– Пока не сделал, – поправил его Кроули, который почувствовал себя увереннее, когда шансы стали почти равными. Почти, но не совсем. Далеко не совсем. Хастур был Князем Ада. А Кроули – даже не младшим советником.

– Рассказами о твоей судьбе матери будут по ночам пугать своих малышей, – начал Хастур и почувствовал, что язык Ада не слишком соответствует ситуации. – Ты, приятель, отправишься прямиком к гребаным чистильщикам, – продолжил он.

Кроули поднял пульверизатор из зеленого пластика и угрожающе покачал им в воздухе.

– Убирайся, – сказал он.

Снизу послышался телефонный звонок. После четвертого звонка включился автоответчик. Кто бы это мог быть? – подумал Кроули.

– Ты меня не испугаешь, – сказал Хастур. Он смотрел, как с носика пульверизатора стекает капля и медленно скользит по горлышку к пальцам Кроули.

– Знаешь, что это? – спросил Кроули, ощущая себя Грязным Гарри. – Это пульверизатор из магазина «ИКЕА», самый дешевый и надежный пульверизатор в мире. Он может выбрасывать в воздух тонкую струю воды. Надо уточнять, что в нем? Ты можешь превратиться в такое же, – Кроули указал на пятно на полу. – А теперь убирайся.

В этот момент капля на горлышке пульверизатора доползла до плотно сжатых пальцев Кроули и остановилась.

– Блефуешь, – сказал Хастур.

– Может, и блефую, – сказал Кроули тоном, в котором, как он надеялся, ясно звучало, что блеф – последнее, что могло прийти ему в голову. – А может, и нет. Думаешь, тебе повезет?

Хастур махнул рукой, и пульверизатор в руке Кроули растворился, словно промокашка. Поток воды залил стол и костюм Кроули.

– Повезет, – сказал Хастур. И улыбнулся. Зубы у него были слишком острые, и между ними мелькал длинный язык. – А тебе?

Кроули ничего не ответил. План А сработал. План Б – нет. Все зависело от Плана В, в котором был только один недостаток: Кроули дошел только до буквы Б.

– Ну-сссс, – прошипел Хастур, – нам пора, Кроули.

– Мне кажется, тебе следует кое-что узнать, – сказал Кроули, пытаясь выиграть время.

– Что именно? – улыбнулся Хастур.

И в этот момент зазвонил телефон на столе.

Кроули поднял трубку и предупредил Хастура:

– Не двигайся. Ты должен знать что-то очень важное, и я не шучу. Алло?

– Ммм, – сказал Кроули. Потом он сказал: – Нет. Ко мне зашел старый приятель.

И Азирафель повесил трубку. Кроули попытался представить себе, чего он хотел.

И вдруг у него в голове возник План В. Он не стал вешать трубку. Вместо этого он сказал:

– Ладно, Хастур. Ты выдержал испытание. Теперь тебе можно играть с большими ребятами.

– Ты что, спятил?

– Ничуть. Не понял? Это была проверка. Властители Ада хотели убедиться, что тебе можно верить, прежде чем мы поставим тебя во главе Проклятых Легионов в грядущей войне.

– Кроули, ты или лжешь, или сошел с ума, или, может быть, и то и другое, – заявил Хастур, но в голосе его не было уверенности.

Всего лишь на секунду Хастур допустил такую возможность. Кроули взял свое. Владыки Преисподней действительно могли испытывать его, а Кроули мог оказаться не тем, кем казался. Хастур был параноиком, то есть абсолютно нормальным здравомыслящим обитателем Ада, где все только и думают о том, как бы обойти соседа.

Кроули начал набирать номер.

– Все нормально, герцог Хастур. Я, конечно, не ожидал, что ты поверишь мне, – признался он. – Но почему бы нам не поговорить с Советом Тьмы – я уверен, они смогут убедить тебя.

В трубке послышались щелчки переключений и, наконец, гудки.

– Пока, сосунок, – сказал Кроули.

И исчез.

Почти в то же мгновение исчез и Хастур.

Сотни лет огромное количество теологических человеко-часов тратилось на разрешение знаменитого вопроса: сколько ангелов могут танцевать на кончике иглы?

Чтобы получить ответ, следует принять во внимание следующие факты.

Во-первых, ангелы просто-напросто не танцуют. Это одна из отличительных особенностей ангела как такового. Он может со всем уважением внимать Музыке Сфер, но не испытывает потребности в том, чтобы начать откалывать под нее коленца. Отсюда вывод: нисколько.

Во всяком случае, почти нисколько. Азирафель научился танцевать гавот в одном закрытом клубе для джентльменов на Портленд-Плейс в конце 1880-х, и хотя сначала он смыслил в гавоте не больше, чем гусь в банковском деле, через некоторое время у него стало весьма неплохо получаться, а чуть позже, через пару десятков лет, он немало расстроился, когда гавот навсегда вышел из моды.

Итак, при условии, что под танцем имеется в виду гавот, и при наличии подходящей пары (исходя из того, что она также способна, во-первых, танцевать гавот, а во-вторых, танцевать его на кончике иглы), ответ очевиден: один.

Кстати, можно точно так же задать вопрос, сколько демонов могут танцевать на кончике иглы. В конце концов, происхождение у них одно и то же. А демоны, по крайней мере, танцуют [36] Хотя это совсем не то, что мы с вами назвали бы умением танцевать. По крайней мере хорошо танцевать. Демон движется хуже, чем оркестр из белых музыкантов на церемонии вручения призов «Грэмми» за музыку в стиле соул. .

И если уж мы заговорили об этом, то ответ: много, при том условии, что они сбросят свои физические тела, а это для демона – как на пикник сходить. Демоны не связаны законами физики. Если смотреть с достаточного расстояния, Вселенная маленькая и круглая, как те наполненные водой стеклянные шары, в которых поднимается метель, если их потрясти [37] Но в том случае, если непостижимый план незначительно более непостижим, чем принято считать, на дне Вселенной нет гигантского пластикового снеговика. . А если, напротив, посмотреть поближе – совсем близко, – то танцевать на кончике иглы трудно только из-за огромных пустот между электронами.