Нил Гейман - Добрые предзнаменования [litres]

Джонни Две-Кости сидел во впадине посреди пустыни. Это было священное место: здесь лежали два камня предков, родившиеся еще во Время Снов, лежали нетронутые с самого Начала. Срок ритуального бродяжничества для Джонни Две-Кости подходил к концу. Его щеки и грудь были покрыты пятнами красной охры, и он пел древнюю песню, своего рода стихотворную карту этих холмов, и своим копьем он рисовал узоры в пыли.

Он не ел два дня. Он не спал. Скоро он впадет в транс и станет единым целым с Пустыней и сможет общаться со своими предками.

Уже скоро.

Уже вот-вот…

Он моргнул. И удивленно осмотрелся.

– Прошу прощения, юноша, – громко сказал он сам себе безукоризненно вежливым тоном. – Не могли бы вы подсказать, где именно я нахожусь?

– Кто это сказал? – спросил Джонни Две-Кости.

Его рот открылся.

– Я.

Джонни задумчиво почесался.

– Я так понимаю, ты из моих предков, приятель?

– О, несомненно, мальчик мой. Да-да, несомненно. Можно и так сказать. Но вернемся к исходному вопросу. Где я?

– Только если ты из моих предков, – продолжал Джонни Две-Кости, – чего это ты говоришь, как какой-нибудь пидор из Мельбурна?

– А! Австралия, – произнес рот Джонни так, словно в следующий раз, прежде чем сказать это, его следовало бы подвергнуть основательной дезинфекции. – Неужели? И тем не менее большое спасибо.

– Эй! Ау? – сказал Джонни Две-Кости.

Он сидел на песке, и ждал, и ждал, но так и не ответил.

Азирафель уже двинулся дальше.

Ситроэн де Шевó был тонтон-макут, странствующий унган [41] Колдун или жрец вуду. Вуду – очень интересная религия для всей семьи, даже для тех ее членов, которые уже умерли. . За плечами у него висел мешок, в котором были волшебные травы, лечебные травы, кусочки мяса дикой кошки, черные свечи, порошок, извлекаемый в основном из кожи сушеной рыбы определенной породы, мертвая сороконожка, полбутылки виски «Чивас Регал», десять сигарет «Ротманс» и почти свежий выпуск «Гаитянской афиши».

Он взвесил на руке нож и одним искусным движением отрезал голову черному петуху. Кровь хлынула ему на правую ладонь.

– Лоа правят мной, – нараспев начал он. – Приди ко мне, Большой-Хороший-Ангел.

– Где я? – спросил он.

– Ты мой Большой-Хороший-Ангел? – спросил он себя.

– Мне представляется, что это очень личный вопрос, – ответил он. – Если, конечно, вы в этом смысле. Но надо стараться. Стараться изо всех сил.

Ситроэн увидел, как его рука тянется к петуху.

– Вам не кажется, что не следует готовить пищу в столь антисанитарных условиях? То есть в джунглях. Или у нас пикник с барбекю? Что это за место?

– Гаити, – ответил он.

– Проклятье! Все дальше и дальше. Ладно, могло быть и хуже. Ведите себя хорошо и, извините, мне пора.

И в голове Ситроэна де Шевó остался только он сам.

– Да пошли они, эти Лоа, – пробормотал он себе под нос.

Еще некоторое время он смотрел в пустоту, а потом потянулся к мешку и достал бутылку «Чивас». Есть по меньшей мере два способа превратить человека в зомби. Он собирался использовать простейший.

На пляжах бушевал прибой. Пальмы содрогались.

Надвигалась буря.

Зажегся свет. Евангелический хор «Прямая линия» из Небраски затянул «Он аппарат исправит моей души больной» и почти заглушил завывание ветра.

Марвин О. Продалл поправил галстук, проверил, глядя в зеркало, качество ухмылки, хлопнул по заду личного помощника (мисс Синди Келлерхальс, которой в прошлом июле исполнилось три года с того момента, когда она стала Девушкой месяца журнала «Пентхаус»; однако она бросила все это, занявшись карьерой ) и пошел на сцену.

пел хор. Марвину нравилась эта песня. Он сам написал ее. Среди прочих написанных им песен были: «Счастливый мистер Иисус», «Иисус, пусти меня пожить в свой светлый дом», «Старый добрый крест», «Господь – наклейка яркая на бампер жизни всей», и «Когда наступит Просветленье, Иисус, хватай скорее руль». Все они входили в альбом «Дружище Иисус» (виниловая пластинка, компакт-диск, аудиокассета), который каждые четыре минуты предлагался в рекламе на евангелическом радиоканале Продалла [42] Пластинка или кассета $12,95, компакт-диск $24,95, но пластинку можно получить бесплатно, если передать в дар миссии Марвина Продалла минимум $500, за каждые следующие $500 – еще одна пластинка. .

Несмотря на то что в стихах не было рифмы, да и, как правило, особого смысла, а также на то, что Марвин, не отличавшийся музыкальными способностями, воровал мелодии из старых песенок в стиле кантри, было распродано уже больше четырех миллионов записей «Дружище Иисуса».

Марвин начинал именно как певец в стиле кантри и исполнял старые песни Конуэя Твитти и Джонни Кэша.

Его концерты передавали в прямом эфире из тюрьмы Сен-Квентин, но потом активисты-правозащитники подвели его под статью о жестоком обращении с заключенными.

И тогда Марвин обрел веру. Не ту тихую, личную веру, которая требует совершать добрые дела и вести праведную жизнь, и даже не ту, которая требует надеть темный костюм и звонить в двери незнакомым людям, а ту, которая требует завести собственный телеканал и заставлять других людей присылать тебе деньги.

Он нашел идеальную формулу для своей передачи, которая называлась «Особое рвение Марвина Продалла» («Мы расскажем вам, как ВЕСЕЛО верить!»). Четыре песни длиной по три минуты из его альбома, двадцать минут адского огня, пять минут на излечение страждущих. (Остальные двадцать три минуты уходили на то, чтобы выклянчить, выманить, выудить, вымолить, наконец, просто выпросить деньги у зрителей.) В начале своей телекарьеры ему еще приводили больных для исцеления прямо в студию, но потом он счел это слишком сложным и теперь просто заявлял, что на него снизошли виде́ния чудесным образом исцелившихся зрителей со всех концов Америки. Так было намного проще: не надо было нанимать актеров и к тому же способа проверить эффективность его исцелений просто не существовало [43] Марвин сам удивился бы, узнав, что оказывает хоть какое-то действие. Некоторым больным становится лучше буквально от чего угодно. .

Мир гораздо сложнее, чем считает большинство его обитателей. Многие не верили, к примеру, что Марвин был истинно верующим, потому что он делал на этом столько денег. Они заблуждались. Он верил всем сердцем, верил истово, и бо́льшую часть денег, сплошным потоком лившихся на его счет, тратил на то, что считал делом, угодным Богу.