Надежда Попова - Тьма века сего (СИ)

Вмешались, само собою, не все. Кто-то поддался той волне ужаса и бессилия, что катилась окрест вместе со всё наступающими одержимыми, и просто лежал на земле среди трупов и крови, скорчившись, плача или впав в stupor, и даже когда все закончилось, и их отыскали посланные на поиски выживших раненых — никак не могли прийти в себя и с трудом понимали, что творится и кто вокруг. Кто-то попытался бежать, воспользовавшись сумятицей, и немногим это удалось, прочие же были сбиты с ног дерущимися и затоптаны насмерть, изувечены или ранены…

А кто-то решил, что это удачный момент, чтобы продолжить бой с ненавистными имперцами.

Наскоро проведенные допросы, само собой, Курт с подчиненными намеревался продолжить с утра, однако уже сейчас можно было сказать с уверенностью, что таких нашлось немало. Многие так и остались в убеждении, что явившийся на их землю германский король заключил договор с самим Сатаной, а напавших на имперскую армию одержимых объяснили для себя просто — «хотел натравить демонов на врага, но что-то пошло не так, и они напали на своего хозяина»…

— С этими еще можно будет поработать позже и кого-то разубедить, — устало вздохнул Курт, и Фридрих молча кивнул. — С другими сложнее. Кое-кто, и таких тоже хоть отбавляй, прямо заявили, что им плевать, какие силы и кто призвал на помощь, потому что ради независимости Австрии все средства хороши. «Да хоть сам Сатана».

— Так кто-то из них сказал? — уточнил Кёльпин. — Именно вот так?

— Именно вот так. Ad verbum. Переубедить этих — возможности не вижу.

Епископ переглянулся с сидящим рядом делла Скалой, обменялся долгим выразительным взглядом с фон Бергом и поджал губы, удрученно кивнув.

Физиономия его преосвященства была припухшей и перекошенной, на скуле красовался огромный синяк, а правая рука висела у груди, примотанная к дощечке: добравшегося до него одержимого кто-то из стражи лагеря успел вовремя снять, однако одержимый успел ощутимо помять святого отца.

Делла Скала был цел и здрав, и даже бодр, невзирая на глубокую ночь, а вот фон Берг глядел на окружающих одним глазом из-под плотной повязки, скрывающей лоб и половину лица. Сам глаз, как заверил лекарь, сохранить удалось, но будет ли этот глаз видеть, как прежде — остается на Господне усмотрение.

Фридрих обошелся без опасных ранений. Лицо покрывали мелкие ссадины, все тело, со слов того же лекаря, было одним большим синяком, ныл едва не вывихнутый правый локоть, болело ушибленное колено, но ни единой серьезной раны он не получил. Было ли это заслугой его самого и павших телохранителей или же руку приложила Альта, выяснить было невозможно: очнувшись и убедившись, что все кончено, госпожа expertus в прямом смысле ползком добралась до кровати все в том же шатре, где и забылась сном под присмотром одного из конгрегатских коллег.

Хагнера на этом совете не было — побитому, многажды раненому и истощенному ликантропу Фридрих жестко и непреклонно приказал отсыпаться.

— Почему все так сложно? — разрушил затянувшееся молчание Мартин, и к нему обернулись все. — Зачем сгонять к месту битвы одержимых из окрестных селений? Был немалый риск, что Косса не рассчитает время точно, и это дьявольское подкрепление не придет вовремя… Как, собственно, и случилось, и неудивительно — рассчитать это с точностью до часа просто невозможно.

— И тем не менее урон они нанесли существенный, — возразил Фридрих хмуро. — И неведомо, как бы все повернулось, если б австрийцы не встали против них вместе с нами… И если б святые отцы с expertus’ами не справились, что главное. А задержись эта сатанинская армия еще на час или тем более доберись она сюда к позднему вечеру — нас застали бы в еще более уязвимом положении. Посему вряд ли он особенно утруждал себя хоть какими-то расчетами.

— Положим, так, — нетерпеливо кивнул Мартин. — Но все же — зачем было подвергать одержанию каких-то крестьян и сгонять их сюда, если можно было поступить проще и провернуть то же самое с нами самими? Никакой битвы вообще не было бы, Австриец мог просто стоять и смотреть, как мы убиваем друг друга. Почему Косса этого не сделал?.. Только не говорите, что никто из вас не подумал об этом.

— Мы подумали, — вздохнул делла Скала. — И у меня только одно предположение: он не сумел.

— Почему?

— Что-то ему помешало.

— Логично, — не то не сумев, не то даже не попытавшись скрыть язвительность, отозвался Мартин. — Что?

— Или кто? — тихо добавил Фридрих, и когда взгляды обратились к нему, так же негромко, неуверенно договорил: — Ведь Абиссус все-таки зачем-то вышел в мир.

— Просто напомню, Ваше Величество, — заметил фон Берг мягко, — что с армией идут священники, и все они здесь не в кости играют. И накануне битвы было всеобещее молитвенное бдение с Причастием. К тому же там, дома, остались близкие каждого — жёны, дочери, матери, отцы, сестры и братья… Друзья, наконец. Ad verbum вся Империя ежечасно молится о благополучии этого войска — монахи, священники, миряне. Я бы не сбрасывал со счетов простых людей, уповая на помощь святых.

— Тем паче, что помогать эти бродячие чудотворцы как-то и не спешат, — докончил Курт и, повстречав укоризненный взгляд Кёльпина, пожал плечами: — Что? Где они были, когда одержимые покойники рвали на части чад Божиих?

— Ваше Преосвященство майстер Великий Инквизитор Гессе, — елейным голосом произнес Кёльпин, — я хотел бы напомнить, что чудеса Господни не всегда зримы явно. И хотя я не отрицаю сказанного моим собратом по сану — нельзя всецело исключить и версию Его Величества. Если же вы подразумевали в своем вопросе «почему святые Абиссуса не явились, и Lux Аeterna [208] Свет Вечный (лат.). не осиял их, и не развеял во прах мерзких демонов», отвечу: быть может, потому что знали — мы, простые грешные люди, в силах сами одолеть их? Они укрыли нас от поползновений Коссы (согласен, он не мог не попытаться), а все прочее было в наших руках. Deus adjuvat qui sibi auxilium [209] Бог помогает тем, кто помогает себе (лат.). .

— В своем вопросе я подразумевал «я и не рассчитывал на их поддержку». Уж простите старого oper’а за маловерие, друг мой.

— Однако ответ на этот вопрос — «чья помощь помогла нашим людям устоять» — и меня тревожит, — сказал Фридрих многозначительно. — Причем в практическом смысле: на что нам рассчитывать далее. Впереди pro minimum еще один бой.

— Если Косса снова не сменил замок и все еще в Поттенбрунне, — добавил Мартин тихо, и Император уверенно качнул головой:

— Не сменил. Это войско собралось именно здесь, а не где-то еще, именно здесь он сосредоточил все силы, а времени на это требуется немало. И именно здесь попытался не пустить нас дальше, именно здесь постановил принять решающее сражение. Теперь он не уйдет; я не знаю, почему, но Поттенбрунн — его последнее прибежище.