Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

– Ясно, понятно. Информатор анонимный, и у тебя с ним односторонняя связь.

Фарбаутр сгрёб рапорты, и жирно зачеркнув последнего «Густава», протянул брату мамино письмо.

– Отдашь обратно.

Фон Зефельд взял листки, обильно усеянные чёрными кирпичиками закрашенных слов.

– Твой обычный ответ?

Игнорируя укоризненный взгляд фон Зефельда, Фарбаутр снял телефонную трубку – прямая линия с дежурным – кратко бросив:

– Ко мне!

Фон Зефельд плавно помахал в воздухе письмом, чтоб подсохли чернильные прямоугольники среди текста.

– Мама всё равно не станет звать тебя иначе. Ты её знаешь – заметил он.

«Значит, и мои ответы будут неизменны!» – в мыслях припечатал Фарбаутр.

Вошёл дежурный, замерев в проходе.

– Оповестить оберштурмфюрера Шенка и русских! Завтра поисковая операция в лесу! Выезд в семь часов утра! – распорядился Фарбаутр.

Дежурный кивнул – быстро и чётко. Фарбаутр мотнул головой на фон Зефельда.

– Разместить унтерштурмфюрера на отдых. Подать ему ужин.

– Будет сделано, господин Фарбаутр! – отрапортовал дежурный, и оживившись, повернулся к фон Зефельду: – Есть медвежатина! Хотите попробовать?

– Отведать в России русского медведя?! – воскликнул тот. – Конечно!

И посмотрел на Фарбаутра.

– А ты? Так по-прежнему на ночь ничего и не ешь?

Фарбаутр, не удостоив его взглядом, перебирал бумаги

на столе – сортировал рапорты, сложенные фон Зефельдом в стопке как попало.

– Господин унтерштурмфюрер! – дежурный распахнул дверь, приглашая фон Зефельда следовать за ним.

И слегка отшатнулся – на пороге стоял связист.

– Господин Фарбаутр! Сообщение из Чески-Крумлова! – доложил он.

Фарбаутр за столом резко подался вперёд. Фон Зефельд тоже весь подобрался. Связист оглянулся на дежурного, и тот по знаку Фарбаутра покинул кабинет.

– В трактире пусто – процитировал связист. – Хозяева и прислуга скрылись за полчаса до приезда бригады.

– Как?! – вскочил Фарбаутр, опрокинув стул.

– Я не знаю… Всё, что передали… Я записал… – связист протянул ему клочок бумажки. – Там неразборчиво, мой почерк…

Фон Зефельд выхватил у него листок, пробежал глазами.

– Это что ж… Три дня сидели спокойно, а тут – вдруг? Перед самым нашим носом…? – пролепетал он в недоумении.

Фарбаутр яростно стиснул зубы, по скулам прокатились рельефные желваки, грозя лопнуть. Ведь получается, хозяева трактира и обслуга – тоже колдуны, маги, как Горак! И вот – их так бездарно, нелепо, по-дурацки упустили! А возможно, что и Карел был в числе работников пивоварни!

– Кому ты говорил про трактир? – рыкнул он брату. – Кто ещё был с тобой при передаче сообщения?!

И не дожидаясь ответа, жёстко посмотрел на связиста. Тот попятился, испуганно мотая головой.

– Господин унтерштурмфюрер велел мне выйти!

– Я был в комнате один! – подтвердил фон Зефельд.

– Я даже не знаю, о каком трактире речь! – дрожащим голосом добавил связист, чуть не плача.

«Верно…» – вспомнил Фарбаутр. Про «Хмельной трактир» и Чески-Крумлов во всём полку было известно лишь двоим: ему – Фарбаутру, и брату.

Даже будь у колдунов повсюду уши – через животных и птиц, как говорил агенту чех – название города и трактира меж собой Фарбаутр и фон Зефельд вслух не произносили.

– Но, если кто и узнал! Как он успел бы так быстро передать в Чески-Крумлов?! – фон Зефельд нервно скомкал бумажку с текстом в кулаке. – По рации если только…

– Мы бы запеленговали её выход в эфир! – тут же возразил связист.

«У магов есть и другие способы!» – с тяжёлой злобой подумал Фарбаутр, вспомнив фарфорового голубя.

Хотя, птица, конечно, тоже не смогла бы так быстро долететь – буквально, за несколько часов! Но, колдуны, наверняка, располагают и иными каналами связи. В том числе и сверхъестественными, магическими…

Другое дело, что деталей и подробностей они знать не могли. А значит, утечка информации из этого кабинета – маловероятна.

– Кто принял у тебя сообщение в штаб-квартире? – резко перевёл Фарбаутр взгляд на фон Зефельда.

– Отец, лично – удивлённо ответил тот. – Только, он ведь передал потом кому-то дальше. Когда планировал обыск в трактире.

Фарбаутр, будто сдувшись, заторможено поставил стул, и сел, уставясь на ворох бумаг перед собой.

– Ты думаешь, у колдунов в Берлине шпион? – тихо произнёс фон Зефельд, шагнув к столу.

Фарбаутр сделал знак рукой, велев связисту выйти.

Связист тотчас скрылся за дверью. Фон Зефельд же подошёл ещё ближе, тревожно глядя Фарбаутру в лицо.

– Прямо у нас в штаб-квартире?! – прохрипел он.

Фарбаутр поднял на него глаза – холодные, стальные.

– Передай в Чески-Крумлов: осмотреть в трактире каждую бумажку! Каждый кирпич! Всё их пиво на экспертизу! У всех солдат, которые там пили, взять анализы крови!

Фон Зефельд беззащитно заморгал, как ребёнок.

– Иди! – глухо рявкнул Фарбаутр с нажимом.

Помявшись секунду, брат – неловко, деревянно – развернулся, и покинул кабинет, забрав портфель с дивана.

«Вряд ли там конечно, найдут что-то серьёзное – устало размышлял Фарбаутр. – А информатор вообще может быть где угодно. Как в самом сердце Аненербе, на вилле Вурмбах, так и в её чешском отделении…»

Открыв ящик стола, он сбросил туда стопку рапортов.

Пускай шпиона выявляют на месте – в Берлине, или в Праге. Это их упущение, им и разгребать проблему.

Фарбаутру же целесообразнее будет заняться созданием своего собственного оперативного отряда. С полномочиями выезжать в любую точку света, не ставя штаб-квартиру в известность. По-другому провалов, подобных сегодняшнему, не избежать…

Утро выдалось свинцово-мрачным и холодным. Десятки человек – рота СС и полицаи – загружались в три тентовых грузовика на плацу, бряцая оружием, и выпуская морозный пар. Машины бодро урчали в предвкушении дороги. Напротив грузовиков, как командир перед подчинёнными, стоял холёный, породистый «Вандерер».

Фарбаутр стремительно шагал к автомобилю-красавцу, натягивая чёрные перчатки, когда сбоку появился хирург. В белом халате, с кровавыми пятнами на рукавах.

– Я закончил исследование тела – доложил он. – Всё чисто.

Фарбаутр остановился, повернувшись к нему.

– Ни в крови, ни в тканях нет следов какого бы то ни было препарата – сказал хирург. – Там вообще ничего нет, кроме последствий хронического пивного пьянства.

– Кожа на лице? – напористо спросил Фарбаутр.

– Кожа на лице, дыхательные пути – без изменений. Без признаков воздействия чего-либо извне! – чётко и уверенно ответил хирург.

Фарбаутр жёстко сомкнул губы, с резиновым хлопком надев вторую перчатку. Хирург смотрел на него с каким-то странным выражением, смесью брезгливости и осуждения.