Себастьян Кастелл - Аббатство Теней

Видите, как я ввернул слово «удовольствие»? Зачем продавать кому-то фальшивый коттедж, если можешь предложить вместо этого выдуманный особняк?

Несмотря на всю свою боль, Тасдием не был идиотом. Он сощурил глаза. Посмотрел на Диадеру и остальных, подвешенных в воздухе усиками его Черной Тени.

— Ты хочешь одурачить меня, чтобы я их освободил?

Он стал тыкать большим пальцем себя в грудь, и коготь протыкал его одежду и кожу под ней, чтобы с каждым разом ранить его все сильнее.

— Ловкач здесь — я! Это я искусно обманул военный отряд!

— Воистину умно, мой госпо… Простите, кого вы обманули?

Он закружился, восхищенный собственным умом и явно присутствием публики.

— Этот дурак Ке-хеопс называл меня своим лучшим охотником! Все время я скрывался в самой армии магов, которая пересекает этот континент, казня тех, у кого Черной Тени меньше, чем у меня!

Он гордо показал руки, кожа которых раздувалась от черной жидкости под ней.

— Всякий раз, когда я отставал, чтобы осушить мертвых, забирая себе их Тени, я шаг за шагом восходил к совершенству!

Он перестал кружиться и снова повернулся ко мне:

— Но ты считаешь Тасдиема дураком, не так ли? Заманиваешь меня ложными обещаниями, чтобы заставить освободить черных связывателей?

Как, во имя неба, этот чокнутый одурачил моего отца и целый военный отряд джен-теп?

Я неистово затряс головой.

— Нет, мой господин. Меня послал Орден Оникса, чтобы я проник в Эбеновое аббатство и выяснил его местоположение. Скоро мои братья заполонят их логово, уничтожая там всех и каждого. Мы превратим их грязный монастырь в собственный великий храм.

Я показал на остальных.

— Я пришел сюда только потому, что боялся, что эти немногие, пусть слабые и тупые, могут застать вас врасплох. Но теперь я вижу, что с вами все в порядке, поэтому должен вернуться и…

— Я не в порядке! — взревел Тасдием. Из его плеч начали высовываться кости, их зазубренные концы проткнули одежду. — Боль слишком сильна!

Учитывая, как сильно у меня болела рука из-за того лишь, что я болтался в воздухе, я почти мог посочувствовать ему.

Почти.

— Понимаю, мой господин! Что, если вы втянете в себя большую часть Тени, оставив лишь столько, чтобы держать врагов связанными? Если нам повезет, у вас останется достаточно Тени, чтобы выдержать священную пыль.

Завиток, вцепившийся в мое запястье, опустил меня на землю.

— И ты говоришь, это превратит боль в удовольствие?

— Несомненно, мой господин. Я видел, как средство использовали другие, и мне сказали, что ощущения дивные. — Я огляделся по сторонам. — Хотя было бы лучше, будь поблизости таверна или деревня.

— Почему?

— Потому что… — Я всеми силами постарался принять стыдливый вид. — Собратья рассказывали, что один из эффектов священной пыли — резкое увеличение… мужественности и потенции.

Можно подумать: когда тому, кто страдает, предлагают облегчить боль, ему будет плевать на подобные вещи, но, как я уже сказал, увеличение мужественности почти необходимый эффект любого чудодейственного лекарства.

Тасдием ухмыльнулся в дьявольском возбуждении. Удерживавший меня завиток размотался с моего запястья.

— Да. Да! Дай его мне!

Я сунул руку в мешочек с черным порошком и вытащил оттуда все до последней крупинки.

— Вот, мой господин. Быстрее. Я вижу, что пора ваших изменений почти настала. Заберите свою энергию обратно и положите пыль на язык.

Его лоб (то, что от него осталось, а не отвалилось, уступив место поднимающимся слева и справа рогам, которые стремились присоединиться к выступу в центре лба) нахмурился в глубокой сосредоточенности. Похожие на веревки Тени съежились, скользнув обратно в тело. Завитки, удерживавшие Диадеру и остальных, сморщились и поблекли, хотя все еще были достаточно сильны, чтобы держать метателей Теней в плену, как они ни боролись со своими узами. Турнам — думаю, он не питал большой веры в мои таланты мошенника — покачал головой, словно говоря: «Видишь? Ты проиграл, тупица».

Тасдием приблизился; его движения были резкими и неловкими, как будто его мускулы еще не научились заботиться о меняющихся костях. Он протянул руку к порошку на моей ладони. Потом замер.

И улыбнулся.

— Сперва ты, — сказал он.

Помните, что я говорил об отказе?

— Нет, мой господин… Я не должен. Пыль священна — ею не пользуются, пока не придет время. Вы же видите, что мои метки Черной Тени слишком маленькие и слабые. Пыль не подействовала бы на меня.

— Тогда тебе нечего бояться ее глотать.

Застигнутый врасплох его безупречной логикой, я слегка поклонился.

— Как прикажете, мой господин.

Я взял примерно половину порошка с ладони и положил на язык:

Потом проглотил.

Все — я имею в виду: все до единого — таращились на меня, ожидая, что я упаду мертвым, отращу рог или сделаю что-либо столь же ужасающее.

Идиоты.

Единственное последствие глотания черного порошка — сильный запор.

— Вам нужно положить священную пыль на язык, мой господин, — сказал я Тасдиему, протянув ему остаток порошка.

Он с поразительной выдержкой долго терпел боль. Теперь, увидев крупинки на моей ладони, явно безопасные и такие близкие, он не смог больше противиться, схватил меня за запястье и вылизал ладонь. Отвратительно.

— Хорошо, мой господин, — успокаивающе сказал я. — Теперь не глотайте. Держите священную пыль на языке, пока произносите заклинание — держите как можно дольше.

Он в недоумении уставился на меня.

Я хлопнул себя правой рукой по лбу.

— Простите мою глупость, лорд-маг. Заклинание — это первый теневой слог. Пусть он, вибрируя, исходит из вашего горла.

Он продолжал тупо смотреть на меня, без сомнения, гадая, что, к чертям, значит — теневой слог?

— Это «А», мой господин.

Жестом правой руки я предложил ему повторить.

— А? — нерешительно сказал он.

Я кивнул, снова махнув рукой.

— Откройте рот шире и скажите: «А».

Как ни удивительно, он так и сделал.

— А-а-а-а, — протянул он.

— Просто подержите еще секунду, мой господин.

Я жестикулировал именно правой рукой при каждом возможном случае, чтобы он не заметил мою левую, которая теперь выцарапывала из другого мешочка все до единого крупицы красного порошка, какие я смог найти. Я подбросил весь порошок в воздух, а потом обеими руками создал магические фигуры: безымянный палец и мизинец прижаты к ладони в знаке сдерживания, большие пальцы устремлены в небо, для чего бы это ни было, а средний палец и указательный направлены прямо на широко разинутый рот безумного ублюдка.

— Караф, — произнес я.

Обычно я давал порошкам столкнуться, а потом направлял взрыв в своего врага, но я мог направить по воздуху что угодно достаточно легкое — просто с не очень большой силой. К счастью, сейчас это было неважно. Приведенные в движение моим заклинанием, красные крупицы порошка влетели прямо в рот Тасдиема, где встретились с черным порошком. Толчок магии дыхания послал смесь прямиком в его глотку.