Евгений Щепетнов - Выбор Пути [СИ]

Глава 7

Нет, я все-таки до нее доберусь! И не остановят меня ни злые бабки, ни вкусные копчености, которые поджидают меня на долгом пути!Честно говоря, не таком уж и долгом — ну максимум пять сотен метров пройти, но их надо еще пройти! Это как если бы ты ехал на заднеприводных «жигулях» по проселку, и не доезжая до асфальта буквально двадцать метров попал на участок, который только что прошедший дождь превратил в сущий каток. Вроде и рядом, рукой подать — а не доедешь! Таскает машину по размокшей глине, разворачивает то боком, то задом, отбрасывает назад по склону, и вожделенная цель не приближается ни на шаг!Что в этом случае делать? Ждать когда тебя вытолкают на асфальт сердобольные водители попутных машин или подцепит на буксир вот такой же агрегат, который стоит сейчас возле моего забора. И лучше в будущемсразу пересесть с «жигулей» на подобный аппарат – если ты собираешься жить в деревне и хочешь всегда добираться до своей вожделенной цели.В общем, аллегории аллегориями, но выложив копчености, подаренные нежадным Самохиным, я выхожу из дома и сажусь в свой «пепелац» — теперь меня никто не сможет остановить — кроме противотанковых ежей и толпы кикимор, бросающихся под колеса автомобиля!Перед тем как уйти, отрезал по кусочку колбасы и грудинки, а также сала и свежего хлеба, и все это поставил на стол для домового, торжественно объявив, что это все для него, Охрима. За что и был удостоен басовитым: «Благодарю, хозяин!». Если я что-то и помню о домашней нечисти, то это то, что с домовым обязательно нужно поддерживать хорошие отношеня. Тварь эта по большей части безобидная, людям не показывается и если пакостит, то лишь по мелочам, но очень уж вдохновил рассказ моих бесов о грабителе, который оказался в печке — то ли мертвый, то ли живой. Безобидная она, или нет – но все-таки нечисть, и пусть эта самая нечисть относится ко мне хорошо. Тем более что для того больших усилий прилагать и не нужно. Просто покорми хорошей едой, да поддерживай свой дом в должном порядке.Пока ехал по деревне, ничего со мной больше не случилось – никто не остановил, никто не потребовал наведения правопорядка. И слава богу. Что-то я сегодня слишком заработался. Нельзя так уж резко очертя голову бросаться на охрану общественного порядка — «если хочешь поработать, ляг поспи, и все пройдет».Дом Маши был добротным, и даже кирпичным – из красного кирпича, и похоже что сделанного не в советское время. Сразу вспомнился бывший господский пруд и фундамент за магазином — похоже, что этот кирпич происходит именно оттуда. Не берусь судить того, кто построил этот дом, но лично я поостерегся бы брать для строительства своего дома кирпич оттуда, где когда-то произошла большая трагедия, были убиты невинные люди.Кто-то может сказать, что эти самые баре были угнетателями, что они совсем не невинны, что народ имел право воткнуть в животы их девчонок грязные навозные вилы, но вот что я скажу этим пламенным революционерам: а не пошли бы вы нахрен с такими вашими «гуманистическими» идеями о построении светлого будущего через убийство детей! Я никогда не поверю, что девочки-подростки занимались угнетением крестьян и заслужили такую страшную, мерзкую смерть.Хмм…а почему это я вдруг вспомнил об убиенных девчонках? Почему перед глазами у меня всплыли эти мерзкие картинки? Плачущая девочка в кружевной рубашке, лежащая на земле, гогочущие пьяные небритые рожи, нависающие над полудетским телом, и вилы… Рукоять этих вил темная, отполированная мозолистыми руками, и стоят эти вилы торчком, воткнувшись в землю почти до самого основания. Почти – потому что до конца им войти в нее не дало обезображенное тело молоденькой девчонки, с удивлением разглядывающей небо мертвыми голубыми глазами.Меня аж передернуло! Вот же черт! И привидится же такое! Насмотрелся всякой псевдоисторической дряни в глупых сериалах, вот и мерещится всякое-разное!А внутренний голос говорит: «Нет, братец Вася…ничего тебе не привиделось!». Все так и было. Прими это, как данность.Я переборол себя и постучал в дверь, выкрашенную голубой веселенькой краской. Настроение было безнадежно испорчено. Теперь я хотел только одного – проверить объект надзора и уйти отсюда как можно дальше. Плохой дом! Очень плохой дом…– Входите, открыто! — услышал я знакомый голос, толкнул дверь и вошел в светлый коридор, или скорее на крытую веранду, окна которой выходили прямо в сад. Окна были открыты, а за круглым столом, накрытым светлой бежевой скатертью, сидела Маша и смотрела на меня удивленным взором своих прекрасных зеленых глаз. Перед ней на столе стопка тетрадей, стопка листов формата А-4, и всякая всячина из числа обычных канцелярских принадлежностей. Картина художника Репкина: «Учительница за работой».— Здрасте… — слегка растерянным голосом протянула Маша -- Какими судьбами? Я вроде пьянство не нарушала и хулиганство не осуществляла? Или пришли меня навестить по другому поводу?Я посмотрел на девушку, сидевшую на фоне цветущего сада, и мне вдруг показалось, что вокруг ее коротко, по-мальчишески постриженной головы заклубилось небольшое светящееся облачко. Совсем маленькое, похоже было на то, как если бы это солнце расцветило своими лучами растрепанную копну тонких волос. Я моргнул, и свечение исчезло, как будто его и не было вовсе. Что это такое? Может я наконец-то стал видеть ауры людей? Продолжается мутация? Может и так. Если верить ведьме (а в этом я ей верю) – когда-нибудь это должно было произойти. Так почему же не сейчас? У меня все получается как-то вдруг…ни с того, ни с сего.– Так просто…навестил! – пробормотал я, не сводя глаза с милого лица девушки – разве нельзя?– Ну почему же нельзя…можно! – улыбнулась она, показывая белые, будто искусственные зубы – И не смотрите вы так на мои зубы! Настоящие они, настоящие! С детства такие белые и крепкие! Мама говорила, что ходила к бабе Нюре, когда я мучилась с зубной болью, и выпросила у нее снадобье для зубов. Вот теперь у меня такие зубы. Хоть гвозди перекусывай! Ну что так смотрите? Да не верю я в эти штуки! Просто генетика такая! А то, что мама к бабе Нюре ходила, да меня таскала к ней – так это все наши женщины к бабкам ходят. Мракобесие, я же говорю.– Мракобесие? – я посмотрел в спокойные, безмятежные глаза Маши, слишком безмятежные, чтобы быть нормальными – Вы на самом деле не верите ни в проклятие, ни в порчу, ни в то, что вещи имеют память? Обычно девушки склонны к такой вот мистике, особенно – если…Я замолчал, но Маша как ни странно меня поняла:– Особенно если у них не сложилась жизнь? Это вы хотели сказать? Жениха выбирают, гадают – да?– Ну…да! – сознался я – Ничего плохого в этом не вижу. Это как к психоаналитику сходить. Поговорит бабка, пошепчет, наобещает всего самого лучшего – и у девушки на душе станет полегче. Разве это плохо?– Хмм… – Маша задумалась – Я с этой стороны как-то и не рассматривала. Может вы и правы. Но это все для слабых женщин. Сильные справятся и без наговоров, без бабок-кликуш!– С чем справятся?– Ну…со всем справятся! – удивленно подняла брови Маша.– Дом у вас кирпичный – перевел я разговор – Когда его построили, не знаете? Просто все дома тут деревянные, а ваш кирпичный. Да еще и кирпич какой-то странный, старинный. Но кладка не старинная. В старину клали с известкой, а тут – цемент.– Ух ты, так вы специалист по кладкам! – улыбнулась девушка – Точно, этой мой дедушка строил! А кирпич взял с развалин, что за магазином! Часть того кирпича на коровник пустили, в колхоз, а часть он себе взял – вот, дом построил! Крепкий, на века! Не то что деревянные халупы!– Он долго прожил, ваш дедушка? – рассеянно спросил я, оглядывая светлую веранду, находиться на которой мне было почему-то не очень уютно. Гнетущая какая-то атмосфера, точно. Тревожно.– А почему вы спросили? – Маша насторожилась и внимательно посмотрела мне в лицо – вы как бабка Нюра… Мама рассказывала, что бабка кликушествовала – мол, не трогайте этот кирпич, он нехороший! От него беда будет! Проклятый он! Кровь на нем! Ох, уж это мракобесие…– Так долго ли прожил ваш дедушка? Что с ним случилось? – продолжал настаивать я.– Погиб он. В лесу дерево рубил, его и задавило. Только это все случайность! – Маша недовольно фыркнула – Эдак ко всему можно пришить мракобесие!– А что с вашей мамой случилось? Замерзла, как мне сказали? В лес пошла, и замерзла?– Слушайте, вы чего, в самом-то деле! – Машино лицо исказилось, щека задергалась, щеки покраснели – вы зачем сюда пришли?! Мракобесие разводить?! С этим к бабке идите! А тут вам делать нечего! Уходите! Уходите отсюда, пока…– Пока – что? – спросил я спокойно, выдержав ее яростный взгляд – Что сделаете? Сковородой меня стукнете? Или ножиком затычете?Маша вдруг успокоилась, из нее будто выдернули стержень. Она обмякла, лицо посерело и стало выглядеть как минимум лет на десять старше чем до нашей беседы. Ушла радость, из глаз ушел свет. Передо мной сидела усталая женщина бальзаковского возраста, жизнь которой не удалась и впереди у которой ничего нет, совсем ничего. Никакого света в конце тоннеля. Да и тоннеля-то никакого нет – если только тоннель, который ведет на тот свет?– Хотите совет, Маша? – как можно мягче спросил я, и не дождавшись ответа, продолжил – Уезжайте из этого дома. Совсем. И не возвращайтесь в него. Никогда и ни за чем. Вы молодая, красивая женщина, у вас еще все впереди – вы нравитесь мужчинам, вас полюбят. Но только если вы уедете отсюда и не вернетесь.– Вы снова сейчас говорите как баба Нюра – криво усмехнулась Маша – Она мне постоянно талдычит – уезжай! Уезжай! Этот дом проклят! Он твоего деда сгубил! Он отца сгубил! И мать! Уезжай!– А с отцом-то что? – спросил я для проформы. Какая мне разница, как закончил свои дни ее отец – утоп, или попал под машину, или повесился, результат один и тот же. Ожидаемый.– Утонул он. На рыбалку пошел – на господский пруд. Весна была, лед слабый, вот он и утоп – безжизненным, вялым голосом ответила Маша – Может и правда уехать? Только кому я нужна? Со справкой от психиатра, убийца! Вот вам – нужна? Вы бы хотели со мной жить?Не знаю, что меня толкнуло, какой бес (или какой из бесов – так вернее было бы сказать), только я ответил ей не задумываясь:– Хотел бы. Мне одному скучно. Ты красивая девушка, при виде тебя просто дух захватывает! Переезжай ко мне, и живи! Домина огромный, и никаких тебе проклятий!– Мы уже на ты? – прыснула со смеху Маша – И вот так запросто: «переезжай»! А поцеловать?Я встал, подошел, схватил Машу в подмышки, легко, будто она ничего не весила приподнял со стула и сграбастав в медвежьи объятия приник к полным, сладким губам девушки. От нее пахло чем-то неуловимо приятным – каким-то шампунем, или притираниями. Косметики на лице я не видел никакой – но я не спец в этом деле, может чуток и подмазалась. Губы у нее были точно без помады – плотные такие, пухленькие.Маша не ответила на поцелуй. Она замерла, обвисла в моих руках, и когда я оторвался от ее губ, посмотрела на меня странным, остановившимся взглядом. И тогда я не выдержал и поцеловал ее еще раз – задыхаясь от нахлынувшего желания, от ощущения упругого, горячего тела! В этот раз мне показалось – но может только показалось! – что на мой поцелуй я получил слабый, но все-таки отклик. Что ее язык прошелся по моим губам – легким касанием, как ветерок по мокрым волосам.Потом она несильно, но настойчиво уперлась мне в грудь ладонями, толкнула, и я отпустил ее, не в силах ничего сказать или сделать. Стоял, застыв, как соляной столб, а Маша вдруг недоверчиво помотала головой и задумчиво, медленно сказала:– Сама себе не верю. Попробовал бы кто-то еще сделать такое – я бы его просто порвала как Тузик грелку! А тебе даже глаза не выцарапала. Как думаешь, почему?– Может, влюбилась? Как и я? – предположил я с надеждой, изобразив на всякий случай подобие кривой ухмылки.– Влюбилась? – Маша пожала плечами – не знаю. Парень ты красивый, мужественный. Мне такие не нравятся. Такие – еще те кобели. Один раз я уже обожглась…на всю жизнь заработала себе проблемы. И теперь снова обжигаться? Переспать с тобой конечно можно – у меня секса не было уже лет пять, хоть волком вой. Хорошо хоть, что интернет работает, можно порнушку посмотреть, да игрушкой побаловаться, но чтобы живого мужчину в свою жизнь впустить… Скажи, Василий Каганов, зачем ты мне нужен?Я был немало шокировал такими интимными откровениями девушки, а еще больше меня удивило то, что она умудрилась запомнить мое имя. Значит, я все-таки ей не безразличен? Нет – ну какова, а? О таких вещах говорит, о которых деревенские девки не то что сказать, даже подумать бы застеснялись! Впрочем – я могу и ошибаться. Сейчас такое время, что…в общем – все меняется. Феминизм всякий, интернет и прочие безобразия. Теперь молодняк не стесняется заниматься «дружеским сексом» с самого что ни на есть раннего подросткового возраста, и считается это вполне нормальным делом. Уж чего-чего, а эту изнанку жизни я знаю не понаслышке – все-таки успел некоторое поработать участковым в райцентре, всякого безобразия навидался. – Зачем я тебе нужен? – я задумался, и взял Машину ладонь в свою – А чтобы не просыпаться одной. Чтобы было с кем поговорить, чтобы поплакаться в плечо. Чтобы калитку поправить – она у тебя вот-вот с петли сорвется. Чтобы стонать и плакать от наслаждения, чтобы смеяться моим глупым шуткам, и чтобы я выслушивал твои жалобы на тупых учеников и грозился пойти, и разнести всю эту богадельню к чертовой матери – вместе с родителями и тупыми учениками. Чтобы…быть не одной. Чтобы вместе. Хочешь этого?– Не знаю. Не задумывалась – Маша освободила руку и села на свое место – Мне надо крепко подумать, хочу ли я все поменять. А ты странный, Вася. Странный, но хороший. Я еще не встречала таких, как ты. А теперь иди, оставь меня. А то я сейчас заплачу, и у меня будет приступ. Иди Вась…я правда – подумаю!Повернулся, и пошел на выход, шагая на негнущихся ногах как имперский бронеход. Два чувства раздирали меня, когда я выходя перешагивал порог Машиного дома – мне хотелось уйти отсюда как можно быстрее, и мне хотелось схватить девушку, неистово целовать, не обращая внимания на ее сопротивление, а потом содрать с нее всю одежду, бросить спиной на стол, и…Что со мной такое случилось? Сам себя не узнаю. Чтобы я вот так взял, схватил практически незнакомую мне девушку, и стал ее целовать?! И какую девушку! Ту девушку, которую я должен проверять по долгу своей службы – не спятила ли она совсем и не перерезала ли соседей в радиусе сотни метров от ее дома!Это что, типа – «любовь с первого взгляда»?! Так я уже вроде не мальчик, какие тут любови? «Любофф», понимаешь ли! Все, что мне хотелось с самого начала – это затащить ее в постель, и не более того. Обоюдоприятные, необременительные отношения – вот как это называется. Так откуда такая страсть?! Откуда желание схватить ее и унести домой – как трофей, добытый на поле боя? Перекинуть через плечо, и не обращая внимания на визг и ругань – оттащить домой полонянку. Чтобы заключить ее в свой гарем. Хе хе хе…вот это мысли! Вот это полет фантазии! Может дом так воздействует? Ее проклятый дом? Навевает дурацкие мысли, сводит с ума? Может и так, а что?Мда…а я ведь читал в колдовской книге о том, как делать защитные амулеты. Похоже, пришла пора заняться изготовлением такой штуки. Кстати сказать – если меня, колдуна, который в гораздо меньшей степени подвержен воздействию проклятия, так колбасит в этом доме – какой же заряд негатива должны были получить его жильцы, обыкновенные, ничем не примечательные люди, лишенные какой-либо магической защиты?! Бедная Маша…как она тутвообще выжила?! Ей должны сниться кошмары, и такие кошмары, что…в общем – этот чертов дом надо раскатать по камешкам, а потом еще и закопать где-нибудь подальше от деревни. Кровь на этих кирпичах, точно – кровь.Завел машину, поехал в сторону дома, но не успел проехать и двухсот метров как передумал – развернулся и свернув в поперечную улицу поехал к дому бабки Нюры. Если я с кем-то и могу поговорить по этому поводу, так только с ней. Или…с другой ведьмой, но до той мне тащиться уж больно далеко. И не хочется. Та ведьма наводить порчу мастачка, а вот снимать проклятье…это наверное все-таки к бабе Нюре.Доехал за пару минут, как следует газанув и подняв на дороге облако пыли. Если весной тут так пыльно, так что будет летом, когда вся подсохшая грязь, раздолбанная колесами и ногами превратится в нечто подобное пудре? Хорошо, что я на краю деревни живу и мимо меня почти никто не ездит…в центре села вся пыль точно будет в доме!Заглушил двигатель, вылез, машину запирать не стал. Начинаю привыкать к деревенской жизни. Здесь, конечно, воруют, но…не из машины, и соблюдая все принципы порядочного воровства – ночью, и то, что плохо лежит или слабо прибито. Попереть что-то из машины, оставленной возле дома – это не для сельского несуна. Ну так мне рассказывали знающие люди. Может и врали.Первым меня встретил рыжий кот, который совсем даже не кот. Он заверещал, вздыбился, сгорбив спину, завыл, как если бы перед ним стоял волк, или лисица – естественные природные враги котов. Вот только я знаю, что ты не кот – так какого черта так всполошился?!– Убери своих чертей! – голос бабки Нюры был негромким и властным – Ко мне с ними не заходи. Кышь отсюда, проклятые гады! Ишь, разлетались!– Идите в машину! – приказал я, и тут же рыжий кот перестал шипеть и почти совсем успокоился. Бабка Нюра укоризненно помотала головой, и недовольным голосом бросила:– Заходи, коли пришел!Я пошел следом за ней, а когда вошел в светлую большую кухню, увешанную пучками трав, баба Нюра так же недовольно предложила:– Садись. Чего стоять-то? Про ноги, в которых правды нет говорить не буду – ее нигде нет, правды этой. Ну так чего притащился?– Скажите…вы же белая ведьма, а значит – добрая. Так какого черта вы такая злая?– Злая? – усмехнулся ведьма – Не видел ты злых-то ведьм! Погоди, увидишь еще, мало не покажется! Так чего мне доброй быть? Люди добра не ценят, все, что получаю за свое добро – плевки, да проклятия. Вот ты сегодня Кольку заколдовал, теперь пить не будет. И сделал так, чтобы он подумал – это я его закодировала. Думаешь, он спасибо сказал? Да нет такого ругательства, которое он в мой адрес не бросил! Так и с чего тогда мне быть доброй? Я за свою долгую жизнь столько натерпелась…иногда хочется просто бросить все, да и сдохнуть! Да не могу! По своей воле мы не уходим! Только когда час твой настанет! А я так устала от людской злобы и неблагодарности. И обидно – вот ты, к примеру, можешь черное колдовство творить абсолютно безнаказанно. И ни силы не убудет, ни здоровья. Только наоборот прибывает! И за что это тебе дадено? Просто потому, что колдун взял, да и сбросил на тебя свою силу? Это справедливо, по-твоему?– Мне мама рассказывала – задумался я – Еще в советское время одна семья выиграла в лотерею. Или облигации разыгрывали – я сейчас уже не помню. Не суть важно. Выиграли. Так вот власти раззвонили, что такая-то простая семья получила выигрыш – двадцать тысяч рублей! Огромные деньги по тем временам. Да что мне вам-то рассказывать – лучше меня знаете, какая это была сумма. И что дальше было, догадываетесь?– Догадываюсь – проворчала баба Нюра – Родственники и друзья объявились.– Объявились – кивнул я – А когда они им не дали халявных денег…в общем – жила эта семья в полуподвале, окна выходили в приямок. И ночью им в окно закатили камень, булыжник такой – килограммов на триста весом. Вот что такое зависть.– За что Каин брата Авеля убил, да? – усмехнулась старуха, и тяжело вздохнула – Ладно, устыдил, демон говорливый. Давай, рассказывай, зачем пришел, какой совет тебе нужен. Знаю – не просто так к бабке притащился, точно за советом.– Похоже, что я влюбился! – брякнул я, не думая о том, что говорю, но бабка Нюра ничуть, ни капельки не удивилась:– В Машку, что ли?– А откуда знаете?– Да оттуда! – усмехнулась баба Нюра – ты городской, для тебя такая же городская нужна. Машка девка красивая, статная, тебе только в нее и влюбляться. Не в наших же матрен колхозных, у которых под ногтями застарелая огородная грязь чернеет. Все девки, что чуть красивее утюга уже в городе женихов ловят, женатых ты тут трогать не будешь – да и нет тут у нас таких, на которых ты бы глаз положил. Хотя кобель еще тот! Для тебя замужнюю бабу поиметь – вдесятеро вкуснее, чем свою! Хотя все вы мужики такие…кобелины проклятые! Знаю, бывала замужем. Ну так что тебе – рассказать, что с девками надо делать? Или за благословлением пришел? Так я тебе скажу – ничего хорошего у тебя с ней не будет. Миловаться – это пожалуйста, девка она горячая из без мужика уже давно, а чтобы жениться, так это вряд ли. Она уже обожглась, ей теперь замужество как стальные кОндолы. Не пойдет она на это. Ну а ты…ты колдун! Какая тебе жена? Твоя жена – Сила колдовская! Ваши жены – пушки заряжены, как там пели солдатушки-то… – С домом что-то надо делать – прервал я лекцию ведьмы – нехороший дом!– Какой дом? – сразу подобралась баба Нюра? Твой дом?– Вы же поняли – какой дом! – скривился я – Давайте так, говорим без этого самого…вы не ментор, который меня поучает, а я не щенок, который чего-то там у вас выпрашивает. Поговорим как два профессионала, хорошо?– Не щенок, говоришь? – усмехнулась старуха – Щенок ты есть. Только щенок кавказской овчарки. И тяпнуть можешь так, что только брызнет, и когда вырастешь – превратишься в лохматое чудовище с зубищами по вершку. Но не пренебрегай советом старой бабки – я зряшного не скажу. А то что ворчу – так и жизнь у меня была несладкая. Давай, излагай! Слушаю.– Вы знаете, что Машин дом на крови. И что от него исходит зло. Вся их семья сгинула из-за этого дома. Девчонки, которых насильничали, а потом вилами прикололи – прокляли свой дом, и тех, кто там тогда был. Их кровь с проклятием въелась в кирпичи, а потом из этих кирпичей построили дом. И еще, как я слышал – коровник. Как там коровник поживает? Хорошо ли в нем живут коровы?– Забросили его, еще в советское время. Дохли там коровы, то от каких-то болезней, то от…непонятно чего. Сохли и помирали. Перевели всех животных в другой коровник, а его так и забросили. Вон там, за деревней, на бугре – его остатки. И даже кирпич не растащили – боятся местные, чуют, что дело нечисто. А я всегда говорила – и деду Машкиному, и отцу ее, и матери, и самой Машке – бегите из этого дома! Бросьте его! Проклят он! И чем кончилось? Не знаешь? Вижу – не знаешь. Деревенские начали говорить, что это я Машкину мать прокляла, и потому она в лесу замерзла! Ты представляешь?! Я, белая ведьма – прокляла человека! У меня просто слов нет, одни матерные выражения! Да я столько раз пыталась дом этот обезопасить – чуть здоровье не потеряла! И колдовала, и снадобье готовила – на дом брызгала, кирпичи эти вылечить пыталась. Но нет! А местные увидели, что я колдую и решили – я дом прокляла! И это после стольких лет – я их лечила, я их травками потчевала. Но люди верят только плохому. Ведь они-то просто так ничего хорошего делать не будут, а значит – и я какой-то свой интерес имею. А какой интерес у ведьмы может быть? Зло творить! Я, видишь ли – получаю удовольствие от того, что творю зло! Типа оргазм у меня от этого, мать-перемать!– Вы откуда такие слова-то знаете – «оргазм»! – усмехнулся я – Никогда бы не подумал…– Ты меня за дуру считаешь? – баба Нюра коротко хохотнула – Телевизор на что? Интернет опять же! Если я знахарка, травами лечу, так что же – совсем дикая, что ли? Слова «секс» думаешь пугаюсь? Хе хе…да я тебя еще могу просветить в этом вопросе! Я за свою жизнь такого насмотрелась, тебе и не снилось!– Понятно – слегка смутился я. Действительно, я отношусь к этим ведьмам так, будто они что-то вроде бабы Яги, живущей в избушке на курьих ножках. А ведь они обитают не в глубине леса, а в обычной деревне, с электричеством, интернетом и спутниковым телевидением. И уж точно за сотни лет жизни развили свой мозг в гораздо большей степени, чем обычные жители глухой провинциальной деревушки. Кстати, надо это учитывать в дальнейшем моем с ними общении. И чтобы не обмануться в их простоватости, и чтобы не выглядеть абсолютным смешным идиотом.– Ладно… – баба Нюра махнула на меня сухонькой ладошкой – расслабилась я с тобой, разболталась. Забыла, как колдуны на окружающих влияют, вот и рассуропилась.– А как влияют?! – насторожился я, надеясь услышать что-то новенькое для себя.– Ага! Щас расскажу тебе, ты и пойдешь вразнос! – хохотнула бабка – Ладно, скажу. Помнишь сказку про вампиров? Ну…всяких там дракул? Там в рассказах вампиры обязательно обаятельные красавцы – и в них сразу же влюбляются девки. Так вот – сильные колдуны точно такие же. Девки просто падают к их ногам штабелями. Ну что глаза-то закатил сладострастно?! Я же говорю – вразнос пойдешь, мерзавец! Даже на меня, и то действует, мордашка-то у тебя симпатичная, как у киноактера…забыла, как его там звать…ну – неважно. В общем – сильный колдун всегда у девок имеет успех. Особенно, если он черный колдун. Эти вообще вне конкуренции. Смотри, Васька, не хулигань!Бабка погрозила мне пальцем, и я заметил, что ноготь у нее красивой формы, ухоженный, и вроде как даже с маникюром.– Маникюр сами делаете? – подчиняясь импульсу спросил я – В молодости небось еще та оторва была, а, Анна Никифоровна? А меня упрекаете в кобелизме! Да я вообще андел злат венец! Почти святой!– Дурак ты, а не андел! – бабка захихикала и спрятала руки под столешницу – Кем я была, где была – не твое собачье дело! Давай-ка, говори скорее, что думаешь с Машкиным домом делать. Ведь думаешь, точно! И не потому, что он Машку загубит – ты рожи-то мне не строй. Ты к себе домой Машку тащить не хочешь, потому что мешать она тебе будет. Тебе колдовать надо, а она увидит, может языком сболтнуть кому не надо. Опять же – у тебя там домовой сидит, два беса летают – тебе точно ее в своем доме не нужно. А вот приходить к девке иногда с ней покувыркаться – это как есть для тебя! Точно ведь? Ну, колись!– Колюсь! – вздохнул я – Жалко мне ее. И да – к себе мне ее не надо. Все вы верно сказали, баба Нюра. И да – запал я на нее. И хочу дом этот чертов расколдовать, пока он Машку со свету не сжил. А ведь почти уже сжил! Она ведь, как мне рассказали, чуть с собой не покончила. И сейчас в доме этом живет – как только столько времени прожила, и ничего с собой не сделала – удивляюсь.– А я тебе скажу, почему не сделала! – баба Нюра нахмурилась и погрустнела – Ты ведь знаешь, что она на учете у психиатра. Да что я говорю, ты ведь небось ее проверять обязан – знаю, не отвечай. Так вот – у нее бывают помутнения разума, припадки – когда она себя не помнит, лежит дома и…в общем – что она творит во время припадков я тебе говорить не буду. Плохо с ней бывает. Но это ее защита. Пока она больна, пока ее разум не в своих берегах – дом ничего с ней поделать не может. Он пытается, он насылает на нее кошмары, он требует, чтобы Машка сделала что-нибудь с собой, но не может прорваться через защиту! Это он ее заставил убить мужа. Но покончить с собой заставить не смог.– Это ведь вы ей поставили защиту, так? Это вы ее свели с ума! – внезапно понял я, и недоверчиво посмотрел на бабу Нюру – так может из-за этого сумасшествия она мужа-то почикала?!– Нет! – баба Нюра пристукнула кулачком по краю столешницы – да, я ей поставила защиту! Я сделала так, чтобы во время приступов она сбрасывала зло – как может, как умеет! Но мое колдовство не может сделать так, чтобы заколдованный убил человека! Не может! Это БЕЛОЕ колдовство! Понимаешь?– Я не так давно убедился, что белого и черного колдовства не существует – тихо пробормотал я – И все разговоры на эту тему для тех, кто совсем ничего не понимает ни в философии, ни в морали. Понимаете? Баб Нюр, не надо мне вешать лапшу на уши. Я уже большой мальчик. Переживаете ведь, сомневаетесь – не ваших ли рук это грязное дело. Ладно, не отвечайте. Лучше скажите – что мне сделать, как мне убрать заклятие.– Девочку помнишь? Ту, которую вилами прикололи к земле? А потом бросили умирать у стены… Это она прокляла. Кровью стены вымазала, и страшным заклятием закляла эти кирпичи, и этих людей, что с ней такое сотворили. Она была немножко ведьмой – неученой, слабой, но…в смертный час, после таких мук и самые слабые, или даже не имеющие Силы люди бывает что обретают невероятную мощь. И вот – девчонка так долбанула по всей округе, что эхо проклятия до сих пор витает над этой деревней.Баба Нюра замолчала, задумалась, а я не стал прерывать ее молчание. Пусть сама дойдет до сути проблемы.– Я разговаривала с ней. Просила ее. Уговаривала простить этих людей. Ведь тех, кто ее мучил, кто глумился над ее телом больше нет на белом свете. Они все в аду. Машин дедушка совсем ни причем! И отец. И мать ее. Но не стала меня слушать. Сказала, что если я еще раз приду с такой просьбой – она меня проклянет, и я потеряю всю свою силу. А еще – умру в страшных мучениях.– Стоп! – не выдержал я – Вот отсюда давайте подробнее! Как это вы с ней разговаривали? Где она сейчас? Бродит призраком неприкаянным? И как она призраком сохранила свои силы? Где вы ее видели?– В господском пруду – тихо сказала баба Нюра – все они там, девчоночки. Все, кого тогда толпа растерзала. Их туда побросали. И теперь они там живут, и время от времени забирают жизни людей. Русалками сделались. А та, про кого я говорю – у них главная. Она ведьма, но только водяная. И по силе…не знаю, может даже такая же, как и ты – по силе. Ну…может чуток послабее. Только у нее магия другая. Ты-то еще серединка на половинку, а она нечисть, настоящая нечисть, нехорошая, злая! Зимой они спят, но скоро вода нагреется, поднимутся русалки из самой глубокой глубины и начнут из людей жизни их высасывать. А некоторых и вообще к себе заберут. Что смотришь? Я говорила Самохину – не надо зарыбливать пруд! Не надо пускать туда людей, чтобы купались! Но он только хиханьки, да хаханьки – какие русалки? Какие водяные? Ты что, старая, офонарела? Ну вот и получите результат – каждое лето в пруду кто-нибудь, да тонет. И ладно бы какой-то городской пьяный идиот, так и местные тоже попадаются!– Вижу, что вы не любите городских – ухмыльнулся я – но давайте-ка к делу. Как мне задобрить русалку и снять проклятье с дома Маши? Или может я сам смогу снять это самое проклятие?– Не снимешь – вздохнула ведьма – Это женское проклятье, и оно старое, въевшееся в кирпич, притом что сделано на крови. Мученической крови! Говорю же – легче этот дом разнести к чертовой матери и на его месте построить другой – чем снимать эту порчу! Меньше усилий затратишь, и безопаснее в сто раз! Попробуешь снять заклятие на крови – в тебя такой откат ударит, что ты можешь с ним и не совладать. Сам пойдешь, да от расстройства психики и повесишься. А оно тебе надо?– Амулеты?– Да ладно тебе…амулеты от прямого заклятия, которое в тебя летит, и еще прилипнуть не успело. Да и сложно такой амулет сделать…ну…по крайней мере – для меня. Дом Машкин надо бульдозером сгребать – и к старому коровнику его. И все, проблема исчерпана! Только Машке было бы где жить…– Стоп! – снова скомандовал я, ухватив за хвост мысль, которая мне никак не давала покоя – С Машей все понятно. Но почему вы допускаете, чтобы русалки топили людей?! Даже городских?! Они что, не люди, что ли?! Вы ни разу не сказали, как бы это было хорошо – избавиться от русалок! Зачем они людей-то топят?! Не надо им топить! Пусть себе водяные ведьмы бултыхаются в прудике и никого не трогают! Или я туда какого-нибудь такого снадобья налью – им мало не покажется!– Да пофиг им твои снадобья – усмехнулась старуха – они ведь колдовские существа, нечисть. Ты что думаешь – замор им устроишь? Как рыбе какой-то? Нет, парень…не получится. А попробуешь их заклясть – они все вместе на тебя ополчатся, и я не ручаюсь за то, что ты потом горько не пожалеешь, что связался с этой толпой бабья. Пусть даже и водного бабья. Ты лучше подумай, как их уговорить людей не трогать! Я вот не знаю. Меня они на дух не переносят. Я ведь белая колдунья, их как говорится – антагонист. То есть – мы с ними враги. Они черные, я– белая. Они служат Моране, а я…неважно кому. В общем – белая я. Знаешь, на что у меня надежда…это на то, что ты их обольстишь.– Что?! – я даже со стула подскочил – Как это, обольстишь?! Вы чего такое говорите?– Как-как…как обольщают мужики баб? Рассказать тебе? – баба Нюра довольно ухмыльнулась – могу даже нарисовать! Или тебе лучше найти порнушку в интернете – посмотришь, просветишься! Ну чего вытаращился? У них все, как у обычных баб. Никакого рыбьего хвоста, никакой чешуи. Девки, как девки, только холодные. Но мужиков тоже любят. Они их утащат на дно, и те русалами делаются. Ну и забавляются потом с ними – вроде как народ у них там свой образовался. Только верховодят там бабы, типа матриархат у них. И говорю тебе – главная у них эта самая девчонка, которая стала водяной ведьмой. Зовут ее Агриппина. Имена других тебе знать не надо – захотят, сами скажут. Так вот – русалки все равно хотят живых, горячих мужчин. Русалы им надоедают, потому что холодные, неживые. И кстати – ты не обольщайся в том, что это те самые девчонки. Нет тех девчонок. Это – русалки. Нечисть. Они задержались в этом мире потому, что ушли несправедливо, и живут, если можно это назвать жизнью – только для того, чтобы мстить людям за свою поруганную девичью честь.– Так какая же их честь – если они не те девчонки? – поймал я старуху на логическом несоответствии.– Да не путай ты меня, олух царя небесного! А то и рассказывать не буду! – зло фыркнула ведьма – Часть памяти у них от девчонок, а вся суть этих созданий в том, чтобы нести зло людям! Когда те ублюдки убили девчонок, они и породили эту нечисть, вложили в них свое зло, которое потом в них же и ударило! И теперь зло живет в господском пруду! И никто не в силах это самое зло искоренить – только засыпать проклятый пруд! Спустить его к чертовой матери, да и всех делов-то! Только попробуй ты, докажи Самохину – мол, живут в пруду русалки и они всех на дно утаскивают. Я уже пыталась – он ржал так, что аж слезы потекли. Идиот, право слово – идиот!Я сидел и не говорил ни слова. Честно – я не знал, что мне сказать. Голова шла кругом. В пруду живут русалки, и чтобы они людей не убивали – я что, должен русалок трахнуть?! Вы что, смеетесь? Вы в своем уме?! Вот же черт…ну куда я вляпался?! Жил бы себе в райцентре на съемной квартире у Зинаиды Романовны (прикольная тетка, мы с ней даже подружились), ходил бы по участку, оформляя протоколы на придурков, выплескивающих помои на улицу, и горя бы не знал! Никаких тебе бесов, никаких русалок, никаких холодных мокрых задниц и ледяных передниц – ничего такого экстраординарного! И зачем я сюда поехал, в это долбанное Кучкино?!– Что так обеспокоился? – подначила ведьма – Небось думаешь, каким хреном тебя занесло в эту проклятую деревню? Поздно уже! Вляпался! Теперь думай, как выбираться! Давай рассуждать разумно, без всяких там мужских истерик. Тебе оно надо, Машку вытаскивать? Женой она тебе все равно не будет. Полюбовницу надо? Ты что, без Машки не обойдешься? Баб тебе мало? По деревням небось и краше кого-нибудь найдешь. Черт с тобой – пусть даже замужнюю, есть такие, что муж только бухает, ее не пользует – так почему бы тебе такой бабенке не помочь? Грешным делом считаю – это не измена. Сам виноват, мерзавец – променял жену на бутылку с сивухой! Вот и не плошай! Бери бабенку-то! А что касается Машки…жила она без тебя, и еще проживет. Я присматриваю за ней – она сама об этом не догадывается, но присматриваю. И дом это проклятый время от времени снадобьем дельным поливаю, и заклятьем обхожу. Иначе бы он всю округу заразил, поганец такой! От нескольких кирпичей и весь дом заражается, и Зло тогда становится сильнее. Ну а что касается русалок…то же самое – жили же как-то без тебя. Ну да, иногда кто-то тонет. А что, на море никто не тонет? Или в речках? Да каждое лето только и слышишь – тут утопли, там утопли. Везде есть своя нечисть, и весь мир не защитишь! Конечно, неплохо было бы отпустить девчонок на волю…чтобы улетели душеньки их чистые, освободились от зла. Но это возможно только тогда, когда срок их вышел, который они сами себе назначили. А если не вышел…сложно их уговорить оставить свои безобразия. Там и кроме тех убиенных ублюдками девчонок русалок и русалов хватает. Не только именно эти девчонки топят и тащат на дно. Я же говорю – тонут каждое лето по одному человеку, а ты представляешь, сколько за сто с лишним лет там народу потонуло? И война была – люди топли, и отдыхающие после войны тонули, и в наше время гибнут. А иногда и по два, даже три человека сразу! В позапрошлом году лодка резиновая перевернулась, так сразу трое сгинуло – две девчонки и парень. Говорят – пьяные были в умат. Только я не особо в это верю – что пьяные. И опять же – трупы-то не нашли. Когда просто так тонут – трупы находят. А тут – никакого следа. Глубокий пруд, карстовые пещеры, корни деревьев – несут всю эту чушь, только откуда здесь пещеры? Откуда карстовые? Но что-то же надо сказать, вот власти и говорят всякую ерунду. Корреспондент даже приезжал – из одной телекомпании, что загробным голосом про чудеса вещает. Полазили, поснимали, потом видела я эту передачу – так рассказали о пруде, что можно сразу крест на этом деле ставить. После таких завываний никто не поверит, что в пруду и правда живет настоящее Зло. В общем – думай, парень. Мой совет – забей ты на это дело. И на Машку. И живи, радуйся жизни. Так будет правильно. Практично.– А совесть? – глухо спросил я – как жить, когда знаешь, что мог предотвратить, мог спасти людей, но ничего для этого не сделал? Когда меня вызовут на место происшествия, когда еще кто-то пропадет – как людям в глаза смотреть? Я же все-таки правильный мент, я людей защищать должен. От преступников, от нечисти всякой. И кто я буду такой, если отойду в сторону и буду наслаждаться жизнью?– Дурак ты, вот кто! – беззлобно, и вроде как даже с нотками уважения бросила старуха – дурак и есть. И почему-то я так и думала, что ты мне эдакое сказанешь. Честно скажу, вначале ошибалась в тебе. Вижу – красавчик, сердцеед, морда смазливенькая, сам такой весь…хмм…ничего не надо ему, кроме самого себя! Перекати-поле по жизни! А ты вон чего… Впрочем, мне не впервой в людях ошибаться. Как хочешь это понимай. Пробуй, рискуй – получится, так я тебе в пояс поклонюсь, обязана буду. Не получится…ну…каждый сам кузнец своей судьбы. Не жилось тебе спокойно – так давай, дерзай! – Расскажите мне, как этих русалок увидеть. Когда они появятся, как мне их вызвать, как с ними говорить, чем заинтересовать. И где, в каком месте – может у них какое-то определенное место есть на пруду? И чем можно их соблазнить…хмм…ну…кроме моей скромной личности. Может подарки им какие-то по вкусу? Еда какая-нибудь? Или еще что-то?– Места у них особого нет, но в твоих интересах разговаривать там, где тебе будет удобнее. Ну не в камыши же залезать, в грязь по колено! Вызвать их можно заклинанием-приговором, я потом тебе его напишу. Или запомнишь – оно легкое. Выходят они после зимы в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Слышал про Вальпургиеву ночь? Ну вот, это самое что ни на есть время нечисти. Они поднимаются со дна, играются, занимаются любовью и ждут, не подойдет ли к берегу какой-нибудь глупый человек. Тогда бы они его схватили, залюбили до смерти и унесли в глубины пруда. Ну а потом, после первого мая, они будут отсыпаться, и когда вода совсем согреется – время от времени подымаются к поверхности, чтобы утащить к себе зазевавшегося купальщика или купальщицу. Подарки? Они очень любят расчесываться. У них красивые белые с прозеленью волосы, и они их постоянно расчесывают. Кстати – русалочьи волосы очень ценный магический материал, используемый во множестве сильных заклятий. От многих болезней. И вообще…например – с ними, волосами этими, можно сделать очень сильное любовное заклятие. Приворот такой, что даже ты его скорее всего не перебьешь. Но речь не о том. Итак – любят они красивые гребни, расчески. Любят зеркальца – они в них смотрятся, когда расчесываются. Ну и…вроде как все. Вроде бы. Вообще, говорили что русалки якобы цацки всякие любят – перстни, браслеты, серьги…но кто же им их даст, они же денег стоят, и немалых. Обычно если хотят задобрить русалок – дают им гребни. Ну так уж повелось на Руси. – Послушайте…а если с ними обменяться? – задумался я – Если им жертву дать? Человека.– Что?! – бабка даже привстала – ты охренел?! Какую, к черту, жертву?! Ты чего?! Нечисти – людскую жертву?!– Есть у меня одна идея на этот счет, не кипятитесь…я сейчас вам все расскажу.И я рассказал. О двух ублюдках, которые изнасиловали и убили соседку, о том, как я расправился с одним, и как собираюсь расправиться с другим. И что для этого хочу сделать.Старуха выслушала меня, потом долга молчала, чертя своим ухоженным пальцем по столешнице, покрытой застиранной, но дочиста отбеленной скатертью. Затем неохотно, скрипучим недовольным голосом начала:– Мне это очень не нравится, не скрою! Отдавать нечисти людей – это неправильно. Но разве можно назвать этих ублюдков людьми? Это же твари! Мерзкие, подлые твари – самая настоящая, черная-пречерная нечисть! Да будет ли злом отдать нечисть нечисти? И да, мне кажется – это сработает. Русалки ненавидят насильников. Особенно ЭТИ русалки. Помнят, что с ними творили мерзкие пьяные ублюдки больше ста лет тому назад. И они устроят им хорошенькое наказание! Ох, и устроят! Мне даже думать страшно, что они с ними сделают. И за этих мразей можно выторговать у Агриппины прощение нашей деревне. Ну а что касается других утопленников – ну чтобы люди в пруду больше не тонули – тут я сомневаюсь. Если только русалки оттуда совсем уйдут. Но ты же ведь понимаешь, что это невозможно. Они не согласятся переселиться в другое место. А даже если согласятся – как ты договоришься с ТЕМИ русалками? Ведь в другом месте свои русалки! Хоть парочка, да есть! И свой Водяной есть! Зачем им чужие русалки? Единственное…это как-то их упросить некоторое время не трогать наших купальщиков. На несколько лет. Но это уж как договоришься! Какие у тебя способности к торгу! Ладно, Вася…хорошо поговорили. Иди домой, занимайся своими делами. Вальпургиева ночь через три дня, так что готовься – ищи тех двух ублюдков, думай, как поведешь разговор с русалками, а я тоже подумаю, как и что делать. Ах да, забыла! Сейчас!Ведьма поднялась и быстро, как молодая шмыгнула в соседнюю комнату. Через несколько минут вышла оттуда с листком бумаги, сунула его мне в руки:– Спрячь. Выучишь – сожги. Не надо, чтобы кто-то знал этот вызов. Ни к чему. Ну все, все…шагай! Заговорились с тобой, а у меня еще дел куча! Куры не кормлены, огород не полит, и вообще – тебе пора свои дела делать. Гуляй!Она довольно таки бесцеремонно вытолкнула меня из комнаты,подтолкнула к выходу из коридора, и уже когда я переступал порог, выходя на крыльцо, задумчиво бросила мне вслед:– Я буду рада, если в тебе не ошиблась. И да, насчет черного и белого ты кое в чем прав. Наверное, это меня и злит больше всего. Ну все, пока! Шагай!И я пошагал дальше.– Хозяин, с тобой интересно! – раздался у меня в голове голос, как только я сел за руль уазика – Мы так соскучились по шалостям! Так соскучились! Хорошо, что ты у нас появился!– Подслушивали? – понял я, и точно, не ошибся.– Конечно! Она что думает, раз из дома выгнала – мы и послушать не сможем? Поехали скорее, дичь загонять будем! Пошлешь нас помучить человечка?– А как мучить будете? Мне ведь главное не замучить его до смерти, мне надо, чтобы он ко мне пришел сдаваться. Он мне нужен живой и почти здоровый – чтобы до Вальпургиевой ночи дожил. Обещаете, что не убьете?– Как можно, хозяин?! Как можно?! Мы бы никогда не посмели убить жертву, всего-то помучив ее часок-другой! Жертва должна мучиться днями, ночами, неделями, годами! Чтобы иссохла от страха и боли, чтобы мечтала о смерти! А мы и не дадим ему умереть! – Злые вы – искренне ответил я, и повернул ключ в замке зажигания. Из пустоты послышались звуки радостного хихиканья и два очень натуральных звука испускаемых газов. Я даже поморщился – показалось, что в салоне натурально завоняло, хотя такого точно не могло случиться. Впрочем…от этих гадов можно ожидать чего угодно. Я ведь о них вообще ничего не знаю! Ну…кроме того, что они типа бесы и были выдернуты из какой-то там Нави. То бишь загробного мира. Но что значат слова? Если они не несут никакой информационной накачки…только лишь бессмысленное заклинание, «абракадабра». Бесы могут оакзаться совсем даже не бесами, а Навь…и не Навь эта вовсе.А возле дома меня ожидал сюрприз. Я даже слегка насторожился – кто это мог сюда подъехать? Никаких знакомых, передвигающихся на рейнджровере у меня нет, и быть не могло.Паркетник, один замок закрывания двери багажника которого стоит почти столько же, сколько «мой» уазик, стоял прямо напротив ворот, перекрывая мне въезд, но я не стал сигналить, просто поставил машину у забора, а когда вылез из-за руля – закрыл дверь моей машины на ключ. Ну так…на всякий. Вряд ли водитель рейнджа будет шарить у меня в уазике, чтобы попереть дорогую моему сердцу ментовскую кепку, но…это рефлекс. Раз чужие люди рядом – значит, надо закрыть машину. Смешно, понимаю, только ничего с собой поделать не могу.Кстати сказать, рассмотреть того, кто сидит в салоне было абсолютно невозможно – стекла наглухо тонированы. Мне даже не совсем понятно – как хозяин рейнджа ездит по городу с такими стеклами – это ведь от гаишника до гаишника, это как красная тряпка для быка!Вспомнилось, как в Чечне избавлялись от тонированных стекол в автомобилях – рассказывал один знакомый, который нередко ездил в Грозный по служебным делам. Так вот – однажды Кадыров объявил войну тонированным машинам. Предупредил, что если представители власти увидят машину с такими наглухо черными стеклами – пусть тогда пеняют на себя. Кое-кто из особо борзоватых молодых чеченцев не поверил словам своего вождя, и это было совершенно напрасно. Кадыров слов на ветер не бросает – так мне не раз уже говорили. Короче говоря, выглядела акция борьбы с тонировками так: стоит тонированная машина, к ней подходит человек с автоматом и прикладом выбивает все заклеенные стекла. Все! На следующий день ни одной тонированной машины во всей Чечне! Незаконно? Беспредельно? А пофиг. Когда ты не видишь, кто сидит в тонированной машине и ждешь из нее автоматной очереди – ты не просто разобьешь стекла, ты на всякий случай еще и изрешетишь эту машину из калаша. И я прекрасно понимаю борцов с тонировкой. Жить-то всем хочется! А значит – нужно видеть, кто сидит в подъезжающей к тебе машине, и что такого нехорошего он держит в руках.И вот у моего дома стоит тонированный «недоджип». Ну да, на таких машинах не ездят искоренять несчастных сельских участковых, и вообще искоренять кого бы ни было – слишком уж приметная и дорогая «тачка». Но…чего не бывает в этом мире, и если вспомнить торгаша, на которого я напустил порчу, то это все может оказаться довольно-таки неприятным сюпризом.Номер блатные, «002». По слухам, такие номера выдает лично начальник областного ГАИ, и только своим, «надежным» людям. Только вот почему-то в числе этих надежных людей почти сто процентов оказались представители кавказской диаспоры. Может потому что у них есть деньги и они могут их подарить хорошему человеку? Ну просто так, ради дружбы. Ради поддержки доблестных органов. Нет, я не утверждаю, что где-то там, в каком-то городе полиция состоит на содержании кавказской диаспоры – в конце концов, сейчас же не девяностые годы! Это чисто мое наблюдение, возможно и ошибочное: как видишь такой блатной номер, жди, что за рулем будет сидеть гражданин определенной национальности. Примета такая народная!Кстати, один знакомый гаишник говаривал: «Нахрена нужны эти блатные номера?! Понты одни! Вляпаешься на машине, так и не сбежишь – номер сразу запомнят» Кстати, да, большинство соображающих ментов предпочитают иметь на своих машинах самые что ни на есть не запоминающиеся «лоховитые» номера. И опять же – не хочу сказать, что все менты на всякий случай готовятся удариться в бега. Может просто понимают разницу между понтами и чем-то настоящим?Не стал подходить к рейнджу. Демонстративно не обращая на него внимания открыл калитку, подошел к закрытой на висячий замок двери в дом и стал вставлять в замочную скважину здоровенный кривой ключ.Когда за спиной скрипнула калитка, я неспешно оглянулся, держа в руке тяжеленный замок (можно использовать и как кастет), и замер, разглядывая того, кто приближался ко мне со стороны рейнджровера. Или вернее не «того», а «ту».Это была женщина, на первый взгляд лет тридцати, не больше. Элегантно, со вкусом одетая, она была абсолютно чужеродным существом здесь, на покрытой травой-муравой лужайке перед крыльцом сельского дома. Только одни ее туфли с красными подошвами (ну да, наверное те самые) стоили столько, сколько я зарабатываю за месяц довольно-таки неприятного, грязного труда. Про серьги, переливающиеся в свете вечернего солнца, или про такие же сверкающие кольца и перстни на ее пальцах я даже и говорить совсем ничего не буду. Даже близко не могу представить их стоимость. Да и откуда мне знать цены на бриллианты и прочие драгоценные камешки? Ну да, знаю всякие там величайшие алмазы – «Куллинаны», «Шахи» или «Орловы», но эти все штучки где-то там, далеко, в другом мире, откуда и вынырнула эта одетая будто на прием в посольстве Германии женщина.Кстати сказать, вблизи оказалось что женщине на самом-то деле скорее всего не тридцать лет, и даже не сорок. Увы, никакая косметика, никакие операции не могут скрыть от внимательного взора специалиста настоящего возраста человека – это я уже успел узнать из своей не такой уж и долгой жизни. Хотя и считаю, что возраст людей – это на самом деле то физическое состояние, в котором он находится сейчас, в настоящий момент. Можно быть старичком в двадцать лет, и крутым парнем в шестьдесят. И это тоже в порядке вещей – как и то, что женщину в пятьдесят невозможно отличить от тридцатилетней, если она имеет спортивную фигуру и следит за своей внешностью с фанатизмом вегана, преследующего «мерзких злобных мясоедов».Дорогая женщина. Очень дорогая! И какого же черта она делает в моем медвежьем углу? Неужели это…посланцы от черной ведьмы?! Ух ты…а я как-то уже и забыл о нашем с ней договоре! Вот только что я могу сделать, ведь ни черта же не умею пользоваться своими способностями…как бы мне не облажаться!Впрочем, вполне вероятно, что дело касается всего лишь сельского участкового, каковым я так сказать -имею честь являться.– Здравствуйте! – голос женщины был густым грудным контральто, породистый такой голос, как и она сама – Вы Василий Каганов?– Василий Каганов – не стал запираться я – С кем имею честь?Рядом с такой женщиной хотелось выражаться исключительно в эдакой стародворянской манере: «Я к вашим услугам, сударыня! Для меня честь быть вам полезным!» Смешно, право слово. Или что-то вроде мимикрии? Попадая в круг людей определенного социального слоя подсознательно тут же подстраиваешься под их стиль общения. С урками начинаешь говорить «приблатненно», думая что они так лучше понимают, с новой аристократией на их языке – том языке, на котором как тебе кажется они говорят в этом самом своем высшем обществе..Осознав это, я едва не улыбнулся, поймав сам себя на таком смешном поведении, и тут же успокоился, придя в свое обычное состояние духа – то бишь готовности ко всему и вся.– Мое имя Анастасия Павловна. Фамилию вам знать не обязательно. Меня прислала к вам Нина Петровна, ворожея. Сказала, что только вы сможете мне помочь.– Вот как? – усмехнулся я – И чем же я могу вам помочь? Простой сельский участковый! Вас кто-то обидел? Что-то у вас украли? Хотите подать заявление?– Василий… – женщина слегка поморщилась – Давайте мы не будем заниматься ерундой. Я же вам сказала – меня прислала к вам ворожея. И просила напомнить о вашей с ней договоренности. Давайте я вам все объясню, а вы уже тогда решите, что вам нужно будет делать, и сможете ли вы помочь.– Ну…хорошо. Давайте! – без всякого энтузиазма согласился я – Только честно скажу, вы не особо обольщайтесь на мой счет. Мало ли что вам там ворожея рассказала…ведьмы, они такие…болтливые! Пойдемте в пикет, там поговорим. Дома у меня не прибрано.Женщина кивнула, а я спустился с крыльца и пошел на выход со двора, лихорадочно соображая, что же меня на самом деле ожидает, и чего хочет эта женщина. Если снадобья какого-нибудь – так я ни черта ничего не умею делать! Никаких снадобий! Сделаю что-нибудь не то, так потом греха не оберешься – могут вообще-то и пристрелить. Такие мадам только внешне спокойны, но попробуй-ка ты затронь их жизненно важные интересы – в блин могут раскатать! И самое сложное тут понять – что же является их «жизненно важными интересами».В пикете было уже довольно-таки сумрачно, пришлось даже включить свет. Солнце еще висело над горизонтом, вот только сам горизонт надежно прятался за высоченными елями, так что в мой дом вечер приходит гораздо раньше, чем где бы то ни было на открытой местности. Лес, понятное дело.– Присаживайтесь – я указал на не очень опрятный, скорее даже засаленный с подранной обивкой стул напротив рабочего стола, и мне вдруг стало немного стыдно за такую убогую обстановку на моем рабочем месте.– Бедновательно! – констатировала женщина, и осторожно, будто на земляной бугор опустилась на предложенный ей стул – Может вам спонсорскую помощь оказать? Ну, чтобы могли принимать посетителей в более-менее пристойных условиях.– Полиция никогда не отказывалась от спонсорства! – без улыбки парировал я – Главное, чтобы после этой спонсорской помощи к прокурору не повели. Помощь бывает всякая. Ну, так что вас привело ко мне? На кого-то протокол надо составить? Или попугать кокардой?– А вы шутник, Василий… – женщина оценивающе осмотрела меня от макушки до пояса (все, что ей было видно из-за столешницы) – И мужчина интересный. Будь я помоложе…Она сделала паузу, видно для того, чтобы я оценил ее посыл, и продолжила:– Давайте, так: я сейчас вам скажу все, что считаю необходимым сказать, а вы уже потом все это прокомментируете. И дальше будем разговаривать предметно. Итак, меня прислала к вам ворожея, которую вы хорошо знаете. И она – вас. Ворожея сказала, что вы очень сильный колдун, или как сейчас это называют – экстрасенс. И что вы можете такое, чего не может сделать ни она, ни подобные ей ворожеи. Не скрою, я отнеслась к ее словам скептически – какой-то сельский участковый, молодой парень – да что он может? Но она настояла на своих словах, и еще заявила о том, что если мы приехали от ее клиента, то должны ей доверять на сто процентов. Иначе у нас ничего не сложится. А еще – сказала, что помочь нам не сможет. Причины объяснять не стала. Кроме того, она назвала стоимость ваших услуг, и я готова оплатить вашу работу, и добавить сверху, если понадобится. Только бы у вас все получилось.Женщина замолчала, видимо собираясь с мыслями, а может и решаясь – говорить мне, или не говорить. Наконец, все-таки решилась:– Моей дочери семнадцать лет. Она учится в престижной школе...неважно – в какой. В дорогой престижной школе, в Москве. Мы сами москвичи. Сюда приехали после того, как один из наших знакомых, надежный и проверенный человек, предложил попробовать обратиться к здешней ворожее. Сказал, что обращался к ней с некоторыми вопросами, и она ей…ему очень сильно помогла. Неважно – в чем, но помогла. Так что она не какая-то там аферистка, из числа тех, что заполонили экраны телевизоров, а настоящий, проверенный экстрасенс. Вот потому мы сюда и приехали. Но – безуспешно, как я уже вам сообщила. Пока безуспешно.– Это все интересно – нетерпеливо перебил я неспешное повестование – Но все-таки, чем я-то могу вам помочь? Честно сказать – мне хотелось бы отправиться отдыхать, рабочий день у меня закончился. Я голоден, слегка приустал, и вообще – у меня �Читать дальше