Катэр Вэй - Теперь я стеллинг! (СИ)

— Я не уверен, Эр Патер. Однако, помнится я видел в момент удара позади этого стеллинга неясные очертания тени… с горящими, красными глазами…

В это время, со стороны здания, которое послужило посадочной площадкой для нашего героя, раздалось шевеление, шёпот, а потом и знакомое жужжание…

Разом стихли разговоры, а те, кому предстояло сражаться, начали занимать боевой порядок: священники и монахи выстроились клином перед горожанами, женщинами и детьми, которых поместили в наспех нарисованный на земле защитный круг; люди прижимались друг к другу, дрожали и плакали, злились и боялись… Служители Тельпомеша начали начитывать совместную молитву, готовя особо сильный экзорцизм; стражники, уже слегка оправившиеся, несколько местных дворян и мужчины, способные держать оружие, все наспех вооружались и выстраивались впереди, образуя защитную прослойку между домом и экзорцистами; Эр Патер, ни капли не сомневаясь встал в этой же линии, но чуть сбоку; прижимая к губам золотой символ книги, бывшей у него на шее на цепочке, он тоже молился и подготавливал что-то особо убойное.

Ар решил не выбиваться из общего порядка, и, одолжив у кого-то плохонький средний щит из дерева, окованный железом, он тоже начал молится Тельпомешу, моля того даровать ему стойкость духа, остроту стали и божественное провидение, дабы одолеть неведомого врага.

Между тем никто не замечал, что на крыше одного из домов, стоявших неподалёку, за всем наблюдала худощавая фигура, закутанная в чёрный плащ; она тоже ждала своего часа для выхода…

Ожидание слегка затянулось: видимо, тварь получила по зубам сильно… во всяком случае несколько минут ничего не происходило, а потом… начали раздаваться шаги, тяжело, отчётливо и громко. Шум жуткого меча приближался, напряжение возрастало; кто-то готовился расстаться с жизнью, кто-то слагал, как умел воззвания… со стороны раздалось фальшивое, но оттого не менее страшное пение:

– ~ Прекра-асное далё-око, не будь ко мне жесто-око, жесто-око не будь…~ — в этот момент у многих воинов начали трястись поджилки: они, конечно, видали и не такое, но… такое! А голос, тонкий, противный, пищащий, продолжал голосить: — ~ От чи-истого исто-ока, в прекра-асное далё-око…

…настроение, с планки «УБЬЮ, УБЬЮ, УБЬЮ НАХРЕН!», медленно поднялось до планки «Убью, но немного нежно», по мере того, как я напевал мою любимую детскую песенку. Вот блин, миры разные, а как медведь наступил на ухо, так ничего и не изменилось; разве что голос стал очень противным. Ко мне даже частично вернулся здравый смысл… ну, наверное.

Внимание! Вы находитесь под воздействием высокого параметра «Отчаяние»! Критичность восприятия и мышления снижена, повышена жестокость и нездоровые реакции.

Хм… Система… Ну, в себя, я, конечно, тогда не пришёл, но где-то на задворках сознания промелькнула мысля о том, что «Надо бы валить, пацаны». Хотя, признаюсь честно, тогда я чувствовал себя немного так суперменом. Даже представлял, что сейчас ка-ак возьму, да устрою местным… принудительный коммунизм за обижание маленьких стеллингов…

— У-пу-пу… я вернулся, мазафакас [42] Мазафакас — русиф. англ. «Motherfuckers». Концептуальный перевод будет «Уёбки!». ! — наконец, из глубины строения показалось это улыбающееся существо, со своим неизменным оскалом, а также странной, покачивающейся походкой. Казалось, сейчас оно выглядело даже более опасным и жутким, чем раньше. Ар, сжимая левой рукой щит, а правой — короткую булаву, немного выступил вперёд.

— Волею Тельпомеша, ты не пройдёшь дальше [43] «Ты не пройдёшь!» — фраза, сказанная Гендальфом Барлогу в к/ф «Властелин Колец». Стала крылатой. Оригинал «You! Shall not! Pass!». Говорится с невероятным пафосом. ! — на его слова существо покачнулось, после чего наклонилось в правый бок всем телом.

— Эй, Пендальф недоделанный, я, конечно, не Барлог, но сукину мать вам устрою! Превед, медвед [44] «Превед, медвед!» — из арсенала языка падонкафф. (прим. ред. — а их кто-то ещё помнит?) , потаскухи, у-пу-пу!

— …и как он изгнал великое зло из этого мира, так же и мы говорим тебе: изыди, дух иного места и времени! И да сгорит твой сосуд в очищающем пламени, и да сам ты сгоришь в нём, дух недобрый и дух злой!

Между тем, усталые священнослужители приготовили великую литанию изгнания: конечно, соберись здесь свет духовенства, она бы мгновенно выжгла бы всю нечисть на километры вокруг, не оставив даже пепла в точке фокуса; одна из самых мощных и страшных литаний экзорцизма. На мгновение показалось, что вспыхнуло солнце; свет был настолько ярок, что можно было мгновенно ослепнуть; нежно-голубой шар света повис над площадью, слетев с рук тех, кто его призвал. Воздух заходил ветрами и порывами, сшибая с ног, выбивая стёкла и вырывая доски с крыш… Вспыхнуло пламя.

Внимание! Обнаружено сильное воздействие божественной силы Тельпомеша!

Внимание! Малая манифестация бога Тельпомеша!

*** Ошибка! Попытка разорвать контакт с пользователем! Поиск выхода… Решение найдено. Запущен сценарий «Разгневанный Покровитель».

Ваш Покровитель недоволен попыткой уничтожить его единственного последователя в этом мире!

Внимание! Малая манифестация Покровителя Монокумы!

И ДА ПРЕБУДЕТ ТОСКА С ТОБОЙ, ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ ОТЧАЯНИЯ, У-ПУ-ПУ!

Однако, что-то пошло не так: казалось, будто там, где была эта тварь, появилось нечто, что начало пожирать свет; даже не свет, нет, оно пожирало всё доброе, светлое и… дарящее надежду, взамен оставляя только страх и отчаяние. Ар как бывший ближе всех, увидел, как вокруг существа сплелось нечто из чёрно-угольных нитей, в это же время ему показалось, будто бы на него посмотрело странное нечто: ррейх [45] Ррейх — он же медведь на Гарданском. Выдуманное слово. с чёрно-белым телом. Он напоминал пародию, искаженное отражение Тельпомеша: с пропорциями тела, словно у детской игрушки, его белая половина казалась доброй и ласковой, с маленьким глазом-пуговкой (хотя ласковый и добрый ррейх, где вы таких видели?), а другая, чёрная — жуткой, монструозной, с зубастым оскалом и ужасающим красным глазом. На голове у него была странная шапка, красного цвета, с белым помпоном, точно бы шутовская; ни разу в жизни Ар Густаве не видел существа столь несуразно противоречивого, точно бы порождённого чьим-то больным воображением; однако ни одно порождение человеческого разума не могло отдавать такой чистой и замутнённой НЕНАВИСТЬЮ. Даже не ненавистью… безнадёгой, точно бы призывая немедленно совершить суицид. Впрочем, видение осталось видением… «О Тельпомеш, суровый и милосердный, убереги сердце моё от соблазнов ночи, от призраков безумия, дай же мне выстоять в час тёмного испытания!»